Спешите медленнее жить —
Пока глаза глядят лукаво,
Пока походка величава...
Спешите медленнее жить.

Спешите медленнее жить,
Ещё в себе не сомневаясь,
В зрачках любимых отражаясь...
Спешите медленнее жить.

Спешите медленнее жить,
Покуда под ногами тропка,
Пока идётся не торопко —
Спешите медленнее жить.

Спешите медленнее жить,
Пока гнездо под крышей вьётся,
Покуда жизнь не оборвётся —
Спешите медленнее жить.

Я иду по земле...
                          Нынче солнце озябло...
Перепутались косы на чахлой ветле.
За спиною —
                 котомка подобранных яблок,
И я счастлив, что просто иду по земле.
Что могу надышаться —
                                    без удержу, вволю,
Что иду, отражаясь в болотце кривом,
Мимо русского леса,
                              по русскому полю,
Где мне русский журавлик
                                         помашет крылом...

Какой-то вскрик взорвёт картину дня
И пропадёт в надтреснутом просторе,
Где на верёвке сохнет простыня,
Чтоб под любовный хруст улечься вскоре.

А над дорогой — бронзовая взвесь
Едва видна в косом свеченье сбоку,
И тени — здесь, и полутени — здесь,
И весь простор на откуп отдан року.

И этот рок раздумчиво кляня,
Привычно баба тащит груз пудовый.
А на верёвке сохнет простыня
И, глядя на неё, вздыхают вдовы...

Сидят, судача про житьё-бытьё,
Мол, жизнь пошла пустяшная, однако.
Ведь если свадьба — драка и питьё,
А на крестинах — выпивка и драка.

Эх, нравы, нравы... Нынче и родня
В старушечье не входит положенье.
Но на верёвке сохнет простыня...
И жизнь красна... И будет продолженье...

Снова колокол бьёт
                             над нелепым, мрачнеющим миром,
Снова странен и страшен его вразумляющий зык.
Кто придёт и воздаст
                                за напрасные муки кумирам,
Кто двуликому Янусу бросит: "Да ты же двулик?.."
Я не верю молве —
                             всех великих молва оболгала,
Я не верю толпе, что затопчет, а после — бежать...
Первый снег на дворе
                                    раскатает своё покрывало,
И по вспученным венам опять побежит благодать.
Как же сладостно — снег!
Как пронзительно — колокол слышен!
Как скворцы осторожно
                                  простор отдают снегирям!
Как же терпки слова
                            с горьким привкусом мёрзнущих вишен,
Как прозрачен твой образ, что я никому не отдам!..

И пускай отгорит,
                       что ещё отгореть не успело,
Пусть звучат голоса
                             из-под серых кладбищенских плит...
Нынче колокол бьёт... Благодать... И какое мне дело,
И какое мне дело, что завтра ещё отгорит?..

Нынче колокол бьёт...
                               Что-то тёплое гонит по венам.
Кто-то мимо прошёл, на снегу не оставив следа...
И так жаждешь сказать
                              о мучительном и сокровенном...
Но ведь колокол бьёт...
И не скажешь уже никогда...