НАТАЛИЯ ЗАБЕГАЛОВА
Родилась в окрестностях Китежа. Произведения публиковались в журналах "Нижний Новгород", "Молодёжная волна", "Бельские просторы", "Образ". Автор сборника "Стихографирую" (вышел в 2020 году по итогам фестиваля в Самаре). Обладатель специального приза Слёта молодых литераторов в селе Большое Болдино (номинация "Оригинальная образность"). Лауреат I степени Международного фестиваля "Всемирный день поэзии" в Дзержинске, Международного конкурса "Хвала сонету!" (в составе нижегородского содружества авторов). Победитель Межрегионального литературного турнира на фестивале им. М. Анищенко в Самаре, поэтического конкурса Международного фестиваля "КоРифеи" в Уфе, нижегородского поэтического марафона UNDERGROUND. Суперфиналист Чемпионата поэзии им. Маяковского в Москве и фестиваля "Мцыри". Живёт в Нижнем Новгороде.
За стеклом моего имения
Незнание
Я не знаю тебя.
Ты не знаешь числá и даты,
назначаемой нам
временны´м сейчас.
Разноцветны моря,
по которым идут куда-то
молодые ветра,
уплотняясь в солёный наст.
Врачевание тел,
подписавшихся на бумаге
из двух тысяч словес,
вероятно в один процент.
Ты когда-то хотел
поднимать золотые флаги
на редеющий лес
и мерцание звёздных лент.
Но священных коров
больше сотен и больше тысяч.
Взрослый носит рюкзак,
а за ним подрастает сын.
Через веки веков
мир пытаются сжечь и высечь.
Каждый встречный маяк
израсходовать до золы.
Узнаю´ гущу бед
в недопитой кофейной чашке,
по неровности шва,
оставляемого иглой.
Не закончила мед,
не закончила день вчерашний
перекручивать в два
нитью вытянутой и злой.
Наметает зима
заблуждений людских сугробы,
добавляет своё,
сыплю солью в неё, песком.
Я не знаю тебя
в долевом, ошибаюсь в пробе.
А железо поёт,
и в груди нарастает ком.
Ворон
Тащит ворон занозу из пальца памяти.
Ветер перья полощет и листный ряд
Осыпает на землю сусальной грамотой
Пережившим цветочный сезон-снаряд.
А внутри за стеклом моего имения
На правах квартиранта меняю вид –
И посуда сервантного обозрения
Блещет корками новых закрытых книг.
Незабудками взгляды цветут на мебели.
Плющ следов застилает сухой паркет.
Сгибы рук вопрошающим машут лебедем
Обладателям молча ушедших лет.
Птица дело своё продолжает сольное.
Достаёт, что хотелось бы спрятать вглубь.
Не сбежать, не уехать, не выйти в полое
Поле снега, не зная, кто будет люб.
Отрываю ударные окончания.
Ворон чёрный, мой недруг и мой бастард.
"Но-но-но", – я обуздываю отчаяние.
Вместе с финишем новый встречаю старт.
Бок
Люблю боковушки
и корочки у ржаного,
бок о бок с тобою лежать на лучах заката.
Не слушай ракушки,
нет моря в них никакого.
А если бывает, то выдано из проката.
Покоится пляж,
под брусчаткой его не видно.
Потоком смывает камни. Представлю, завтра,
по контурам тяжб
нарисуется фильм не мыльный,
а сложный сюжетом, в метафорах аккуратный.
Куда ты уедешь?
Не знаешь, но хочешь очень.
Семья остаётся и юности негативы.
Не бредишь,
но бреднем леща загоняешь в прочерк.
И сам серебришься молчанием белой рыбы.
Я не знаю тебя.
Ты не знаешь числá и даты,
назначаемой нам
временны´м сейчас.
Разноцветны моря,
по которым идут куда-то
молодые ветра,
уплотняясь в солёный наст.
Врачевание тел,
подписавшихся на бумаге
из двух тысяч словес,
вероятно в один процент.
Ты когда-то хотел
поднимать золотые флаги
на редеющий лес
и мерцание звёздных лент.
Но священных коров
больше сотен и больше тысяч.
Взрослый носит рюкзак,
а за ним подрастает сын.
Через веки веков
мир пытаются сжечь и высечь.
Каждый встречный маяк
израсходовать до золы.
Узнаю´ гущу бед
в недопитой кофейной чашке,
по неровности шва,
оставляемого иглой.
Не закончила мед,
не закончила день вчерашний
перекручивать в два
нитью вытянутой и злой.
Наметает зима
заблуждений людских сугробы,
добавляет своё,
сыплю солью в неё, песком.
Я не знаю тебя
в долевом, ошибаюсь в пробе.
А железо поёт,
и в груди нарастает ком.
Ворон
Тащит ворон занозу из пальца памяти.
Ветер перья полощет и листный ряд
Осыпает на землю сусальной грамотой
Пережившим цветочный сезон-снаряд.
А внутри за стеклом моего имения
На правах квартиранта меняю вид –
И посуда сервантного обозрения
Блещет корками новых закрытых книг.
Незабудками взгляды цветут на мебели.
Плющ следов застилает сухой паркет.
Сгибы рук вопрошающим машут лебедем
Обладателям молча ушедших лет.
Птица дело своё продолжает сольное.
Достаёт, что хотелось бы спрятать вглубь.
Не сбежать, не уехать, не выйти в полое
Поле снега, не зная, кто будет люб.
Отрываю ударные окончания.
Ворон чёрный, мой недруг и мой бастард.
"Но-но-но", – я обуздываю отчаяние.
Вместе с финишем новый встречаю старт.
Бок
Люблю боковушки
и корочки у ржаного,
бок о бок с тобою лежать на лучах заката.
Не слушай ракушки,
нет моря в них никакого.
А если бывает, то выдано из проката.
Покоится пляж,
под брусчаткой его не видно.
Потоком смывает камни. Представлю, завтра,
по контурам тяжб
нарисуется фильм не мыльный,
а сложный сюжетом, в метафорах аккуратный.
Куда ты уедешь?
Не знаешь, но хочешь очень.
Семья остаётся и юности негативы.
Не бредишь,
но бреднем леща загоняешь в прочерк.
И сам серебришься молчанием белой рыбы.