Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

НАТАЛЬЯ ЕМЕЛЬЯНОВА


Наталья Алексеевна Емельянова родилась в 1981 году в Горьком. Окончила филологический факультет Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина. Публиковалась в альманахе "Земляки" и журналах "Зеркало", "Дети Ра", "Слово/ Word", "Нижний Новгород", "Зарубежные задворки", "ЛиФФт" и других. Живет в Нижнем Новгороде.

ДИОНИСИЙ

Дионисий рисует фрески,
Через фрески струится свет.
Не солнечный, но небесный,
Не изъяснимый, нет.
Ты подходишь к окну и говоришь:
"Пасмурно",
Крутишь в руке карандаш,
Уголки губ опускаешь.
Дионисий рисует лик
Или живой родник,
Рисует глаза — лазурь,
Посмотри внутрь.
Ты подходишь ко мне и говоришь:
"Пасмурно".
Берешь мои тонкие руки
И
Отпускаешь.
Дионисий держит пост.
Он мудр и прост.
Решителен и пастелен.
А главное — он верен.
Свету.
И свет струится.
Дионисий продолжает молиться,
Наши лица трогает тонкими пальцами.
И
Они
Заливаются светом.
Ты закрываешь глаза
И хочешь сказать мне об этом.
Но передумываешь.
Дионисий берет кисть
И начинает жить.
Ты подходишь к нему
И
Сохраняешь молчание.
Свет
Не изъяснимый, нет,
Звенит и струится.
Дионисий берет кисть,
Кисть золотится.
Не солнечный свет, небесный.
Ты веришь ему, как в детстве.
Уголки губ поднимаешь.
Глаза открываешь.
Дионисий берет кисть
И
Продолжает жить.


ПТИЧЬИ СЛЕДЫ

Птичьи следы похожи на самих птиц.
Только птицы в небе, а следы на снегу.
Бери карандаш и бумагу.
Рисуй полоску и еще две.
Птица сидит на трубе,
На сосне,
На проводе,
Смотрит в душу мне.
Город с высоты птичьего полета
Гораздо красивее, чем с высоты человеческой головы.
Тем более что человек
Чаще всего смотрит себе под ноги
И почти никогда вверх.
Птицам на смех.
Внутри человека стерх.
Внутри человека страх.
В птичьих следах
Видится крыльев взмах.
Птица летит над сосной,
Птица летит над трубой,
Над проводом,
Над тонущим в снеге городом,
Крутит кругом головой.
"Ты живой?" —
Кричит человеку сверху,
Внутреннему его стерху.
Летит над городом эхо:
"Живой, живой".
Птица летит над рекой,
Птица летит надо мной,
Над самой твоей головой
"Ну, — говорит, — Бог с тобой.
Бог с тобой".


ЖЕНЩИНА В ЧЕРНОМ ХИДЖАБЕ

Женщина в черном хиджабе
В хостеле моет пол.
Работа за проживание.
Кто она, волк или вол?
Домыла номер двенадцать,
Замерла у окна и вот
Видит: к окну подходит
Новый какой-то год.
А в далеком Узбекистане
Декабрь не как в Москве,
В далеком Узбекистане
Пишет Акрам Зухре
По электронной почте
Письма. Зухра прочтет.
Видит: к окну подходит
Новый какой-то год.
Женщина в черном хиджабе
Входит в большое метро,
Женщина в черном хиджабе
Входит в больное метро,
Кто она, кто она, кто?
Заходит в вагон, и в окно
Черные смотрят глаза,
В черных глазах бирюза,
Поезд идет и идет
В новый какой-то год.
Женщина в черном хиджабе
В хостеле моет пол,
Женщина в черном хиджабе
В офисе моет пол,
Женщина в черном хиджабе
В "Макдоналдсе" моет пол,
Кто она, волк или вол?
Декабрь в Москве зол.
В Узбекистане стол
Стоит у окна, на нем скатерть,
В комнате голос матери,
Голос Зухру зовет.
Зухра выходит вперед,
Подходит к окну и вот
Видит: к окну идет
Новый какой-то год,
Новый какой-то год.


В АВТОБУСЕ БАБУШКИ

В автобусе бабушки разговаривают о Царствии Небесном.
Автобус едет медленно, преодолевает снежную кашу.
Молодая женщина в зеленом пуховике надевает наушники.
Автобус едет медленно, следующая остановка не наша.
Сколько в автобусе пассажиров, столько в автобусе ангелов.
Посмотри хорошенько: твой рядом с тобой.
Автобус едет медленно, следующая остановка не наша.
Автобус едет медленно, преодолевает шар земной.
Сила тяжести — ангелам не помеха,
Тяжесть грехов тянет к земле людей.
У женщины в зеленом пуховике морщинки от слез и смеха.
Автобус едет медленно по трудной дороге своей.
В автобусе бабушки разговаривают о Царствии Небесном.
Известно им, что автобус вышел в единственный рейс.
Заходишь в салон? Садись у окна, грейся.
Автобус едет медленно, в автобусе много свободных мест.
В автобусе бабушки разговаривают о Царствии Небесном.
В кабине водителя двое: ангел и человек.
Короток век.
С неба идет снег.
В автобусе бабушки... В автобусе ангелы...
Женщина в зеленом пуховике...
У женщины родинка на правой щеке...
Следующая остановка наша?
Мы — где?
У ангела свет на челе.
У ангела снег на крыле.
Глаза пассажиров в окне.
Следующая остановка наша?
Мы — где?
Господи,
Мы — где?
Автобус едет медленно, будто во сне.
Скажите, этот автобус едет к весне?
Этот автобус едет к весне?
Следующая остановка наша?
Следующая остановка наша?
Следующая остановка — где?


САДИШЬСЯ В АВТОМОБИЛЬ

Садишься в автомобиль,
Встраиваешься в пробку,
Яростно или робко,
Включаешь музыку громко
Или вовсе не,
Не включаешь ничего вовсе.
Ты словно во сне.
Без пятнадцати восемь.
Под руками руль,
Под ногами педали,
Ну все, ты в процессе,
Погнали.
Пробка идет в гору,
Пробка идет с горы,
А где-то там в мире держат миры
Люди, красивые изнутри.
Где-то там на Афоне
Или в покосившемся доме
В каком-нибудь глухонемом селе
Заснеженном.
Город, изъезженный
Поперек и вдоль.
Земная юдоль.
Боль как следствие суеты.
Из декабрьской темноты,
То ли утренней,
То ли вечерней,
Равнодушно глядит время.
А где-то там,
Может быть, в этой пятиэтажке
Спасает миры Бабушка Маша,
Красивая изнутри.
В зеркало не смотри,
Там не ты.
Там не ты.
Под руками руль,
Под ногами педали,
Ну все ты в процессе.
Погнали.
Погнали.


Я

Иногда мне кажется, что я —
Не я,
Что я — это та,
Которая
В три часа дня
Приходит домой из школы.
Почти зима — конец ноября,
Еще полчаса,
И улица станет черной.
Включаю в квартире свет.
Родителей дома нет.
С сестрой залезаем на подоконник,
Смотрим вдвоем в черноту.
Черту.
Когда перешли мы черту.
Когда мы...
Мама закончит работу в 16:30,
Выйдет с работы,
Пройдет квартал,
Зайдет в магазин за хлебом
И, может быть, за слойками с джемом,
Выйдет из магазина,
Пройдет еще два квартала
И появится на перекрестке.
Мы увидим ее.
Как это просто.
Под фонарями снежные блестки.
Мама в рыжем пальто
И пушистой шапке.
Вот она переходит через дорогу,
Проходит по тротуару,
Мы теряем ее из виду —
Мама заходит в подъезд.
Мы слышим голос ключей
И чувствуем запах мамы —
Мама так сладко пахнет улицей,
Как никто другой в целом мире.
Когда мы стали такими?
Другими. Пугливыми и большими.
Ах, знать бы. Ах, знать бы...
Папа возвращается поздно.
Он ходит в огромных унтах
И черном пальто на меху.
От папы так странно пахнет табаком и машиной —
Совсем не девчоночий запах.
Встречать его выходим все:
Мама,
Сестра,
Я
И черно-белый кот Маркиз —
Наш любимец, сильный и своенравный.
Ну неужели правда?
Ну неужели правда?
И нет никакого возврата...
Я иду по ноябрьской тьме.
Я иду по ноябрьской тьме.
К Тебе.
К себе.
Во мне
Где-то на самом дне
Девочка в ноябре
В окне.
Иногда мне кажется,
Я во сне.
Иду по ноябрьской тьме.
К Тебе.
Я иду к Тебе.