После первой поэтической книги “Косноязычие” вторая, под названием “Сжечь”, отличается большей серьёзностью, если так можно сказать. Свободный язык поэта, завораживавший в первой книге, во второй утрачивает лёгкость и свободу изложения, но приобретает новые смыслы. Автор стал на несколько лет старше, обрёл опыт жизни, потому и язык несколько изменился.
Об авторе этих книг хорошо сказал Станислав Юрьевич Куняев: “Василий Струж не притворяется поэтом”. Много чего ещё хорошего он сказал о нём, повторять не буду. А лишь от себя добавлю, что не только нашему региону повезло с поэтом, а всему русскому литераторству.
Повторяться, конечно же, не буду, но надо сказать, чем же поэзия Стружа меня захватила.

Да простится мне непозволительная обобщённость, но всё же посмею утверждать, что мы все чего-то ждём. Кто-то ждёт приобретения автомобиля, кто-то — гранта, премии, славы, кто-то — чар Шамаханки, кто-то — звания, ну, и так далее. А автор этих замечательных строк, только вслушайтесь: ждёт Бога! Ждёт не стороны Анталии или родины гипербореев — ждёт в сердце своём. Потому как Он у автора внутри. Он ещё не встряхнул буйну его головушку, а так тихо пошевелился, дал понять, что Он в сердце поэта, Он жив в нём, пусть немного и теснится, но не спит же, не умер же!

Следующим после Бога важным персонажем его судьбы является диавол, почти равный по силе духа Богу. Не в меру адептированный верующий возмутится, узнав, что я смею Бога упоминать как персонажа. Так ведь, отвечу я, речь не о Нём, а о герое этого сказа. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы продолжить мне свой сказ. Так вот, образовались два главных персонажа судьбы поэта — Бог и диавол. С переменным успехом вымпел жатвы в поле жизни переходит из рук в руки, то к Одному, то к другому. Это плохо или хорошо? Разумеется, второе. Потому что так поэт матереет как воин, чтобы противостоять искушениям.

Оставаясь на бренной земле, наш поэт не утратил связь с небом. Что бы здесь с ним ни происходило, он помнит, откуда прибыл, чей он отрок. Вечная память вселенной всюду следует за ним, чтобы постоянно напоминать ему, кто он на самом деле.

Пребывание на земле никого здоровым не оставляет. Такова правда жизни. И неглупый человек понимает, что одними таблетками здоровье не поправить, нужны другие лекарства — духовные, душевные. Поэт выбирает веру и ею лечится. Но он — человек, подверженный разным увлечениям, заразам, без них никак. И без помощи Бога ему одному не справиться. Истинное здоровье — это чистая душа.

Вопрос вопросов: чья вера истинней? Чей Бог правдивей? Василий Струж тонко улавливает разницу нижнего поклонства и верхнего единства. Но не настаивает на своих наблюдениях, а высказывает вслух то, что мимо внимательных глаз его души не замеченным не проходит.
Как-то в разговоре Василий поделился мыслями о романе. За точность его речей не ручаюсь, но суть постараюсь здесь изложить. Роман — это вселенная, которая состоит из планет газовых, каменных, ледяных, даже алмазных. А коли мы речь ведём о литературе, то главным в ней является слово. И вот оно или формирует человека, или расшатывает. Роман Василия Стружа формирует внутреннюю природу, в хорошем смысле этого слова, читателя.
Современные романы страдают рэповостью, перебором слов, кликами и лайками, этим держат внимание читателей, так и не достигших взрослости. Они есть спрос, клипщики есть предложение, так достигается “гармония” между автором, заражённым скачущей интуицией, и аудиторией, скачущей по лайкам. Вот и вся их форма, в которой весь их смысл. Роман “Стружие” Василия Стружа классичен, ибо слово там живое, ибо он написан иначе, чем обычно писались романы в стихах ранее. Первая часть романа классическая, охватывает внешний мир.
Начало второй части — поэзия в прозе, дороги в себя. Вторая часть “Стружия” — это уже внутренний экскурс в человека, он зеркален первой части; Хлебников, Роб Грие с его повторениями и провалами текста, Саша Соколов с его образной кашей, заполняющей вселенную как бы из горшка.
Третья часть — русский характер.
Четвёртая часть как бы связывает все части. Похоже, так же писался роман “Шум и ярость” Фолкнера. Была написана первая глава — не устроила, написав вторую, он понял, что будут следующие. Последняя глава из строф-прочерков, я так понимаю, что-то вроде “Чёрного квадрата” Малевича.
Пятая часть — поэзия в прозе о славе — переходит в драматургию, состоящую из двух глав. В первой существует как бы художественный постмодернизм — Псапфа, она же Сафо. Античная воля радости.
Фабула романа такова: герой произведения, обшарив себя снаружи и изнутри, приходит к мысли, что мир ждёт его решения, как быть с ним, с миром. И потому роман завершается словом “созрею”. За будущее не беспокойтесь, стружие — копьё — готово к применению или к употреблению, он ещё не решил.
Думаю, мне здорово повезло, что я познакомился с таким поэтом и имел возможность ознакомиться с его творчеством. Это говорит о том, что наша не только литературная, но в целом творческая жизнь в регионе и в стране обогатилась ещё одной огранкой, имя которой Василий Струж, которого мы поздравляем с недавно прошедшим юбилеем.