– Ты слышишь? Эй, Гошка!
– Ну чего?
– Ты слышишь?
Замолчали. Гоша высвободился из капюшона спальника и стал прислушиваться. Петька дышал громко, но в остальном всё было тихо. Открывать глаза не хотелось.
– Ничего я не слышу, – пробурчал Гоша и снова натянул на голову капюшон. – Хорош ворочаться, спать охота.
Он повернулся на другой бок и упёрся согнутыми коленями в стенку палатки. Вечно Петька себе что-то воображал.
Гоша нащупал рукой скомканную под головой куртку и стал устраиваться поудобнее. Куртка шуршала, спальник елозил по пенке, но Петька за спиной, казалось, так и лежал в одной застывшей позе.
– Спи, – ещё раз сказал ему Гоша, и наконец установилась тишина.
В следующий раз он проснулся от того, что Петька тряс его за плечо.
– Гошка! Гошка, – шёпотом звал он, – проснись же!
– Ну чего тебе опять?!
– Сейчас! Сейчас-то слышишь?!
Теперь Гоша расстегнул спальник и сел. Едкое ругательство в Петькин адрес прилипло к языку, когда он и в самом деле услышал за стенками палатки громкий треск.
– Что это?!
Петька тоже сидел, сна не было у него ни в одном глазу. Он стал шарить вокруг руками и наконец нашёл фонарик.
– Да не свети в глаза, – огрызнулся Гоша. – И вообще дай сюда! Пойду посмотрю.
С сожалением выбравшись из тёплого спальника, Гоша открыл тамбур и стал надевать свои кроссовки. Выйдя наружу, он зябко повёл плечами и осмотрелся. Поодаль стояла ещё одна палатка, большая, там спали его и Петькины родители. Оттуда никаких звуков не доносилось.
Он обошёл маленькую полянку, подошёл к берегу озера и, не найдя никаких следов чужаков и не услышав ничего странного, вернулся обратно.
– Ну как? – не мог сдержать своего любопытства Петька. – Что там?
– Ничего, – ответил Гоша. – Может, зверь какой пробежал. Или птица. Не знаю я!
– Зверь?! Дикий?!
– Дикий.
– Как медведь?!
– Ложись уже, а. Не то завтра весь клёв проспим. Отец не будет нас ждать.
Гоша снова забрался в спальник и отвернулся. Он слышал, как друг возился на своей пенке, устраиваясь удобнее. По правде говоря, Петька ещё маленький, пойдёт только в шестой класс. Нечего и удивляться, что его пугают ночные шорохи. Сам-то Гошка был уже опытным и совсем взрослым. Он не боялся спать в лесу.
Но на этот раз Петька успокоился и быстро засопел. Гоша тоже стал проваливаться в сон, но уже на самом краю беспамятства вдруг встрепенулся и резко открыл глаза. В темноте не было ничего видно, но зато было слышно: снова что-то хрустело и трещало, совсем уже близко. Гоша высунул голову из спальника и весь напрягся. Петька – как назло! – сопел. Не будить же его теперь.
Звуки не замолкали, и Гоша почти забыл, как дышать. А ну и правда медведь? Что делать, если полезет в палатку? А они с Петькой тут совсем беззащитные – лежат в своих мешках, как шпроты в банке.
Гоша выбрался из спальника и сел. Нащупал фонарь, но включать не стал, а вместо того превратился весь в слух. Звук перемещался. Сначала он был совсем рядом, возле палатки, но теперь отдалился и стал доноситься приглушённее, из дальних кустов. Пару долгих мгновений Гоша не слышал вообще ничего, но потом треск раздался ещё громче, и он сразу решился.
Вывалившись из палатки, Гоша босиком побежал к кустам на краю поляны. Увидев нарушителя своего сна, он опустился на колени и тихо рассмеялся.
– Петя! Петька, подъём!
Гоша тормошил друга за ногу, пока тот наконец не продрал глаза.
– Чего ты?
– Вылезай. Покажу тебе твоего зверя. Дикого!
В тамбуре палатки на пожухлых сосновых иголках лежал ёж.