Константин ЗАЛЕССКИЙ
Константин Александрович Залесский — российский историк, журналист — родился в 1965 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова. С 2013 года — научный сотрудник РИСИ.
Автор серии статей в "Губернских ведомостях" и "Парламентской газете" по вопросам государственного устройства, самоуправления и истории государственных учреждений Российской империи, а также биографических справочников.
Автор серии статей в "Губернских ведомостях" и "Парламентской газете" по вопросам государственного устройства, самоуправления и истории государственных учреждений Российской империи, а также биографических справочников.
Русские герои Великой войны
Георгиевские кавалеры на кладбище в Велика-Кикинде
В Сербии нашли последний приют многочисленные герои борьбы с большевизмом на полях сражений Гражданской войны. Среди них — генералы, офицеры, многочисленные георгиевские кавалеры, ветераны Первой мировой войны.
В данной статье рассматривается жизненный путь тех из них, кто был погребен на Русском кладбище в городе Велика-Кикинда.
Одной из характерных особенностей первой волны русской эмиграции было то, что в ней было большое количество офицеров — чинов Русской императорской армии. Это было связано с несколькими главными причинами.
Во-первых, любой офицер, даже в самом младшем чине, изначально являлся дворянином. Даже выходцы из других сословий при получении первого обер-офицерского чина становились личными дворянами, а при производстве в полковники получали права потомственного дворянства. Таким образом, все офицеры априори принадлежали к "эксплуататорским классам" и не пользовались доверием новой власти, а часто и подвергались репрессиям, в том числе и за сам факт принадлежности к сословию и профессии. Как пишет С.В. Волков, "в течение 1918–1919 годов за границей оказались тысячи офицеров, спасавшихся от красного террора, а также значительное число тех, кто по инвалидности или возрасту не мог принять участие в антибольшевистской борьбе"[1].
Во-вторых, значительное количество офицеров встало на путь борьбы с большевиками и примкнуло к Белому движению, составив основу многочисленных белых армий. Военный историк генерал Н.Н. Головин пишет: "“Военный патриотизм” с геройством и самопожертвованием, доведенными до наибольшей высоты на одном полюсе, и верою в решающее значение “силы” — на другом. Этим предрешалась главенствующая роль в Белом движении офицерства"[2]. По разным источникам, численность офицеров белых армий оценивается примерно в 100 тысяч человек. Из них значительная часть эмигрировала после поражения 1920–1922 годов.
Неудивительно, что и среди захоронений русской эмиграции офицерские погребения составляют значительную часть. Это хорошо видно и по захоронениям в Велика-Кикинде. Здесь из почти 300 захоронений могилы офицеров русской армии (не считая офицеров казачьих войск и военно-морского флота, которые находятся за пределами тематики данной статьи) составляют немногим менее трети. Точно установлено, что 70 захоронений принадлежат офицерам Русской императорской армии. Этот список может быть неполным, поскольку не у всех захороненных здесь известна профессиональная принадлежность, поэтому это число со временем может увеличиться еще на 15–20 позиций.
Обращает на себя внимание, что на кладбище в Велика-Кикинде — кладбище небольшом — поразительно высокое число генералов и старших офицеров. Это более половины из захороненных здесь военных — 37 человек, в том числе 9 генералов и 28 полковников. Если говорить о генералах, то большинство из них — семь человек — это генерал-майоры, и только по одному генералу от инфантерии и генерал-лейтенанту. Старший по званию — генерал от инфантерии Викентий Викентьевич Сенницкий — находился в отставке еще с ноября 1908 года. В Великой войне он участия не принял, но к Белому движению примкнул и служил на юге России на административных должностях[3]. Генерал-лейтенант Василий Иванович Масалитинов[4], будучи инспектором артиллерии 13-го армейского корпуса, был взят в плен в августе 1914 года в Восточной Пруссии и до конца войны оставался в плену, но затем также отбыл на юг России.
Если оба старших генерала получили свои высокие звания при империи, то все без исключения генерал-майоры были в Русской императорской армии лишь полковниками. Двое — Александр Федорович Гончаров и Иосиф Владиславович Ржевусский — получили звания генерал-майоров в 1917 году от Временного правительства, Борис Васильевич Демьянович был произведен в генералы гетманом П.П. Скоропадским. Когда генералом стал Владимир Никифорович Бершов, не совсем ясно: в 1914 году он вышел в отставку с производством в полковники, хотя позже и состоял в Вооруженных силах Юга России, где, видимо, и получил генеральское звание. Остальные трое — Михаил Александрович Иванов, Петр Павлович Непенин и Семен Николаевич Пономарев — были произведены в генерал-майоры в Гражданскую войну, все они служили в Вооруженных силах Юга России[5].
Фактически судьба каждого из этих генералов, многих полковников, не говоря уже о судьбах погребенных здесь жен известных русских генералов, может стать предметом особого исследования. Однако в данном случае стоит остановиться на другом аспекте. Не так давно в мире отмечали дату начала Первой мировой войны, скоро будут писать о столетии выхода из нее Российской империи. Большинство погребенных в Кикинде военных были ее участниками. Мало того, многие из них были не просто участниками, а героями Великой войны. Сам термин "герой войны" чрезвычайно расплывчат. Однако героями войны можно с полным правом назвать кавалеров Императорского Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия, включая и кавалеров причисленного к ордену Георгиевского оружия.
Эти награды вручались любому офицеру, без различия звания, и хотя статус ордена был достаточно обширным, его седьмая статья указывала, что "удостаивается оного единственно тот, кто не только обязанность свою исполнял во всем по присяге, чести и долгу, но, сверх сего, ознаменовал себя в пользу и славу российского оружия особенным отличием, заключающимся в следующем: кто, презрев очевидную опасность и явив доблестный пример неустрашимости, присутствия духа и самоотвержения, совершил отличный воинский подвиг, увенчанный полным успехом и доставивший явную пользу. Подвиг сей может быть совершен или по распоряжению высшего начальства, или по собственному внушению. Воин, одушевленный преданностью к Престолу Императорскому, любовью к отечеству и к воинской славе, усмотрев во время битвы ту минуту, в которую представляется случай внезапным и сильным нападением нанести неприятелю значительное расстройство и даже самое поражение, может, и не ожидая приказания начальства, решиться на таковой подвиг и ежели достигнет совершенного успеха, то вполне достоин будет награды, для отличия храбрых установленной; но и при сем не должен забывать, что дисциплина есть душа воинской службы и что всякое действие, оную нарушающее, не пользу и славу, а вред и стыд приносит"[6].
Позже, в СССР, неким — впрочем, совершенно неудачным — аналогом ордена Св. Георгия стало звание Героя Советского Союза. Даже количество награжденных было близким: орденами Св. Георгия и Георгиевским оружием в годы Великой войны были награждены около 10 тысяч человек, а звание Героя в годы Великой Отечественной войны получили примерно 11,5 тысячи человек.
Георгиевское оружие являлось очень престижной наградой и приравнивалось к ордену Св. Георгия 4-й степени, но все же орден Св. Георгия 4-й степени считался более почетным. Поэтому и награждений им было меньше: так, из примерно 10 тысяч награжденных 6 тысяч приходилось на обладателей Георгиевского оружия, а 4 тысячи — на кавалеров ордена Георгия всех степеней.
Среди воинских чинов, погребенных на кладбище Велика-Кикинды, количество георгиевских кавалеров чрезвычайно велико: из 70 захороненных офицеров таковых более 14% — 10 человек. Из них двое — генералы М.А. Иванов и П.П. Непенин — были одновременно кавалерами как ордена Св. Георгия 4-й степени, так и Георгиевского оружия, двое — полковник В.М. Кохановский и штабс-капитан В.Н. Осипов — кавалерами ордена Георгия 4-й степени, остальные шестеро — генерал-майоры Б.В. Демьянович и И.В. Ржевусский, полковники И.А. Зибер, В.М. Станкевич и М.П. Шаревский, штабс-ротмистр барон Л.Я. Боде — были награждены только Георгиевским оружием. Все они получили награды в императорский период войны, с одним лишь исключением: Непенин был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени 4 марта 1917 года.
До нашего времени дошли Высочайшие приказы, где описаны подвиги, совершенные офицерами, погребенными в Велика-Кикинде. Ниже приведем их, отдавая дань памяти героям, которые были вынуждены оставить свою страну и уехать в эмиграцию, несмотря на свои колоссальные заслуги перед Россией.
В Сербии нашли последний приют многочисленные герои борьбы с большевизмом на полях сражений Гражданской войны. Среди них — генералы, офицеры, многочисленные георгиевские кавалеры, ветераны Первой мировой войны.
В данной статье рассматривается жизненный путь тех из них, кто был погребен на Русском кладбище в городе Велика-Кикинда.
Одной из характерных особенностей первой волны русской эмиграции было то, что в ней было большое количество офицеров — чинов Русской императорской армии. Это было связано с несколькими главными причинами.
Во-первых, любой офицер, даже в самом младшем чине, изначально являлся дворянином. Даже выходцы из других сословий при получении первого обер-офицерского чина становились личными дворянами, а при производстве в полковники получали права потомственного дворянства. Таким образом, все офицеры априори принадлежали к "эксплуататорским классам" и не пользовались доверием новой власти, а часто и подвергались репрессиям, в том числе и за сам факт принадлежности к сословию и профессии. Как пишет С.В. Волков, "в течение 1918–1919 годов за границей оказались тысячи офицеров, спасавшихся от красного террора, а также значительное число тех, кто по инвалидности или возрасту не мог принять участие в антибольшевистской борьбе"[1].
Во-вторых, значительное количество офицеров встало на путь борьбы с большевиками и примкнуло к Белому движению, составив основу многочисленных белых армий. Военный историк генерал Н.Н. Головин пишет: "“Военный патриотизм” с геройством и самопожертвованием, доведенными до наибольшей высоты на одном полюсе, и верою в решающее значение “силы” — на другом. Этим предрешалась главенствующая роль в Белом движении офицерства"[2]. По разным источникам, численность офицеров белых армий оценивается примерно в 100 тысяч человек. Из них значительная часть эмигрировала после поражения 1920–1922 годов.
Неудивительно, что и среди захоронений русской эмиграции офицерские погребения составляют значительную часть. Это хорошо видно и по захоронениям в Велика-Кикинде. Здесь из почти 300 захоронений могилы офицеров русской армии (не считая офицеров казачьих войск и военно-морского флота, которые находятся за пределами тематики данной статьи) составляют немногим менее трети. Точно установлено, что 70 захоронений принадлежат офицерам Русской императорской армии. Этот список может быть неполным, поскольку не у всех захороненных здесь известна профессиональная принадлежность, поэтому это число со временем может увеличиться еще на 15–20 позиций.
Обращает на себя внимание, что на кладбище в Велика-Кикинде — кладбище небольшом — поразительно высокое число генералов и старших офицеров. Это более половины из захороненных здесь военных — 37 человек, в том числе 9 генералов и 28 полковников. Если говорить о генералах, то большинство из них — семь человек — это генерал-майоры, и только по одному генералу от инфантерии и генерал-лейтенанту. Старший по званию — генерал от инфантерии Викентий Викентьевич Сенницкий — находился в отставке еще с ноября 1908 года. В Великой войне он участия не принял, но к Белому движению примкнул и служил на юге России на административных должностях[3]. Генерал-лейтенант Василий Иванович Масалитинов[4], будучи инспектором артиллерии 13-го армейского корпуса, был взят в плен в августе 1914 года в Восточной Пруссии и до конца войны оставался в плену, но затем также отбыл на юг России.
Если оба старших генерала получили свои высокие звания при империи, то все без исключения генерал-майоры были в Русской императорской армии лишь полковниками. Двое — Александр Федорович Гончаров и Иосиф Владиславович Ржевусский — получили звания генерал-майоров в 1917 году от Временного правительства, Борис Васильевич Демьянович был произведен в генералы гетманом П.П. Скоропадским. Когда генералом стал Владимир Никифорович Бершов, не совсем ясно: в 1914 году он вышел в отставку с производством в полковники, хотя позже и состоял в Вооруженных силах Юга России, где, видимо, и получил генеральское звание. Остальные трое — Михаил Александрович Иванов, Петр Павлович Непенин и Семен Николаевич Пономарев — были произведены в генерал-майоры в Гражданскую войну, все они служили в Вооруженных силах Юга России[5].
Фактически судьба каждого из этих генералов, многих полковников, не говоря уже о судьбах погребенных здесь жен известных русских генералов, может стать предметом особого исследования. Однако в данном случае стоит остановиться на другом аспекте. Не так давно в мире отмечали дату начала Первой мировой войны, скоро будут писать о столетии выхода из нее Российской империи. Большинство погребенных в Кикинде военных были ее участниками. Мало того, многие из них были не просто участниками, а героями Великой войны. Сам термин "герой войны" чрезвычайно расплывчат. Однако героями войны можно с полным правом назвать кавалеров Императорского Военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия, включая и кавалеров причисленного к ордену Георгиевского оружия.
Эти награды вручались любому офицеру, без различия звания, и хотя статус ордена был достаточно обширным, его седьмая статья указывала, что "удостаивается оного единственно тот, кто не только обязанность свою исполнял во всем по присяге, чести и долгу, но, сверх сего, ознаменовал себя в пользу и славу российского оружия особенным отличием, заключающимся в следующем: кто, презрев очевидную опасность и явив доблестный пример неустрашимости, присутствия духа и самоотвержения, совершил отличный воинский подвиг, увенчанный полным успехом и доставивший явную пользу. Подвиг сей может быть совершен или по распоряжению высшего начальства, или по собственному внушению. Воин, одушевленный преданностью к Престолу Императорскому, любовью к отечеству и к воинской славе, усмотрев во время битвы ту минуту, в которую представляется случай внезапным и сильным нападением нанести неприятелю значительное расстройство и даже самое поражение, может, и не ожидая приказания начальства, решиться на таковой подвиг и ежели достигнет совершенного успеха, то вполне достоин будет награды, для отличия храбрых установленной; но и при сем не должен забывать, что дисциплина есть душа воинской службы и что всякое действие, оную нарушающее, не пользу и славу, а вред и стыд приносит"[6].
Позже, в СССР, неким — впрочем, совершенно неудачным — аналогом ордена Св. Георгия стало звание Героя Советского Союза. Даже количество награжденных было близким: орденами Св. Георгия и Георгиевским оружием в годы Великой войны были награждены около 10 тысяч человек, а звание Героя в годы Великой Отечественной войны получили примерно 11,5 тысячи человек.
Георгиевское оружие являлось очень престижной наградой и приравнивалось к ордену Св. Георгия 4-й степени, но все же орден Св. Георгия 4-й степени считался более почетным. Поэтому и награждений им было меньше: так, из примерно 10 тысяч награжденных 6 тысяч приходилось на обладателей Георгиевского оружия, а 4 тысячи — на кавалеров ордена Георгия всех степеней.
Среди воинских чинов, погребенных на кладбище Велика-Кикинды, количество георгиевских кавалеров чрезвычайно велико: из 70 захороненных офицеров таковых более 14% — 10 человек. Из них двое — генералы М.А. Иванов и П.П. Непенин — были одновременно кавалерами как ордена Св. Георгия 4-й степени, так и Георгиевского оружия, двое — полковник В.М. Кохановский и штабс-капитан В.Н. Осипов — кавалерами ордена Георгия 4-й степени, остальные шестеро — генерал-майоры Б.В. Демьянович и И.В. Ржевусский, полковники И.А. Зибер, В.М. Станкевич и М.П. Шаревский, штабс-ротмистр барон Л.Я. Боде — были награждены только Георгиевским оружием. Все они получили награды в императорский период войны, с одним лишь исключением: Непенин был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени 4 марта 1917 года.
До нашего времени дошли Высочайшие приказы, где описаны подвиги, совершенные офицерами, погребенными в Велика-Кикинде. Ниже приведем их, отдавая дань памяти героям, которые были вынуждены оставить свою страну и уехать в эмиграцию, несмотря на свои колоссальные заслуги перед Россией.
Михаил Александрович Иванов получил орден Св. Георгия 4-й степени 21 марта 1915 года, будучи подполковником и командиром 2-й батареи 5-го стрелкового артиллерийского дивизиона, "за то, что, командуя батареей в боях 22–26 сентября 1914 года у ф. Каролин и ф. Подзишки, находясь под сильным артиллерийским и ружейным огнем противника, проявил выдающееся мужество и храбрость и метким и искусным огнем своей батареи 22 и 23 сентября приводил к молчанию неприятельские батареи, а 28 сентября 1914 года успешно боролся с тремя батареями и наступавшей пехотой противника, чем способствовал своему отряду отойти в полном порядке и без больших потерь"[7].
Всего через два месяца (29 мая 1915 года) после этого он, оставаясь на той же должности, но уже будучи полковником, был награжден Георгиевским оружием "за то, что 3 февраля 1915 года, при атаке окопов противника у дер. Вах[8], подготовил эту атаку огнем двух батарей, находясь лично для наблюдения в передовых цепях, причем удачным огнем не дал противнику подвести резервы к атакуемому отряду, дал возможность нашей пехоте его занять, а затем, обстреливая тыл, помог занятый окоп удержать за собою. Будучи при этом сильно контужен, продолжал до последней возможности руководить огнем своих батарей"[9].
Петр Павлович Непенин был награжден Георгиевским оружием 24 февраля 1915 года, будучи подполковником 15-го стрелкового полка, "за то, что 29 августа 1914 года, во время боя у с. Дорнфельд[10], командуя батальоном и находясь под действительным ружейным и пулеметным огнем, отбил пять повторных атак превосходящих во много раз сил австрийцев, а после прорыва ими в одном месте линии обороны и занятия нашего окопа, удержался на старом месте линии обороны, выбил австрийцев из занятого окопа и заставил их отступить"[11].
Орден Св. Георгия 4-й степени он получил, уже будучи полковником и командиром 13-го стрелкового, генерал-фельдмаршала Великого князя Николая Николаевича полка (4 марта 1917 года).
Владимир Михайлович Кохановский получил орден Св. Георгия 4-й степени 26 августа 1916 года, будучи подполковником 279-го пехотного Лохвицкого полка, "за то, что в бою 19 мая 1915 года при м. Рудники[12], командуя двумя батальонами, при взятии сильно укрепленной позиции перед городом, подавая пример беспредельной храбрости и самоотвержения, увлекая за собой людей, под сильнейшим огнем противника прорвался через труднопреодолимую преграду, упорно обороняемую противником, на плечах ворвался в город, где завязался упорнейший штыковой бой, выбил противника и оттуда и, заняв северную окраину города, укрепился в ней. Несмотря на тыльный и фланговый огонь противника с берега р. Сан[13], удержался на занятой позиции, в результате чего бой принял решительный оборот на остальных позициях в нашу пользу. Трофеями было четыре действующих пулемета, 12 офицеров и 560 нижних чинов"[14].
Владимир Николаевич Осипов получил орден Св. Георгия 4-й степени 25 ноября 1916 года, будучи поручиком 23-й артиллерийской бригады, состоя летчиком-наблюдателем 2-го Сибирского корпусного авиаотряда, "за что, что в подготовительный к нашему наступлению период, в мае месяце 1916 года, получил приказание произвести фотографическую съемку позиций противника на фронте корпуса от Зборовского шоссе до с. Бенявы[15], что и было им исполнено в несколько полетов, с 1 по 5 мая 1916 года, при обстановке исключительной трудности, вследствие очень сильного огня противника, особенно оберегавшего этот район от наших воздушных разведок. В последний полет с фотографированием неприятельских позиций, вследствие неудовлетворительной работы мотора, пришлось лететь на высоте менее 2000 метров над противником, находясь под действительным ружейным и артиллерийским огнем его. Когда осколками снарядов был поврежден мотор, прорваны плоскости и ранен в плечо он сам, сохраняя присутствие духа, поручик Осипов указал рукой летчику двигаться в прежнем по задаче направлении, что и дало ему возможность закончить свою отважную разведку с полным успехом"[16].
Борис Васильевич Демьянович был награжден Георгиевским оружием 11 апреля 1915 года, будучи полковником и командиром 1-го дивизиона 33-й артиллерийской бригады, "за то, что в боях на р. Сан с 30 сентября по 14 октября 1914 года, находясь на передовом наблюдательном пункте, в сфере действительного ружейного огня, в положении исключительной опасности, руководил огнем батареи и привел неприятельские батареи к молчанию"[17].
Михаил Петрович Шаревский был награжден Георгиевским оружием 11 апреля 1915 года, будучи подполковником 165-го пехотного Луцкого полка, "за то, что 27 ноября 1914 года повел полк в наступление на высоты 388 и 419 у д. Воля-Нисковице и, несмотря на все трудности, заставил противника бросить окопы на высотах, причем полком было взято в плен четыре офицера и 30 нижних чинов"[18].
Иван Андреевич Зибер был награжден Георгиевским оружием 5 мая 1915 года, будучи подполковником 67-го пехотного Тарутинского полка, "за то, что 8 ноября 1914 года у д. Тарновки, после искусного маневрирования ротами вверенного ему батальона под жестоким огнем противника, подав команду (в атаку, вперед), самолично во главе 212 рот бросился на немецкие окопы, переколол защитников и взял в плен более 100 человек. Затем организовал оборону занятого участка позиции противника против подошедших к немцам подкреплений, установив связь с полком, вытребовал патронные двуколки и незыблемо удерживал занятые позиции, давая нашей артиллерии полезные показания о результатах стрельбы с крыши дома, из передовых цепей. Подошедшими подкреплениями немцы были повсюду опрокинуты, причем на участке было подобрано более 400 немецких трупов"[19].
Иосиф Владиславович Ржевусский был награжден Георгиевским оружием 14 июня 1915 года, будучи полковником и командиром 13-го Финляндского стрелкового полка, "за то, что в боях 16, 25 и 26 февраля и 2 марта 1915 года, обороняя со своим полком важный участок позиции и лично находясь в боевой линии, отбил настойчивые и повторные атаки превосходных сил противника и не уступил своей позиции"[20].
Василий Михайлович Станкевич был награжден Георгиевским оружием 17 апреля 1916 года, будучи подполковником 171-го пехотного Кобринского полка, "за то, что 16 августа 1915 года, когда находящийся на позиции у д. Скобейка[21] полк под давлением немцев отошел, выдвинут был из резерва со своим батальоном восстановить положение и занять д. Скобейка; лихо, под убийственным огнем противника двинувшись вперед, перешел в контратаку и, подавая личный пример храбрости, штыками выбил немцев из д. Скобейка и тем дал возможность частям занять новое положение"[22].
Последним из погребенных в Кикинде Георгиевское оружие получил барон Лев Яковлевич Боде (12 февраля 1917 года), который на тот момент был подпоручиком 100-й артиллерийской бригады.
Все эти люди проливали свою кровь за свою Родину — Россию, и их подвиги были оценены Родиной. Но оказалось, что эти боевые офицеры — не только лично храбрые люди, но и закаленные в боях командиры — не были нужны новой власти, которая без сожаления выгнала их за границу. Позже, в годы Великой Отечественной войны, советским войскам будет катастрофически не хватать квалифицированных офицерских кадров, поскольку новые "краскомы" не смогут сравниться с расстрелянными и покинувшими страну ветеранами Первой мировой. (На момент начала Второй мировой войны практически все генералы вермахта имели опыт боев в офицерских чинах в Первой мировой войне, а в РККА — лишь единицы, в большинстве случаев — унтер-офицеры или солдаты.) Опыт тысяч русских офицеров так и не был востребован, но в этом была не их вина — они всегда были готовы отдать свои знания, свои навыки и свои жизни во имя Родины. Вечная память героям Великой войны, упокоившимся на сербской земле, в Велика-Кикинде.
Примечания
[1] Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М.: Центрполиграф, 2001. С. 344.
[2] Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 годах: В 12 кн. Кн. 2: Зарождение контрреволюции и первая ее вспышка. Париж: Приложение к журналу "Иллюстрированная Россия", 1937. С. 131.
[3] В.В. Сенницкий скончался в Велика-Кикинде в 1945 году.
[4] В.И. Масалитинов скончался в Велика-Кикинде 17 августа 1933 года.
[5] Все генералы скончались в Велика-Кикинде: А.Ф. Гончаров — в 1940 году; И.В. Ржевусский — 4 января 1933 года; Б.В. Демьянович — 15 января 1939 года; В.Н. Бершов — в 1932 году; М.А. Иванов — в 1929 году; П.П. Непенин — 6 июля 1932 года; С.Н. Пономарев — 11 декабря 1945 года.
[6] См. текст Статута на сайте Федерального архивного агентства РФ. http:cavalier.rusarchives.rustatuteone
[7] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1279 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 424.
[8] Вах — деревня в Остроленском уезде Ломжинской губернии, ныне деревня в гмине Кадзило Остроленкского повята Мазовецкого воеводства Польши.
[9] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1292 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 852–853.
[10] Немецкая колония Дорнфельд (нем. Dornfeld) в Галиции, в 1914 году территория Австро-Венгрии; ныне село Тернополье (укр. Тернопі́лля) в Николаевском районе Львовской области Украины.
[11] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1274 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 216.
[12] Рудник (нем. Rudnik) — город в Галиции, в 1916 году территория Австро-Венгрии, ныне Рудник-над-Саном (польск. Rudnik nad Sanem) — город и гмина в Нисковском повяте Подкарпатского воеводства Польши.
[13] Река Сан — приток Вислы; протекает по территории современных Польши и Украины, в данном случае речь идет о Галицийской битве.
[14] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 8: ...Августа 1-го дня 1916 года — августа 31-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от августа 26-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 47.
[15] Бенява (Bieniawa) — село в Галиции, в 1916 году территория Австро-Венгрии, ныне Бенева — село в Теребовлянском районе Тернопольской области Украины.
[16] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 11: ...Ноября 1-го дня 1916 года — ноября 30-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от августа 25-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 51–52.
[17] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1281 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 500.
[18] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1282 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 501.
[19] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1287 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 692.
[20] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1297 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 1001.
[21] Скобейка — село в Ошмянском уезде Виленской губернии, ныне поселок Скобейки в Новосёлковском сельсовете Ошмянского района Гродненской области Белоруссии.
[22] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 4: ...Апреля 1-го дня 1916 года — апреля 30-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от апреля 17-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 28–29.
Всего через два месяца (29 мая 1915 года) после этого он, оставаясь на той же должности, но уже будучи полковником, был награжден Георгиевским оружием "за то, что 3 февраля 1915 года, при атаке окопов противника у дер. Вах[8], подготовил эту атаку огнем двух батарей, находясь лично для наблюдения в передовых цепях, причем удачным огнем не дал противнику подвести резервы к атакуемому отряду, дал возможность нашей пехоте его занять, а затем, обстреливая тыл, помог занятый окоп удержать за собою. Будучи при этом сильно контужен, продолжал до последней возможности руководить огнем своих батарей"[9].
Петр Павлович Непенин был награжден Георгиевским оружием 24 февраля 1915 года, будучи подполковником 15-го стрелкового полка, "за то, что 29 августа 1914 года, во время боя у с. Дорнфельд[10], командуя батальоном и находясь под действительным ружейным и пулеметным огнем, отбил пять повторных атак превосходящих во много раз сил австрийцев, а после прорыва ими в одном месте линии обороны и занятия нашего окопа, удержался на старом месте линии обороны, выбил австрийцев из занятого окопа и заставил их отступить"[11].
Орден Св. Георгия 4-й степени он получил, уже будучи полковником и командиром 13-го стрелкового, генерал-фельдмаршала Великого князя Николая Николаевича полка (4 марта 1917 года).
Владимир Михайлович Кохановский получил орден Св. Георгия 4-й степени 26 августа 1916 года, будучи подполковником 279-го пехотного Лохвицкого полка, "за то, что в бою 19 мая 1915 года при м. Рудники[12], командуя двумя батальонами, при взятии сильно укрепленной позиции перед городом, подавая пример беспредельной храбрости и самоотвержения, увлекая за собой людей, под сильнейшим огнем противника прорвался через труднопреодолимую преграду, упорно обороняемую противником, на плечах ворвался в город, где завязался упорнейший штыковой бой, выбил противника и оттуда и, заняв северную окраину города, укрепился в ней. Несмотря на тыльный и фланговый огонь противника с берега р. Сан[13], удержался на занятой позиции, в результате чего бой принял решительный оборот на остальных позициях в нашу пользу. Трофеями было четыре действующих пулемета, 12 офицеров и 560 нижних чинов"[14].
Владимир Николаевич Осипов получил орден Св. Георгия 4-й степени 25 ноября 1916 года, будучи поручиком 23-й артиллерийской бригады, состоя летчиком-наблюдателем 2-го Сибирского корпусного авиаотряда, "за что, что в подготовительный к нашему наступлению период, в мае месяце 1916 года, получил приказание произвести фотографическую съемку позиций противника на фронте корпуса от Зборовского шоссе до с. Бенявы[15], что и было им исполнено в несколько полетов, с 1 по 5 мая 1916 года, при обстановке исключительной трудности, вследствие очень сильного огня противника, особенно оберегавшего этот район от наших воздушных разведок. В последний полет с фотографированием неприятельских позиций, вследствие неудовлетворительной работы мотора, пришлось лететь на высоте менее 2000 метров над противником, находясь под действительным ружейным и артиллерийским огнем его. Когда осколками снарядов был поврежден мотор, прорваны плоскости и ранен в плечо он сам, сохраняя присутствие духа, поручик Осипов указал рукой летчику двигаться в прежнем по задаче направлении, что и дало ему возможность закончить свою отважную разведку с полным успехом"[16].
Борис Васильевич Демьянович был награжден Георгиевским оружием 11 апреля 1915 года, будучи полковником и командиром 1-го дивизиона 33-й артиллерийской бригады, "за то, что в боях на р. Сан с 30 сентября по 14 октября 1914 года, находясь на передовом наблюдательном пункте, в сфере действительного ружейного огня, в положении исключительной опасности, руководил огнем батареи и привел неприятельские батареи к молчанию"[17].
Михаил Петрович Шаревский был награжден Георгиевским оружием 11 апреля 1915 года, будучи подполковником 165-го пехотного Луцкого полка, "за то, что 27 ноября 1914 года повел полк в наступление на высоты 388 и 419 у д. Воля-Нисковице и, несмотря на все трудности, заставил противника бросить окопы на высотах, причем полком было взято в плен четыре офицера и 30 нижних чинов"[18].
Иван Андреевич Зибер был награжден Георгиевским оружием 5 мая 1915 года, будучи подполковником 67-го пехотного Тарутинского полка, "за то, что 8 ноября 1914 года у д. Тарновки, после искусного маневрирования ротами вверенного ему батальона под жестоким огнем противника, подав команду (в атаку, вперед), самолично во главе 212 рот бросился на немецкие окопы, переколол защитников и взял в плен более 100 человек. Затем организовал оборону занятого участка позиции противника против подошедших к немцам подкреплений, установив связь с полком, вытребовал патронные двуколки и незыблемо удерживал занятые позиции, давая нашей артиллерии полезные показания о результатах стрельбы с крыши дома, из передовых цепей. Подошедшими подкреплениями немцы были повсюду опрокинуты, причем на участке было подобрано более 400 немецких трупов"[19].
Иосиф Владиславович Ржевусский был награжден Георгиевским оружием 14 июня 1915 года, будучи полковником и командиром 13-го Финляндского стрелкового полка, "за то, что в боях 16, 25 и 26 февраля и 2 марта 1915 года, обороняя со своим полком важный участок позиции и лично находясь в боевой линии, отбил настойчивые и повторные атаки превосходных сил противника и не уступил своей позиции"[20].
Василий Михайлович Станкевич был награжден Георгиевским оружием 17 апреля 1916 года, будучи подполковником 171-го пехотного Кобринского полка, "за то, что 16 августа 1915 года, когда находящийся на позиции у д. Скобейка[21] полк под давлением немцев отошел, выдвинут был из резерва со своим батальоном восстановить положение и занять д. Скобейка; лихо, под убийственным огнем противника двинувшись вперед, перешел в контратаку и, подавая личный пример храбрости, штыками выбил немцев из д. Скобейка и тем дал возможность частям занять новое положение"[22].
Последним из погребенных в Кикинде Георгиевское оружие получил барон Лев Яковлевич Боде (12 февраля 1917 года), который на тот момент был подпоручиком 100-й артиллерийской бригады.
Все эти люди проливали свою кровь за свою Родину — Россию, и их подвиги были оценены Родиной. Но оказалось, что эти боевые офицеры — не только лично храбрые люди, но и закаленные в боях командиры — не были нужны новой власти, которая без сожаления выгнала их за границу. Позже, в годы Великой Отечественной войны, советским войскам будет катастрофически не хватать квалифицированных офицерских кадров, поскольку новые "краскомы" не смогут сравниться с расстрелянными и покинувшими страну ветеранами Первой мировой. (На момент начала Второй мировой войны практически все генералы вермахта имели опыт боев в офицерских чинах в Первой мировой войне, а в РККА — лишь единицы, в большинстве случаев — унтер-офицеры или солдаты.) Опыт тысяч русских офицеров так и не был востребован, но в этом была не их вина — они всегда были готовы отдать свои знания, свои навыки и свои жизни во имя Родины. Вечная память героям Великой войны, упокоившимся на сербской земле, в Велика-Кикинде.
Примечания
[1] Волков С.В. Трагедия русского офицерства. М.: Центрполиграф, 2001. С. 344.
[2] Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917–1918 годах: В 12 кн. Кн. 2: Зарождение контрреволюции и первая ее вспышка. Париж: Приложение к журналу "Иллюстрированная Россия", 1937. С. 131.
[3] В.В. Сенницкий скончался в Велика-Кикинде в 1945 году.
[4] В.И. Масалитинов скончался в Велика-Кикинде 17 августа 1933 года.
[5] Все генералы скончались в Велика-Кикинде: А.Ф. Гончаров — в 1940 году; И.В. Ржевусский — 4 января 1933 года; Б.В. Демьянович — 15 января 1939 года; В.Н. Бершов — в 1932 году; М.А. Иванов — в 1929 году; П.П. Непенин — 6 июля 1932 года; С.Н. Пономарев — 11 декабря 1945 года.
[6] См. текст Статута на сайте Федерального архивного агентства РФ. http:cavalier.rusarchives.rustatuteone
[7] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1279 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 424.
[8] Вах — деревня в Остроленском уезде Ломжинской губернии, ныне деревня в гмине Кадзило Остроленкского повята Мазовецкого воеводства Польши.
[9] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1292 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 852–853.
[10] Немецкая колония Дорнфельд (нем. Dornfeld) в Галиции, в 1914 году территория Австро-Венгрии; ныне село Тернополье (укр. Тернопі́лля) в Николаевском районе Львовской области Украины.
[11] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1274 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 216.
[12] Рудник (нем. Rudnik) — город в Галиции, в 1916 году территория Австро-Венгрии, ныне Рудник-над-Саном (польск. Rudnik nad Sanem) — город и гмина в Нисковском повяте Подкарпатского воеводства Польши.
[13] Река Сан — приток Вислы; протекает по территории современных Польши и Украины, в данном случае речь идет о Галицийской битве.
[14] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 8: ...Августа 1-го дня 1916 года — августа 31-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от августа 26-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 47.
[15] Бенява (Bieniawa) — село в Галиции, в 1916 году территория Австро-Венгрии, ныне Бенева — село в Теребовлянском районе Тернопольской области Украины.
[16] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 11: ...Ноября 1-го дня 1916 года — ноября 30-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от августа 25-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 51–52.
[17] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1281 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 500.
[18] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1282 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 501.
[19] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1287 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 692.
[20] Высочайшие приказы по военному ведомству № 1297 Приложение к журналу "Разведчик". Пг.: Издание В.А. Березовского, 1915. С. 1001.
[21] Скобейка — село в Ошмянском уезде Виленской губернии, ныне поселок Скобейки в Новосёлковском сельсовете Ошмянского района Гродненской области Белоруссии.
[22] Высочайшие приказы о чинах военных 1916 года: В 12 т. Т. 4: ...Апреля 1-го дня 1916 года — апреля 30-го дня 1916 года: Приказ Его Императорского Величества от апреля 17-го дня 1916 года. Пг., 1916. С. 28–29.