* * *

Как жаль, мне чужды холст и кисть,
И остриё резца тем паче…
Но если б звёзды сопряглись
И всё устроили иначе,

То и полотна, и листы –
Всё живописное пространство –
Отображали бы черты
Эпохи русского дворянства.

Медальность профилей мужчин
И женщин локоны и плечи,
И благородство их седин,
И красоту старинной речи,

И несгибаемую стать,
И честь, и долг без укоризны…
Призванье жить и умирать
Во имя Бога и Отчизны.


Смоленский собор

Мы были в соборе. Он был бирюзов
снаружи. И бел. И стоял так высоко
над тихой рекой, обращая к востоку
порталы и ниши, и свет образов.
Внутри он предстал золотым, кружевным,
и лики сияли от свечек венчальных,
и дальние хоры так чисто звучали,
как будто дорога всего лишь в начале,
как Днепр у истоков внизу, у стены,
как будто нам долгие дни суждены.


Февралю

Ты здесь, мой неулыбчивый февраль,
Ты так же холоден, как и вчера, и завтра…
Знакомый, как яичница на завтрак.
Непостижимый, как святой Грааль.

Благодарю за близкое родство,
За траченные влажностью сугробы,
За Водолея блеск и баловство,
А более – за то, что живы оба.

За мелодичный под стопою снег,
Засыпавший мой город по колено,
За лёгкий серебристый твой ковчег –
Нечаянный, недолгий, драгоценный…


* * *

Перед рассветом ярче сны,
Плотней медовая истома,
И в сотах дремлющего дома
До края мглы и тишины.
Привычный улей, старый дом,
Известный до последней щели,
Он узнаваем еле-еле,
Почти зловещ, едва знаком.
И лишь рассеивает мрак,
Мерцая сполохами света,
Окно бессонного поэта –
Парнаса маленький маяк.


* * *

Сны становятся всё безысходней –
То побег, то погоня, то крик…
Как грустны вы, Вчера и Сегодня,
Как же слаб ты, мой бедный язык!

Как скажу вам, деревья и люди,
Что люблю вас, от вас уходя?
Как поверю, что снег не остудит
И не высохнет капля дождя?..


* * *

Хранитель мой, небесный поводырь,
Светящий мне фонариком пространства,
В одёжке лёгкой, ношенной до дыр,
Давно лишённый пышного убранства!
Где ты, в какой космической глуши,
Печальник мой, моё носящий имя?
Как мне одной в предутренней тиши
Управиться с печалями своими?
Крылатый, отзовись, найдись, скажись,
Дай знак надежды и благоволенья!
И удержи трепещущую жизнь
На ниточке небесного спасенья!..


* * *

Встречаясь в зеркале с собой,
Взгляд отвожу с привычной грустью.
Так город с гордою судьбой
Вдруг уступает захолустью.
Так медленно теряет свет
В старинной раме амальгама.
И чаще смотришь на портрет,
Где дочери моложе – мама…


Ротонда в Братцеве

Глухой вечернею порой,
Окутана зелёной сеткой,
Как полонянка под чадрой –
Белоколонная беседка.
Она в седые времена
В усадьбе над речной долиной
Была творцом наречена
Ротондой "Храм Екатерины".
Знаток любовных авантюр,
Крылатый баловень Венеры,
Лукавый мраморный Амур
Здесь, под узорной полусферой,
Когда-то ладил свой колчан
И слал божественные стрелы…
Теперь лишь ветер по ночам
Поёт в жилище опустелом.

И над ревущей кольцевой,
Под рубищем зелёной сетки,
Стоит, забытая Москвой,
Белоколонная беседка.