С возрастом становится больше свободного времени, однако понимаешь это не сразу. Я это понял, когда пожилой давний знакомый сказал мне: "Знаешь, до чего я дошёл? Я стал читать книги, которые мне дарят".
Коренная перемена образа жизни, и при этом остаются паузы, которые надо заполнить. Кто рыбалкой, кто кота приобрёл. А я вот – фенечками, которые возникают откуда-то из глубины сознания, без логики и без повода, решительно ни с того ни с сего.

* * *

Не знаю, к примеру, с чего бы вспомнился рассказ, у нас дома в детстве услышанный.
Когда "Голубь мира" Пикассо получил признание повсеместное и абсолютное, знаменитый художник, специализировавшийся на вождях и косящий под самородка из людских глубин, будто бы сетовал: "Трудишься без продыху, себя не жалеешь, а вон Пикасин турмана нарисовал – так ему сразу всё, Пикасину".
Это притом что четырёх Сталинских премий у "Пикасина" не было, но всё равно досадно: вожди вождями, а насчёт голубя он сообразил, а не я.
P.S. По поводу одного произведения живописи, висевшего у нас на даче, комендант её сообщил мне доверительно: "Это картина дорогая, её в ЦК делали".

* * *

Скульптор получил заказ: нужен жеребец в натуральную величину, который бы встречал гостей при въезде на территорию знаменитого конезавода. Заказ был выполнен, работу принимала авторитетная комиссия. Её председатель, директор конезавода, долго ходил вокруг бронзового красавца, разглядывая так и эдак – и резюмировал: "Хорошо, очень хорошо. Только вот под хвостом гладкое место. Как же он калиться будет?"
Скульптор вздохнул и просверлил под хвостом дырку.
Больше у комиссии замечаний не было, заказ с благодарностью приняли, а вечером скульптор, отмечая это событие в дружеском кругу и приняв малость сверх нормы, горько жаловался на отсутствие свободы творчества.
Много лет назад я оказался случайным свидетелем этого эпизода.
Нынче дырки под хвостами сверлить не обязывают, а шедевров что-то не очень прибавилось.
Такая вот КОНЕведческая загадка.

* * *

Проблема у нас – демографическая яма 90-х. Но вот интересно: незаконных детей, которых нынче по телевизору наперебой предъявляют знаменитым деятелям культуры их дамы сердца прежних лет – этих-то детей всех пересчитали? Или ещё добавят? А то, глядишь, окажется, с помощью всесильных ДНК и детекторов лжи, что и ямы-то никакой вовсе не было?!

* * *

Заглядываю изредка в "ящик", а там, если не политика и не сериал, то очередная звезда шоу-бизнеса взахлёб повествует о своих многочисленных романах, не скупясь на подробности. И вдруг приходит на ум ассоциация достаточно прихотливая: "Верка Вольная", баллада Гражданской войны комсомольского поэта Михаила Голодного:

Такие вот персонажи, зигзаги сюжета.
И женский тип, выражающий свои времена и нравы. Нынче пристреливают, конечно, не так часто (хотя случается), а в остальном… преемственность поколений. Да вот хотя бы во вчерашней передаче светская львица… да неважно, какая, их ведь, в отличие от львиц нормальных, в Красную книгу не записывают (сильно бы разбухла). Ну, в общем, светская львица, госпожа Х. Так это я к чему? К тому, что Верка Вольная, при всех её экстравагантностях, как-то привлекательней выглядит. Простосердечием мироощущения… душевной открытостью что ли. Хотя возврата тех времён не хотелось. Избави, Бог.
Вот Маргарита Готье из "Дамы с камелиями" – ещё куда ни шло. Впрочем, здесь уже прихотливость ассоциаций чрезмерная.

* * *

Существует легенда, согласно которой Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, в годы войны – начальник Центрального штаба партизанского движения, а в 1953 г. назначенный министром культуры СССР, пришёл на спектакль (давали пьесу то ли Софронова, то ли Сурова), и по ходу действия вдруг стал шептать сидящему рядом директору театра: "Идея… идея…". Смущённый директор тоже шёпотом начал объяснять: "Видите ли, Пантелеймон Кондратьевич, идея заключается в том…", но министр прервал директора, произнеся уже громко, на весь зал: "Вы мне скажите, иде я нахожусь?"
Видимо, такая реакция на спектакль, удостоенный Сталинской премии, не предусматривалась, и вскоре бывшего белорусского партизана, с его партизанскими замашками, перевели на другую работу, подальше от культурного фронта.
И вот нынче, включая телевизор, чтобы узнать новости, упорно вспоминаю легендарную реплику симпатичного мне Пантелеймона Кондратьевича. И возникает странное ощущение окружающей нереальности.
Иде я нахожусь?
Будто забрёл по ошибке в чужое время, и оно, в свою очередь, задаёт мне вполне резонный вопрос: "А ты кто такой?"
Впрочем, всё это, разумеется, чепуха, сапоги всмятку.
Мало ли что привидится старому человеку.