Ролф ЯКОБСЕН[1]
DAGEN OG NATTEN
Endeløs er vår dag.
Den er uten ende.
Den går bare bort til et annet sted,
flytter sig stille bort en liten stund,
slår den blå kåpen omkring sine skuldre,
skyller føttene i havet og går bort,
så kommer den løpende tilbake igjen, med roser på kinn,
og med svale, gode hender
løften den din hake opp og ser dig inn i ansiktet:
– Er du våken snart?
Endeløs er vår natt.
Den er uten ende.
Den går bare bort til et annet sted
en liten stund,
så er den der igjen
med sine feberøyne
og håret dryppende vått som av sved
og ser på dig, og ser på dig:
– Hvorfor sover du ikke?
Det er ingen ende på fryden, ikke på smerten,
ikke på døden, ikke på livet.
De går bare bort en liten stund, de går rundt jorden
til annet hjerte,
en liten stund,
så kommer de igjen, med sine nølende stemmer:
– Sover du? Er du våken?
Det er ingen ende på stjernene og på vinden.
Det er bare du selv
som ikke er den du tror.
Den er uten ende.
Den går bare bort til et annet sted,
flytter sig stille bort en liten stund,
slår den blå kåpen omkring sine skuldre,
skyller føttene i havet og går bort,
så kommer den løpende tilbake igjen, med roser på kinn,
og med svale, gode hender
løften den din hake opp og ser dig inn i ansiktet:
– Er du våken snart?
Endeløs er vår natt.
Den er uten ende.
Den går bare bort til et annet sted
en liten stund,
så er den der igjen
med sine feberøyne
og håret dryppende vått som av sved
og ser på dig, og ser på dig:
– Hvorfor sover du ikke?
Det er ingen ende på fryden, ikke på smerten,
ikke på døden, ikke på livet.
De går bare bort en liten stund, de går rundt jorden
til annet hjerte,
en liten stund,
så kommer de igjen, med sine nølende stemmer:
– Sover du? Er du våken?
Det er ingen ende på stjernene og på vinden.
Det er bare du selv
som ikke er den du tror.
ДЕНЬ И НОЧЬ
Наш день бесконечен.
У него нет конца.
Он просто ненадолго уходит в другое место,
тихо идёт,
набросив синий плащ на свои плечи,
моет ноги в океане и уходит,
а потом снова возвращается с розами на щеках
и с добрыми и холодными руками,
приподнимает твой подбородок и смотрит на тебя:
«Ты скоро проснёшься?»
Наша ночь бесконечна.
У неё нет конца.
Она просто ненадолго
уходит в другое место;
и вот она снова здесь
со своим лихорадочным взглядом и мокрыми, будто от пота, волосами
и она смотрит и смотрит на тебя:
«Почему ты не спишь?»
Нет конца ни радости, ни боли,
ни смерти, ни жизни.
Они просто уходят в другое место,
на время,
идут вокруг Земли
к другому сердцу,
потом возвращаются и неуверенным голосом спрашивают:
«Ты всё ещё спишь? Ты проснулся?».
Нет конца ни звёздам, ни ветру.
Всё это только ты,
И ты это не то, что ты о себе думаешь.
У него нет конца.
Он просто ненадолго уходит в другое место,
тихо идёт,
набросив синий плащ на свои плечи,
моет ноги в океане и уходит,
а потом снова возвращается с розами на щеках
и с добрыми и холодными руками,
приподнимает твой подбородок и смотрит на тебя:
«Ты скоро проснёшься?»
Наша ночь бесконечна.
У неё нет конца.
Она просто ненадолго
уходит в другое место;
и вот она снова здесь
со своим лихорадочным взглядом и мокрыми, будто от пота, волосами
и она смотрит и смотрит на тебя:
«Почему ты не спишь?»
Нет конца ни радости, ни боли,
ни смерти, ни жизни.
Они просто уходят в другое место,
на время,
идут вокруг Земли
к другому сердцу,
потом возвращаются и неуверенным голосом спрашивают:
«Ты всё ещё спишь? Ты проснулся?».
Нет конца ни звёздам, ни ветру.
Всё это только ты,
И ты это не то, что ты о себе думаешь.
Перевод АлександраКорякова
DEN OMVENDTE SOMMEREN
Det brenner også en annen sommer på jorden
den omvendte, som vokser nedover i mørket
som speilbildet i de stille sjøene.
Den har hengende trær og hvitt gress,
alt vridd som av hemmelige vinder.
Vet jeg hvor virkeligheten er? Er jeg
rot eller er jeg krone. Er det ikke stjerner
også der, av svakt lysende sten?
den omvendte, som vokser nedover i mørket
som speilbildet i de stille sjøene.
Den har hengende trær og hvitt gress,
alt vridd som av hemmelige vinder.
Vet jeg hvor virkeligheten er? Er jeg
rot eller er jeg krone. Er det ikke stjerner
også der, av svakt lysende sten?
ПЕРЕВЁРНУТОЕ ЛЕТО
Есть и другое лето на земле –
перевёрнутое, оно растёт сверху вниз во тьму,
как зеркальная гладь тихого озера.
Его деревья подвешены, а трава белая,
всё скручено, будто тайным ветром.
Знаю ли я, что есть реальность?
Корень ли я или крона? И звёзды –
не созданы ли они из тускло светящегося камня?
перевёрнутое, оно растёт сверху вниз во тьму,
как зеркальная гладь тихого озера.
Его деревья подвешены, а трава белая,
всё скручено, будто тайным ветром.
Знаю ли я, что есть реальность?
Корень ли я или крона? И звёзды –
не созданы ли они из тускло светящегося камня?
Перевод Александра Корякова
MÅNEN O GAPALEN
Når apalen blomstrer
kommer ofte månen som en blomst,
blekere enn dem alle
og lyser over treet.
Det er den døde sommeren,
den hvite søsteren til blomstene som kommer igjen
for å se til oss
og lyse fred med sine hender,
at det ikke skal kjennes tungt når ilden kommer.
For Jorden selv er en blomst, sier den,
på stjernenes tre,
blek og med blad
av lysende hav.
kommer ofte månen som en blomst,
blekere enn dem alle
og lyser over treet.
Det er den døde sommeren,
den hvite søsteren til blomstene som kommer igjen
for å se til oss
og lyse fred med sine hender,
at det ikke skal kjennes tungt når ilden kommer.
For Jorden selv er en blomst, sier den,
på stjernenes tre,
blek og med blad
av lysende hav.
ЛУНА И ЯБЛОНЯ
Когда яблоня цветёт,
восходит луна,
как самый бледный её цветок,
и сияет над деревом.
Это умершее лето,
белая сестра цветов. Она возвращается
и смотрит на нас,
и излучает покой своими руками,
чтоб нам было не так тяжко, когда вспыхнет пламя.
Говорят, что сама Земля – это бледный цветок
на древе звёзд
с лепестками
сияющих морей.
восходит луна,
как самый бледный её цветок,
и сияет над деревом.
Это умершее лето,
белая сестра цветов. Она возвращается
и смотрит на нас,
и излучает покой своими руками,
чтоб нам было не так тяжко, когда вспыхнет пламя.
Говорят, что сама Земля – это бледный цветок
на древе звёзд
с лепестками
сияющих морей.
Перевод Александра Корякова
–ENANNENSOL
Det eren annen sol
ute bak solen og et annet lys
tvunnet inn i alle stråler.
Den brenner ikke rød, den brenner hvit.
Det eren annen sol
større enn vår et sted bak lyне разрешенное сочетание.
Den glitrer som smeltende sne
i øynene på den vanvittige.
Det er noen som er brent av en annen sol.
De har øyne som sne og stemmer
bak dører av jern
og har lys av et annen lys.
Det som hugger øynene ned til roten
så de ikke kan flytte blikket mere
eller se forbi
som du.
Smertens sum i verden.
Sorgens sol, den hvite
kvikksølvflammen høyt
over alt lys.
Sol bak solen. Flamme for alt hvitt i verden:
liljene, sneen, visdommen.
Se konvallen i gresне разрешенное сочетание, liljen i skogen
– hvorfor gjemmer den sig under høye trær,
dypt
i skyggen av løv.
ute bak solen og et annet lys
tvunnet inn i alle stråler.
Den brenner ikke rød, den brenner hvit.
Det eren annen sol
større enn vår et sted bak lyне разрешенное сочетание.
Den glitrer som smeltende sne
i øynene på den vanvittige.
Det er noen som er brent av en annen sol.
De har øyne som sne og stemmer
bak dører av jern
og har lys av et annen lys.
Det som hugger øynene ned til roten
så de ikke kan flytte blikket mere
eller se forbi
som du.
Smertens sum i verden.
Sorgens sol, den hvite
kvikksølvflammen høyt
over alt lys.
Sol bak solen. Flamme for alt hvitt i verden:
liljene, sneen, visdommen.
Se konvallen i gresне разрешенное сочетание, liljen i skogen
– hvorfor gjemmer den sig under høye trær,
dypt
i skyggen av løv.
ИНОЕ СОЛНЦЕ
За солнцем
есть иное солнце и иной свет,
связавший все лучи в пучок.
Его огонь сияет белизной, а не красным.
Это солнце больше нашего.
Оно притаилось где-то позади света
и блестит, как тающий снег
в глазах безумца.
У тех, кого обожгло это солнце,
глаза, как снег,
а голоса, будто из-за железных дверей,
и свет от иного света.
Глаза их обрезаны до корней,
чтобы они больше не могли отвести взгляд
или посмотреть мимо,
как ты.
Вся боль мира.
Солнце печали, белое
пламя ртути, возносящееся
над всем светом.
Солнце, спрятанное за солнцем. Пламя, сжигающее всё белое в мире:
лилии, снег, мудрость.
Взгляни на ландыш в траве, на лилию в лесу –
почему они прячутся за высокими деревьями,
глубоко
в тени листвы?
есть иное солнце и иной свет,
связавший все лучи в пучок.
Его огонь сияет белизной, а не красным.
Это солнце больше нашего.
Оно притаилось где-то позади света
и блестит, как тающий снег
в глазах безумца.
У тех, кого обожгло это солнце,
глаза, как снег,
а голоса, будто из-за железных дверей,
и свет от иного света.
Глаза их обрезаны до корней,
чтобы они больше не могли отвести взгляд
или посмотреть мимо,
как ты.
Вся боль мира.
Солнце печали, белое
пламя ртути, возносящееся
над всем светом.
Солнце, спрятанное за солнцем. Пламя, сжигающее всё белое в мире:
лилии, снег, мудрость.
Взгляни на ландыш в траве, на лилию в лесу –
почему они прячутся за высокими деревьями,
глубоко
в тени листвы?
Перевод Александра Корякова
ANTENNER
Antennenes tråklesting
syr en ny verden sammen
med nest hist og her
mellem skog og hav,
men mønstret kan vi bare skimte
opp-ned på vrangen.
Stort, sterkt garn
til en ny dress for mennesket
skåret til men enda ikke
prøvet med buksene på.
syr en ny verden sammen
med nest hist og her
mellem skog og hav,
men mønstret kan vi bare skimte
opp-ned på vrangen.
Stort, sterkt garn
til en ny dress for mennesket
skåret til men enda ikke
prøvet med buksene på.
АНТЕННЫ
Намёточные стежки антенн
сшивают новый мир:
стежок между здесь и там,
между лесом и морем,
но мы видим эту выкройку
вывернутой наизнанку.
Из толстой прочной пряжи
пошит новый пиджак
для человечества, но ещё не
примерен вместе с брюками.
сшивают новый мир:
стежок между здесь и там,
между лесом и морем,
но мы видим эту выкройку
вывернутой наизнанку.
Из толстой прочной пряжи
пошит новый пиджак
для человечества, но ещё не
примерен вместе с брюками.
Перевод Евгения Матвеева
BUSSENE LENGTER HJEM
Bussene lengter hjem.
Her står de på rad ved holdeplassen og lengter hjem
til Lualalambo, N’Kangsamba og til Calabar
og til flamingoens skrik i skumringen.
For når det regner på gatene
regner det også ved Lualalambo, N’Kangsamba og ved Calabar,
ikke på paraplyer men på den
langbente stork og på flodhesthunnene
under peppertrær.
Når de kommer vraltende gjennem gatenes strøm,
nedsprøytet av gjørme
liker de sig godt, men det må være
et lunkent regn, svalt og slubrende
med vannbilder flømmende over rutene
av Lualalambo, N’Kangsamba og av Calabar
og flodhesthunner sovende under peppertrær.
Her står de på rad ved holdeplassen og lengter hjem
til Lualalambo, N’Kangsamba og til Calabar
og til flamingoens skrik i skumringen.
For når det regner på gatene
regner det også ved Lualalambo, N’Kangsamba og ved Calabar,
ikke på paraplyer men på den
langbente stork og på flodhesthunnene
under peppertrær.
Når de kommer vraltende gjennem gatenes strøm,
nedsprøytet av gjørme
liker de sig godt, men det må være
et lunkent regn, svalt og slubrende
med vannbilder flømmende over rutene
av Lualalambo, N’Kangsamba og av Calabar
og flodhesthunner sovende under peppertrær.
АВТОБУСЫ ТОСКУЮТ ПО ДОМУ
Автобусы тоскуют по дому.
Они стоят рядами на остановке и тоскуют по домам
в Луалаламбо, Нконгсамбе и Калабаре,
тоскуют по крикам фламинго в сумерках.
Когда на этих улицах идёт дождь, он также идёт
в Луалаламбо, Нконгсамбе и Калабаре,
но проливается не на зонтики, а на
длинноногих аистов и бегемотов,
спящих под перечными деревьями.
Когда заляпанные грязью автобусы
неторопливо пробираются в уличном потоке,
им нравится внезапно хлынувший ливень,
прохладный и освежающий,
приносящий на эти улицы водные пейзажи
Луалаламбо, Нконгсамбы и Калабара
и бегемотов, спящих под перечными деревьями.
Они стоят рядами на остановке и тоскуют по домам
в Луалаламбо, Нконгсамбе и Калабаре,
тоскуют по крикам фламинго в сумерках.
Когда на этих улицах идёт дождь, он также идёт
в Луалаламбо, Нконгсамбе и Калабаре,
но проливается не на зонтики, а на
длинноногих аистов и бегемотов,
спящих под перечными деревьями.
Когда заляпанные грязью автобусы
неторопливо пробираются в уличном потоке,
им нравится внезапно хлынувший ливень,
прохладный и освежающий,
приносящий на эти улицы водные пейзажи
Луалаламбо, Нконгсамбы и Калабара
и бегемотов, спящих под перечными деревьями.
Перевод ЕвгенияМатвеева
BILLEDHUGGEREN
Marmorets hvite tårer
drypper over billedhuggerens hender
når han løfter de kolde somrene frem til oss,
stenenes rosenbilder, all flyktet form
henter han ut igjen fra frost – to kvinneskuldre
en pikes bleke skjød, en pande av sorg
tar form igjen og stenene drypper ned
som tårer over hånden alle dager.
Men nettene lenges nu og han hører redd
i sitt eget bryst en hammer slå,
en meisel banke. Hva finner du her for trekk,
tenker han titt. Hva fanger du nu, min Gud,
og hvilke former
løfter du frem av mig med dine hender
når alle splinter, all min frost er falt?
drypper over billedhuggerens hender
når han løfter de kolde somrene frem til oss,
stenenes rosenbilder, all flyktet form
henter han ut igjen fra frost – to kvinneskuldre
en pikes bleke skjød, en pande av sorg
tar form igjen og stenene drypper ned
som tårer over hånden alle dager.
Men nettene lenges nu og han hører redd
i sitt eget bryst en hammer slå,
en meisel banke. Hva finner du her for trekk,
tenker han titt. Hva fanger du nu, min Gud,
og hvilke former
løfter du frem av mig med dine hender
når alle splinter, all min frost er falt?
СКУЛЬПТОР
Белые слёзы мрамора
текут по рукам скульптора,
когда он ваяет для нас холодное лето.
Он извлекает изо льда каменные розы
и все исчезнувшие образы, отчего лоб печали,
два женских плеча и бледная грудь девушки
вновь обретают форму, и каждый день
камни капают на его руки, словно слёзы.
Но сейчас ночи удлиняются, и скульптор
испуганно слышит в своей груди удары молотка
и лязг резца. Он вопрошает: что ты ищешь, Боже?
Чьи черты ты хочешь найти здесь?
Какую форму
ты придашь мне своими руками,
если всё раскололось, и весь мой лёд растаял?
текут по рукам скульптора,
когда он ваяет для нас холодное лето.
Он извлекает изо льда каменные розы
и все исчезнувшие образы, отчего лоб печали,
два женских плеча и бледная грудь девушки
вновь обретают форму, и каждый день
камни капают на его руки, словно слёзы.
Но сейчас ночи удлиняются, и скульптор
испуганно слышит в своей груди удары молотка
и лязг резца. Он вопрошает: что ты ищешь, Боже?
Чьи черты ты хочешь найти здесь?
Какую форму
ты придашь мне своими руками,
если всё раскололось, и весь мой лёд растаял?
Перевод ЕвгенияМатвеева
VINTERTEGN
Frosten knytter hendene og vil sprenge veibanene i stykker.
Aspenes løv er drept med formalinkapsler.
Is-breene sleper seg skritt for skritt over dal-toppene
tunge i baken og forpustet – en meter på tusen år.
Skyene er grimet av tretthet, varmer sine fingre
på en mørkerod sol. Fuglene
har tømt sine trær og reist bort i avmakt. Tungen
vender seg innover i din gane.
Tanken låser sin dør.
Aspenes løv er drept med formalinkapsler.
Is-breene sleper seg skritt for skritt over dal-toppene
tunge i baken og forpustet – en meter på tusen år.
Skyene er grimet av tretthet, varmer sine fingre
på en mørkerod sol. Fuglene
har tømt sine trær og reist bort i avmakt. Tungen
vender seg innover i din gane.
Tanken låser sin dør.
ЗНАКИ ЗИМЫ
Мороз сжимает кулаки и будет разрывать дорогу на части.
Листья осины умирают пропитанные формалином.
Ледники волочатся по вершинам долин,
задыхаясь и с тяжестью в ногах – один шаг за тысячу лет.
Утомлённые усталостью облака греют пальцы
на багровом солнце. Обессиленные птицы
улетели и оставили деревья пустыми. Язык
примёрз к нёбу.
Мысль запирает дверь.
Листья осины умирают пропитанные формалином.
Ледники волочатся по вершинам долин,
задыхаясь и с тяжестью в ногах – один шаг за тысячу лет.
Утомлённые усталостью облака греют пальцы
на багровом солнце. Обессиленные птицы
улетели и оставили деревья пустыми. Язык
примёрз к нёбу.
Мысль запирает дверь.
Перевод АлександраКорякова
BLINDE ORD
– er ord som elskere sier med sin hud
inne i nattens rom hvor ingen tanker har form.
– er ord som den døende former i sin strupe
og aldri får sagt for lysene er brent ned.
– er ord som fosteret sier når det drømmer
om lyder det ikke kan høre og farver det ikke kan se.
– er ord som vinden sier til treet og sorgene
til vårt hjerte.
– ord som var her før ordene ble til,
som jorden er gjort av
og som stjerner sender ut som lys
i tidløse åndedrag.
inne i nattens rom hvor ingen tanker har form.
– er ord som den døende former i sin strupe
og aldri får sagt for lysene er brent ned.
– er ord som fosteret sier når det drømmer
om lyder det ikke kan høre og farver det ikke kan se.
– er ord som vinden sier til treet og sorgene
til vårt hjerte.
– ord som var her før ordene ble til,
som jorden er gjort av
og som stjerner sender ut som lys
i tidløse åndedrag.
СЛЕПЫЕ СЛОВА
– это слова, которые влюблённые шепчут своей кожей
в ночном пространстве, где мысли бесформенны.
– это слова умирающего, застрявшие в горле
и никогда не сказанные, пока свеча не сгорела.
– это слова эмбриона, мечтающего
о звуках, которых не слышит, и цветах, которых не видит.
– это слова, которые ветер шепчет дереву, а грусть
говорит сердцу.
– это слова до появления слов,
из них сделана земля,
ими струятся звёзды, сияя
своим безвременным дыханием.
в ночном пространстве, где мысли бесформенны.
– это слова умирающего, застрявшие в горле
и никогда не сказанные, пока свеча не сгорела.
– это слова эмбриона, мечтающего
о звуках, которых не слышит, и цветах, которых не видит.
– это слова, которые ветер шепчет дереву, а грусть
говорит сердцу.
– это слова до появления слов,
из них сделана земля,
ими струятся звёзды, сияя
своим безвременным дыханием.
Перевод Александра Корякова
KOM IGJEN –
Dypt derinne,
bakenfor det tunge kneet mitt idag,
ligger et annet lite kne,
litt skittent og med skrubbsår på.
Og inne i fingrene mine, alle fem,
ligger en liten hånd, en annen,
ennå litt engstelig, men varm.
Og langt inne i skallen min,
helt innerst der,
kribler det av andre tanker,
rare og små, nesten med hyssing rundt, men de puster
ennå. Fulle av forventning, nesten av fryd.
Det hender det klør i dem –
de vil ut og leke
gjemsel med meg. Ofte – ofte.
Men da er de borte plutselig. Jeg finner
dem ikke igjen. Det er gått så mange år,
og blitt så mange svære lag av tid
utenpå alt.
– – – Men kom igjen da dere. Kom igjen,
så løper vi og gjemmer oss
alle, alle.
bakenfor det tunge kneet mitt idag,
ligger et annet lite kne,
litt skittent og med skrubbsår på.
Og inne i fingrene mine, alle fem,
ligger en liten hånd, en annen,
ennå litt engstelig, men varm.
Og langt inne i skallen min,
helt innerst der,
kribler det av andre tanker,
rare og små, nesten med hyssing rundt, men de puster
ennå. Fulle av forventning, nesten av fryd.
Det hender det klør i dem –
de vil ut og leke
gjemsel med meg. Ofte – ofte.
Men da er de borte plutselig. Jeg finner
dem ikke igjen. Det er gått så mange år,
og blitt så mange svære lag av tid
utenpå alt.
– – – Men kom igjen da dere. Kom igjen,
så løper vi og gjemmer oss
alle, alle.
ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ
Глубоко внутри,
в глубине моего тяжёлого колена
есть другое маленькое колено,
немного испачканное и в ссадинах.
И внутри моих пяти пальцев
есть другая маленькая рука,
всë ещë немного боязливая, но тëплая.
И далеко-далеко в самой глубине моего черепа
покалывают мозг другие мысли,
маленькие и странные, почти свернувшиеся клубком,
но они всё ещё дышат и наполнены надеждой
и едва ли не радостью.
Иногда от них щекотно –
часто они выходят погулять
и поиграть со мной в прятки.
Но потом они внезапно исчезают. И снова их
мне не найти. Так много лет прошло,
и так много уже тяжëлых слоëв времени
поверх всего.
Но всë равно возвращайтесь. Возвращайтесь,
и мы будем бегать и прятаться,
все-все-все.
в глубине моего тяжёлого колена
есть другое маленькое колено,
немного испачканное и в ссадинах.
И внутри моих пяти пальцев
есть другая маленькая рука,
всë ещë немного боязливая, но тëплая.
И далеко-далеко в самой глубине моего черепа
покалывают мозг другие мысли,
маленькие и странные, почти свернувшиеся клубком,
но они всё ещё дышат и наполнены надеждой
и едва ли не радостью.
Иногда от них щекотно –
часто они выходят погулять
и поиграть со мной в прятки.
Но потом они внезапно исчезают. И снова их
мне не найти. Так много лет прошло,
и так много уже тяжëлых слоëв времени
поверх всего.
Но всë равно возвращайтесь. Возвращайтесь,
и мы будем бегать и прятаться,
все-все-все.
Перевод Александра Корякова
FJELLREGEL
Det er den tynne sneen,
den som falt inatt,
som er så farlig, sier de.
Det ligger et islag under der
av gammel, forherdet sne. Det er den
som не разрешенное сочетаниеter de store skredene igang
– de som river med seg alle.
Nysne, tynn, sprø
er falt inatt,
så trå ikke feil.
Husk på den gamle sneen,
den seige skorpen som ligger der og venter.
Så hold unna bratthenget.
Det kan begynne som en torden
og ende som en blinkende ljå.
den som falt inatt,
som er så farlig, sier de.
Det ligger et islag under der
av gammel, forherdet sne. Det er den
som не разрешенное сочетаниеter de store skredene igang
– de som river med seg alle.
Nysne, tynn, sprø
er falt inatt,
så trå ikke feil.
Husk på den gamle sneen,
den seige skorpen som ligger der og venter.
Så hold unna bratthenget.
Det kan begynne som en torden
og ende som en blinkende ljå.
ЗАКОН ГОР
Тонкий слой снега,
выпавшего за ночь,
говорят, очень опасен.
Потому что под ним лежит слой льда
из многолетнего, слежавшегося снега, который
приводит в движение большие лавины,
сносящие всё на своём пути.
Так что не ошибись, глядя
на хрустящий слой свежего снега,
выпавшего за ночь.
Помни о твёрдой корке
старого снега, что лежит в глубине и ждёт.
И держись подальше от крутых склонов.
Это может начаться как гром
и закончиться как сверкающая коса.
выпавшего за ночь,
говорят, очень опасен.
Потому что под ним лежит слой льда
из многолетнего, слежавшегося снега, который
приводит в движение большие лавины,
сносящие всё на своём пути.
Так что не ошибись, глядя
на хрустящий слой свежего снега,
выпавшего за ночь.
Помни о твёрдой корке
старого снега, что лежит в глубине и ждёт.
И держись подальше от крутых склонов.
Это может начаться как гром
и закончиться как сверкающая коса.
ПереводЕвгенияМатвеева
NÅ
Nå er nå
når du leser dette,
før du glemmer det igjen.
Nå
går et stykke av evigheten,
titusendedelen av et sekund
gjennom hendene dine, gjennom øyet
som et snefnugg, trillende перлe,
pil i luften,
før den rammer.
Spydodden av alt som var
og aldri er hendt før.
Nå
er du alt blitt eldre
siden første linje. Nå
er en fallende foss,
et klaprende hjerte. Nå
kom en sky foran solen. Nå
fløy fuglene bort. Og nå
har du alt glemt det.
Blad om da,
eller flytt på deg.
når du leser dette,
før du glemmer det igjen.
Nå
går et stykke av evigheten,
titusendedelen av et sekund
gjennom hendene dine, gjennom øyet
som et snefnugg, trillende перлe,
pil i luften,
før den rammer.
Spydodden av alt som var
og aldri er hendt før.
Nå
er du alt blitt eldre
siden første linje. Nå
er en fallende foss,
et klaprende hjerte. Nå
kom en sky foran solen. Nå
fløy fuglene bort. Og nå
har du alt glemt det.
Blad om da,
eller flytt på deg.
СЕЙЧАС
Сейчас – это сейчас,
когда ты читаешь это,
прежде чем забудешь вновь.
Сейчас
проходит частичкой вечности,
десятитысячной долей секунды,
сквозь твои глаза и руки,
словно переливающаяся жемчужина,
летящая в цель стрела
или снежинка.
Остриё всего, что
когда-то было сейчас.
Сейчас –
это твоё старение
с первой строчки. Сейчас –
это льющийся водопад
и бьющееся сердце. Сейчас –
это облако, закрывшее солнце. Сейчас –
это улетевшие птицы. И сейчас
ты об этом забыл.
А теперь переверни страницу
или освободи место.
когда ты читаешь это,
прежде чем забудешь вновь.
Сейчас
проходит частичкой вечности,
десятитысячной долей секунды,
сквозь твои глаза и руки,
словно переливающаяся жемчужина,
летящая в цель стрела
или снежинка.
Остриё всего, что
когда-то было сейчас.
Сейчас –
это твоё старение
с первой строчки. Сейчас –
это льющийся водопад
и бьющееся сердце. Сейчас –
это облако, закрывшее солнце. Сейчас –
это улетевшие птицы. И сейчас
ты об этом забыл.
А теперь переверни страницу
или освободи место.
Перевод Евгения Матвеева
I DE STORE KATEDRALER
(St. Benoit sur Loire)
Ennå høres dumpe slag av klokkers malmer.
Tonestrømmer fra de glemte salmer.
Folkeskarer ut og inn der svunne tider taler
i de meget store, meget gamle katedraler.
Ennå sees solskjær om en kvinne
med et nyfødt barn på armen dypt derinne.
Nesten lysredd. Bak et hav av kjerter
må hun lytte til de redde hjerter
som et håpets lys for verdens kvaler,
i de meget store, meget gamle katedraler.
Josef står der. Markus, Lukas, Peter
viser veien dit ditt øye leter
– til ditt eget ansikt, menneskenes, dødens,
alle smerters sannhet, løgnens, nødens,
alle gåters gåte, – verden selv som taler
ordløst i de gamle katedraler.
Kirkenes tusen spir hvor enn du vanker
er en tornekrans om menneskenes tanker.
Ennå blod fra pannen. Hanen galer.
– Peter – Peter? spør de gamle katedraler.
Ennå høres dumpe slag av klokkers malmer.
Tonestrømmer fra de glemte salmer.
Folkeskarer ut og inn der svunne tider taler
i de meget store, meget gamle katedraler.
Ennå sees solskjær om en kvinne
med et nyfødt barn på armen dypt derinne.
Nesten lysredd. Bak et hav av kjerter
må hun lytte til de redde hjerter
som et håpets lys for verdens kvaler,
i de meget store, meget gamle katedraler.
Josef står der. Markus, Lukas, Peter
viser veien dit ditt øye leter
– til ditt eget ansikt, menneskenes, dødens,
alle smerters sannhet, løgnens, nødens,
alle gåters gåte, – verden selv som taler
ordløst i de gamle katedraler.
Kirkenes tusen spir hvor enn du vanker
er en tornekrans om menneskenes tanker.
Ennå blod fra pannen. Hanen galer.
– Peter – Peter? spør de gamle katedraler.
В БОЛЬШИХ СОБОРАХ
(Сен-Бенуа-сюр-Луар)
До сих пор слышны удары медных колоколов,
и проливаются звуки забытых псалмов,
и звучат, как прежде, людей разговоры
в очень больших и очень старых соборах.
Солнечный свет блестит на витражах,
там женщина видна с младенцем на руках.
Для всех горестей мира она – свет надежды,
ведь слышны ей людские сердца, как прежде,
и перед ней свечей колышется море
в очень больших и очень старых соборах.
Там стоят Иосиф, Марк, Пётр и Лука.
Ты ищешь путь, и указывает рука
на твоё лицо, на смерть, на людей безучастных,
на боль правды и лжи, на все несчастья
и на загадку загадок – на этот мир, который
бессловесно говорит в старых соборах.
Шпили тысяч церквей на перекрёстках дорог –
это человеческих мыслей терновый венок.
Снова кровь на лбу и петух пропоёт скоро.
«Пётр, Пётр?», – спроси у старых соборов.
До сих пор слышны удары медных колоколов,
и проливаются звуки забытых псалмов,
и звучат, как прежде, людей разговоры
в очень больших и очень старых соборах.
Солнечный свет блестит на витражах,
там женщина видна с младенцем на руках.
Для всех горестей мира она – свет надежды,
ведь слышны ей людские сердца, как прежде,
и перед ней свечей колышется море
в очень больших и очень старых соборах.
Там стоят Иосиф, Марк, Пётр и Лука.
Ты ищешь путь, и указывает рука
на твоё лицо, на смерть, на людей безучастных,
на боль правды и лжи, на все несчастья
и на загадку загадок – на этот мир, который
бессловесно говорит в старых соборах.
Шпили тысяч церквей на перекрёстках дорог –
это человеческих мыслей терновый венок.
Снова кровь на лбу и петух пропоёт скоро.
«Пётр, Пётр?», – спроси у старых соборов.
Перевод ЕвгенияМатвеева
KORALL
Fra sitt feste på bunnen av dyphavet
i lampefiskenes dødsrike
vokser de seg umerkelig oppover
slektledd efter slektledd,
etasje på etasje
gjennom tusen år, kanskje titusen
til plutselig som et jubelrop
tordnende lys bryter frem.
Nå ser de solen.
Småbølgene som lette kyss.
Hvite armer legges omkring.
Muld kommer, regn kommer,
spirende frø kommer blomst
kommer palme, opp, opp
mot lyне разрешенное сочетаниеs krone.
i lampefiskenes dødsrike
vokser de seg umerkelig oppover
slektledd efter slektledd,
etasje på etasje
gjennom tusen år, kanskje titusen
til plutselig som et jubelrop
tordnende lys bryter frem.
Nå ser de solen.
Småbølgene som lette kyss.
Hvite armer legges omkring.
Muld kommer, regn kommer,
spirende frø kommer blomst
kommer palme, opp, opp
mot lyне разрешенное сочетаниеs krone.
КОРАЛЛЫ
Со дна глубоких морей – из преисподней,
где мерцают морские черти,
незаметно поднимаются кораллы.
Они растут этаж за этажом,
поколение за поколением
тысячу, а может, десятки тысяч лет,
пока не появятся на божий свет
внезапным восторженным криком.
Теперь они видят солнце.
Мелкие волны легко целуют их.
Белые руки обнимают их.
Появляется почва, идёт дождь,
из проросшего семени распускается цветок,
тянется пальма всё выше и выше –
к короне света.
где мерцают морские черти,
незаметно поднимаются кораллы.
Они растут этаж за этажом,
поколение за поколением
тысячу, а может, десятки тысяч лет,
пока не появятся на божий свет
внезапным восторженным криком.
Теперь они видят солнце.
Мелкие волны легко целуют их.
Белые руки обнимают их.
Появляется почва, идёт дождь,
из проросшего семени распускается цветок,
тянется пальма всё выше и выше –
к короне света.
Перевод Евгения Матвеева
GRESSET
er uovervinnelig som håpet.
Om du ikke passer deg
er det opp mellom fingrene dine,
langs fortauskanten eller mellom bena
på riksmonumentet.
Bare etter et år
ser du grønnskjæret over slagmarkene
og kjenner en anelse av duft
over asken efter en nedbombet by.
Uutslukkelig som livet selv
eller som glemselen.
De fattiges trøst (De rike
har plenklippere.) Men gresне разрешенное сочетание
bryr seg om ingen
eller alle. Jordens gave,
sterkere enn Eros. Tåler alt.
Prøv å gå barføtt ut en junimorgen.
Kjenn hvordan det bøyer seg under foten din
og retter seg opp igjen. Vasker føttene dine
som kristus gjorde med disiplene.
Full av godhet, men tyst. Selv
mannen med ljåen blir bare et åndedrag, en latter.
For gresне разрешенное сочетание er overalt. Kommer igjen
og kommer igjen som livet selv
og dagene. Og dette skal jeg bort fra
men ikke helt.
Om du ikke passer deg
er det opp mellom fingrene dine,
langs fortauskanten eller mellom bena
på riksmonumentet.
Bare etter et år
ser du grønnskjæret over slagmarkene
og kjenner en anelse av duft
over asken efter en nedbombet by.
Uutslukkelig som livet selv
eller som glemselen.
De fattiges trøst (De rike
har plenklippere.) Men gresне разрешенное сочетание
bryr seg om ingen
eller alle. Jordens gave,
sterkere enn Eros. Tåler alt.
Prøv å gå barføtt ut en junimorgen.
Kjenn hvordan det bøyer seg under foten din
og retter seg opp igjen. Vasker føttene dine
som kristus gjorde med disiplene.
Full av godhet, men tyst. Selv
mannen med ljåen blir bare et åndedrag, en latter.
For gresне разрешенное сочетание er overalt. Kommer igjen
og kommer igjen som livet selv
og dagene. Og dette skal jeg bort fra
men ikke helt.
ТРАВА
непобедима, как надежда.
Если не обращать внимания,
то она пройдёт у тебя сквозь пальцы
и взойдёт вдоль тротуара или у ног
национального памятника.
Всего через год
ты увидишь зелёные шрамы на полях сражений
и почувствуешь лёгкий аромат
над пеплом разбомбленного города.
Трава неутолима как жизнь
или забвение.
Это утешение бедняков (у богачей
есть газонокосилки). Но трава
касается всех или никого.
Это дар Земли, который сильнее,
чем Эрос. Она выдержит всё.
Попробуй, пройди босиком июньским утром.
Почувствуй, как трава приминается
под твоими ногами и выпрямляется вновь.
Омой свои ноги, как Христос ученикам,
полный безмолвной благости. Даже
мужчина с косой становится лишь вздохом иль смехом,
потому что трава повсюду. Она приходит
снова и снова, как дни или сама жизнь.
А я буду не замечать её,
но не всегда.
Если не обращать внимания,
то она пройдёт у тебя сквозь пальцы
и взойдёт вдоль тротуара или у ног
национального памятника.
Всего через год
ты увидишь зелёные шрамы на полях сражений
и почувствуешь лёгкий аромат
над пеплом разбомбленного города.
Трава неутолима как жизнь
или забвение.
Это утешение бедняков (у богачей
есть газонокосилки). Но трава
касается всех или никого.
Это дар Земли, который сильнее,
чем Эрос. Она выдержит всё.
Попробуй, пройди босиком июньским утром.
Почувствуй, как трава приминается
под твоими ногами и выпрямляется вновь.
Омой свои ноги, как Христос ученикам,
полный безмолвной благости. Даже
мужчина с косой становится лишь вздохом иль смехом,
потому что трава повсюду. Она приходит
снова и снова, как дни или сама жизнь.
А я буду не замечать её,
но не всегда.
Перевод Евгения Матвеева
ILDFLUENE
Det var den aftenen med ildfluene
da vi sto og ventet på bussen til Velletri
at vi så de to gamle som sto og kysне разрешенное сочетание hverandre
under platantreet. Det var da
du sa, halvt ut i luften
halvt til meg:
Den som har elsket lenge
har ikke levd forgjeves.
Og det var da jeg fikk øye på de første
ildfluene i mørket, knitrende
med lysblink rundt hodet ditt.
Det var da.
da vi sto og ventet på bussen til Velletri
at vi så de to gamle som sto og kysне разрешенное сочетание hverandre
under platantreet. Det var da
du sa, halvt ut i luften
halvt til meg:
Den som har elsket lenge
har ikke levd forgjeves.
Og det var da jeg fikk øye på de første
ildfluene i mørket, knitrende
med lysblink rundt hodet ditt.
Det var da.
СВЕТЛЯЧКИ
В тот вечер было много светлячков.
Мы ждали автобус до Веллетри
и увидели под платаном двух
целующихся стариков. И ты тогда
сказала то ли в пустоту,
то ли мне:
«Каждый, кто любил долго,
жил не напрасно».
И я тогда во тьме заметил первых
светлячков, стрекочущих
и мерцающих у твоей головы.
Это было давно.
Перевод Александра Корякова
Мы ждали автобус до Веллетри
и увидели под платаном двух
целующихся стариков. И ты тогда
сказала то ли в пустоту,
то ли мне:
«Каждый, кто любил долго,
жил не напрасно».
И я тогда во тьме заметил первых
светлячков, стрекочущих
и мерцающих у твоей головы.
Это было давно.
Перевод Александра Корякова
[1] Ролф Якобсен (норв. Rolf Jacobsen - 1994) – норвежский поэт и журналист, один из крупнейших лириков Норвегии. После выхода его первого сборника стихотворений «Земля и железо» в 1933 году критики называли его «новым голосом нового времени», а саму книгу сочли первым в Норвегии сборником стихов в духе модернизма. Лейтмотив поэзии Ролфа Якобсена – взаимоотношения между природой и техникой. Его творчество опирается на влечение к «новому», эстетике, духовным силам и возможности движения вперёд. Однако это воодушевление, как правило, носит поверхностный характер. «Городской лихорадочный ритм» беспокоит поэта своей чужеродностью.
Стихи Якобсена переведены на более чем два десятка языков. Творчество Якобсена было отмечено многочисленными литературными наградами, в том числе: Премией Ассоциации норвежских критиков (1960), Премией Шведской Академии имени Биргера Доблуга (1968), Премией издательства «Аскехай» (1986), литературной премией Шведской академии (1989).
Стихи Якобсена переведены на более чем два десятка языков. Творчество Якобсена было отмечено многочисленными литературными наградами, в том числе: Премией Ассоциации норвежских критиков (1960), Премией Шведской Академии имени Биргера Доблуга (1968), Премией издательства «Аскехай» (1986), литературной премией Шведской академии (1989).