Вдогонку Пушкинскому дню

Я тоже
помню чудное мгновенье:
вот знаменитый
памятник стоит.
На бронзовых кудрях его сидит
Упитанная птица городская.
Да нет,
какой там ворон!
Nevermore
в широтах наших
слышится насмешкой.
Обычный голубь.
Он поэту друг.
Единственный, возможно.
Знак участья
он оставляет на его плече,
как запятую
посреди строки,
и новости воркует в завиток
позеленевший уха.


***

Когда в ноябрьской тьме
засветится огонь в твоём окне,
прошу, пожалуйста,
не приходи ко мне.
Я это поле перейду одна,
и ты — один.
Позволь мне зиму не делить,
как мандарин.
Плыви среди зимы,
сюжет ломая,
чтоб вынырнуть слепым
в начале мая,
то выздоравливая,
то прозревая,
летая.


Дачное

1

Ветер змеевиком
В яблоне у сарая
Выгнулся и застыл,
Будто ветра и нет.
Сжигаем черновики,
Яблоки собираем,
Падающие слова
Перегоняя в свет.

2

Я больна, и все больны
Светлым палевом луны,
Веществом ее творожным
И вращеньем осторожным.
Все больны, и я больна —
Отравила ночь луна
Нерождёнными стихами,
Мороком над лопухами.

3

Печалью пчёл
был полон сад,
где в сумерках
плоды висят:
им далеко до ос, вооружённых зреньем.
Из темноты
и слепоты
всплывают
спелые плоды,
сад наполняя золотым свеченьем.
Но ночь
пришла
и привела
смычковый разнобой цикад на смену стройному гуденью.


Реки

1

С дедом ходили туда,
где угольная вода
безымянного родника
медлит из-под земли,
потом на зубах болит.
Из неё не родится река,
её не налить в стакан —
можно только в ладонь.
Шёлковый темный огонь —
обжигающая вода,
лимфа земных глубин,
не умеющая любить.

2

волга волга
поймай мое тело
прими мои руки
обвей мои ноги
качнись пред глазами
играй волосами
волга волга
промой мою душу
отдай обратно


***

День уронил тишину
в подставленные ладони.
Ветер качнул волну.
Лодка медленно тонет.
Сонные облака
неподвижно замерли аркой.
Мы ещё здесь пока.

1

Скажи: зима.
Скажи: напрасно.
И станет холодно и ясно,
что лету наконец конец
и эмигрирует скворец.
Скажи: люблю.
Скажи: больница.
И замелькают чьи-то лица
вокруг любимого лица.
И осень длится без конца.

2

Подстригающий кончики сигарет
никогда не поёт,
потому что поэт.
Собирающий жёлуди
и каштаны на площадях
держит будущие деревья
в своих карманах.
Начинающий утро тем,
что закрыл глаза,
может очень многое вам рассказать.
Но не считает нужным
и нажимает delеt.
И совсем ничего у него не болит.


***

всюду оставляю
недопитые чашки
недочитанные книги
недосказанные речи
недописанные сказки
неоконченные тексты
нерасставленные точки
следы пребывания
в этом мире


***

город где падают стены
но ни разу не иерихон
как про тебя но точно
не прозой и не стихом
белым песком в ладонях
волгой водой волной
красным огнем в тумане
дождиком в выходной
алыми кирпичами
охрой старых домов
деревьями где кричали
грачи не хватает слов
тьмой твоих подворотен
светом твоих огней
который настолько плотен
что мёдом течёт с ветвей
и не сказать словами
и не пролить слезу
хочешь обратно к маме
в люберцы увезу


1 января 2022

эта зима
к дворникам была милосердна
до декабря
снега не выпало вовсе
а под праздник
будто распороли перину
ахнуло всё
и цвет на белый сменило
и человек лицом
на смугло-зелёную дыню похожий
с раннего утра
вдохновенно машет лопатой
расчищая россию
чтобы её было хотя бы видно
с новым годом дорогие земляне
с кем совпали во времени и в пространстве
пусть не сдержат слова дед мороз и путин
но звезда над вифлеемом загорится к сроку


***

Ты учился в Сорбонне
затем, чтобы в лагере умереть,
чтоб без страха встретить тот час,
когда девочка с тёмными косами — твоя смерть
нашла тебя
на пересыльном пункте и показала,
как именно устроен
небосвода смеющийся хрусталь,
если смотреть не из зала,
и за руку повела
в ночь, где течёт Енисей,
где хрусталь небосвода не виден,
но можно потрогать руками,
и чтобы о нем рассказать —
пусть даже стихами —
ни жизни не хватит, ни смерти не хватит всей.