МОИМ ОДНОГОДКАМ

Мы не ползли под обстрелом
По хуторам обгорелым,
Не коченели от стуж,
Мёрзлую землю не рыли,
Каской в походах не пили
Ржавую воду из луж.

Нас не пытали в гестапо
И не везли по этапу
В рейх из российской глуши.
Что ж так остра в наших генах
Память о бедах военных —
Горькая ноша души?

Мы из военного теста.
Боль Сталинграда и Бреста
Спрятана в нашей крови.
Мы из родительской боли
Вырвались, как из неволи.
Родина, благослови!

Родина благословила.
Света с избытком хватило.
Всё засияло кругом.
Мы родились под салютом
Трудной победы над лютым
И ненавистным врагом.

Небо нам с вами досталось
Мирное, но оказалось —
Мы в промежутке живём.
Дети ползут под обстрелом,
Дети встают под прицелом
Над обгорелым жнивьём...


НАДЬКА

Рос бедовым, не пугливым,
на реку чуть свет бежал.
Там, в низине под обрывом,
до июня снег лежал.

Если прыгну в снег с обрыва,
“Подвиг!” скажут пацаны.
Надька лыбится игриво:
все веснушки мне видны.

— Не вчера ль Серёжка Спрыгин
поборол тебя при всех?
Вот зараза! Как не прыгнуть?
Не стерплю я Надькин смех...

Разбегаюсь. А Валерка
без разбега — камнем вниз.
Тоже Надькина проверка
или собственный каприз?

Так иль нет — герои оба.
Смелость негде взять взаймы.
В грязной мякоти сугроба
оказались рядом мы.

Ноги целы, руки тоже.
А в свидетелях друзья.
Поборол меня Серёжа,
но с обрыва прыгнул я.

Что Валерка? Мы не пара.
На два года старше он.
Несчетово! Без базара —
я сегодня чемпион.

Мы с Валеркой даже в омут
прыгнем. Надьку не пойму.
Надька как-то по-другому
улыбается ему...


МАЛЬЧИШНИК

Хлеба горбушку и сала шматок
С кружкой холодного кваса —
Лучшей еды и не будет, браток,
Вплоть до последнего часа.
Кто-то добавит зелёный лучок
И огурец малосольный
Рядом с картошкой. Про водку — молчок
В нашей беседе застольной.
Лучше не дома, а возле реки,
Ласточки чтобы кружили.
Али не русские мы мужики,
Али друг другу чужие?
Песню старинную вспомним — споём.
Годы, как быстрые реки.
Вовсе не страшно, что скоро уйдём
Все — друг за дружкой — навеки.
Витька да Сашка, да тёзка — Колян,
Васька, приехавший в гости.
Песня не ладится? Бросьте баян!
Просто обнимемся — бросьте...
Детство ли вспомним: герань у окна,
Складки отцовской шинели.
Послевоенная рвань и шпана,
Что же вы так поседели?
Живы покуда. И память остра
Вплоть до последнего часа.
Ну-ка, старшой, разливай у костра
Из фронтового запаса...


* * *

                                                                Виктору Суворову

Вот и мы постарели, мой друг, но не будем о грустном.
Для самих-то себя мы давно ничего не хотим,
Лишь бы вновь увидать — журавли пролетели над Русью.
Только где она, Русь? Мы в сердцах её молча храним.

Нам с тобою, наверно, счастливое детство досталось.
После самой свирепой и самой великой войны
Из окопов промёрзших сквозь боль, и тоску, и усталость
Возвратились отцы, чтобы мы появились, сыны.

И когда мы вдвоём держим путь к православному храму —
Помолиться за них и поставить к распятью свечу
За ушедших любимых и — каждый — конечно, за маму,
Вдруг заплачет душа: “Я от них уходить не хочу!”

Не спеша за столом поминальные чарки наполним.
Впереди и у нас предназначенный Господом срок.
А рождественский снег всё летит на житейское поле.
Мы идём по нему — горизонт… как небесный порог...