Уважаемая редакция!
Познакомился в № 14 "Литературной России" со взглядом Дмитрия Чёрного "Губернский советолог Израиля".
Я не знаю, какие у автора претензии к Игорю Губерману, но своей небрежностью, а порой и хамовитостью, он оскорбил человека, вокруг романа о котором и построена вся статья Д.Чёрного.
Извините, но без цитаты здесь не обойтись: "Вот сейчас (т.е. 2014 год и возле. – А.П.) одновременно три небесталанных автора наперегонки строчат в ЖЗЛ про Катаева, восполняют, так сказать. А Губерман вот Николая Бруни на постамент возводит..."
Как же так? Роман Игоря Губермана "Штрихи к портрету" издан в издательстве "Молодая гвардия" в 1994 году. Это, разумеется, означает, что писался роман несколько ранее: почему же именно сегодня, т.е. в 2014 году, автор Вашей публикации возводит обвинения против Губермана?
Причём, во всём его тексте сквозит пренебрежение к герою романа, Николаю Александровичу Бруни, о котором, судя по той небрежности, с которой упоминается в тексте это имя, автору даже неинтересно знать? Иначе бы в конце статьи он не разразился бы той грязью (иначе не получается охарактеризовать), которой разразился (цитирую):
"...Подозреваю, что и Губерман не там зарабатывает свой хлеб, а существует только в контексте столь запоздало и усердно прогрызаемой им во имя Бруни Эпохи, в восприятии ненавистного ему советского народа...".
"...во имя Бруни..." – оказывается, по Д.Чёрному, это должно возбраняться!
Кто же такой, этот Николай Александрович Бруни? Поэт, художник, военный лётчик, священник... короткая жизнь, трагическая судьба... Его друзьями были почти все поэты Серебрянного века: он дружил с Александром Блоком и Сергеем Есениным, он был признан в том поэтическом братстве равным среди равных. Казалось бы, поэтическая слава ему обеспечена... Но он откликнулся на судьбу Родины как и полагалось Гражданину: в 1914 году он пошёл добровольцем на войну. В те же фронтовые годы стал военным лётчиком. После Революции стал первым командиром первого советского авиаотряда.
Авиационная катастрофа поставила его на грань выживания, перечеркнула его авиаторскую судьбу. Почти умирающий авиатор дал обет: выживу – посвящу себя служению Богу... Выжил, посвятил... Именно Николай Александрович Бруни служил панихиду по своему другу Александру Блоку. И как служил! Он читал стихи и Блока, и свои, он оплакивал Друга...
Лагерный срок он отбывал в Коми АССР, в нынешней Ухте. Именно там начальство лагеря поручило ему изготовить памятник А.С. Пушкину (к столетию со дня смерти поэта). "Гонорар" был обещан заоблачный – свидание с женой... Он создал памятник, свидание ему дали: именно благодаря этому эпизоду его жизни мы имеем лагерный автопортрет Н.А. Бруни, который супруга привезла детям...
И сейчас этот памятник Пушкину воссоздан в бронзе, спасён людьми, очень непохожими на автора очерка в Вашей газете. А может быть автор имеет право так осуждать, как осуждает: "А Губерман вот Николая Бруни на постамент возводит..."
А имеет ли право Николай Бруни быть на постаменте? Я думаю, что об этом обязано позаботиться и государство, которое очень громко глаголит о борьбе против фальсификации истории. Как говорится, "слово и дело государево!"...
И сейчас будет ещё одна цитата из Вашей публикации. "В книге ("речь идёт о попытке воссоздания биографии Н.Бруни в романе "Штрихи к портрету") удивительно, дистиллировано сохранена атмосфера антисоветчины, которой были пропитаны кухни конца 80-х... И далее – только бесконечный суд над КПСС, бесконечный 1937-й и 38-й (год смерти Н.Бруни)..."
Вот-те, на! Автор романа, И.М. Губерман, для поиска сведений о своём герое просто был обязан встречаться с теми, кто лично был знаком с Николаем Бруни. И разве вина в том автора, что почти все современники Бруни, с которыми встречался Губерман, прошли, по милости именно КПСС, через лагеря всего Советского Союза! И разве могли бывшие зеки восхвалять ту партию, которая превратила их в контингент? Это всё равно, что обвинять автора исторического исследования об эпохе Ивана Грозного в том, что он не показал руководящую роль коммунистической партии в воспитания самого царя и его опричников...
Здесь уместно вспомнить о том, как в лагере Р.Штильмарку заказывался будущий роман "Наследник из Калькутты": чтобы действие развивалось подальше от России (а вдруг – ?!) и чтобы поглубже в историю (не дай Бог – ?!)...
Так вот, не могло звучать на тех кухнях, на которых Губерман встречался с современниками Бруни, восхвалений в адрес КПСС – Вы уж извините, звучало бы крайне фальшиво.
Ну, к примеру, Ирина Гогуа. Её воспоминания сейчас опубликованы. Она присутствует и в романе "Штрихи к портрету". Дочь Калистрата Гогуа, большого друга Сталина (за что и расстрелян)... Она росла и бегала девчонкой в том окружении, которое именовалось кремлёвским: часто огрызалась на замечания Сталина, короче, была своим человеком в том кругу.. А потом попала "на круги своя"... И как же она должна восхвалять роль друга их семьи Иосифа Сталина в судьбах её родителей и её самой?
Или Губерману рассказывают о судьбе жены Александра Грина, Нине Николаевне Грин, которая воспоминания о муже писала в лагере на Печоре. Рассказ о том, как воевала Н.Грин за их с Грином дом, отобранный секретарём тамошнего райкома, который строчил на Н.Грин доносы, который сделал всё чтобы запретить хоронить её возле Александра Грина! Запретили, похоронили вдали... А в одну из ночей произошло перезахоронение... Его осуществили неравнодушные граждане, всё те же завсегдатаи тогдашних кухонь.
И почему Губерман должен восхвалять в страницах, посвящённых Н.Грин именно секретаря райкома? Вы уж извините: целуйтесь с этим секретарём сами...
Наверное, следовало бы газете "Литературная Россия" вспомнить на своих страницах о судьбе поэта Николай Бруни и рассказать об этом человеке Правду, а не такой разнопев, который создан Дмитрием Чёрным.
Есть хорошее замечание Виссариона Григорьевича Белинского таким авторам, как Д.Чёрный, это написано им в 1848 году:
"Можно и должно опровергать чужие мнения, если они вам кажутся несправедливыми, но это следует делать, во-первых, кстати, во-вторых, с уважением к приличию..." (В.Г. Белинский. Собрание сочинений в трёх томах, СПб, 1911 г. с. 1007: "Взгляд на русскую литературу 1847 года").
Насчёт "кстати": годы 1994-й (год издания романа "Штрихи к портрету"), и 2014 год – (время написания анти–губермановской статьи) до неприличия далеки друг от друга.
О "приличии" – ставьте диагноз сами.
С уважением