Жорди Гальсеран. Канкун. Театр на Малой Бронной. Режиссёр-постановщик Сергей Голомазов.

Полвека назад Эдвард Олби написал пьесу "Кто боится Вирджиния Вулф", которая обрела громадный успех на Бродвее. Лавры той пьесы, похоже, до сих пор не дают покоя драматургам, и то и дело появляются подражания и "римейки". И вот – ещё одна вариация на ту же тему – пьеса "Канкун" современного каталонского драматурга Жорди Гальсерана, известного по драме "Метод Грёнхольма", которая была поставлена в ряде стран и экранизирована.
Две супружеские пары среднего возраста, связанные четвертьвековой дружбой, вместе проводят отпуск на популярном мексиканском курорте Канкун. Загорают, купаются в тёплом море-океане, а по вечерам расслабляются за бутылочкой-другой алкоголя. Языки развязываются, и вот одна из женщин, Реме (Татьяна Тимакова) признаётся, что вышла замуж за Висенте (Иван Шабалтас) с помощью хитрости: после очередной вечеринки в молодости она припрятала ключ от машины Висенте. В результате её подругу Лауру (Надежда Беребеня) отвёз домой Пабло (Владимир Яворский), а Реме соблазнила и женила на себе Висенте. Этим она сломала судьбу обоих мужчин – влюблённого в неё Пабло, которого оставила с носом, и Висенте, который мечтал вовсе не о карьере хозяина типографии, унаследованной от тестя – отца Реме.
Вся остальная троица реагирует на её признание шуточками – например, предлагают временно поменяться партнёрами. Потом, основательно нагрузившись спиртным, трое отправляются спать в свои бунгало, оставив обессиленную Реме ночевать на пляжном шезлонге.
Утром, проснувшись почему-то в своём бунгало, Реме обнаруживает стоящего посреди комнаты голого мужчину – но не своего мужа, а Пабло, который ищет свои трусы. Появляются и Висенте с Лаурой. Поведение всех троих призвано убедить Реме в том, что её муж – Пабло, а не Висенте, и у неё нет детей, а дети Висенте, которым звонит Реме, называют мамой Лауру. Теперь оказывается, что в своё время Реме не решилась припрятать ключ от машины Висенте, и он уехал провожать Лауру и женился на ней, а мужем Реме и владельцем типографии стал Пабло.
Вся эта кошмарная ситуация так и не разрешается до конца спектакля, оставляя зрителей в таком же недоумении, как и Реме: как такая метаморфоза могла случиться?
Тема множественности возможных линий жизни не впервые встречается в драматургии. Можно вспомнить хотя бы пьесу А.Арбузова "Выбор", или же пьесы Л.Пиранделло. Обычно такие произведения, в самом деле, трактуют проблемы морального выбора и его последствий. Пьеса Ж.Гальсерана, как и положено современному литературному произведению, не даёт готовых ответов (какой выбор был бы лучше, например, для Реме: хитростью женить на себе Висенте или довольствоваться Пабло в качестве жениха), тем более что, как поётся в песенке, неизвестно, кому повезло.
Постановка Сергея Голомазова подчёркивает моральную "нагруженность" содержания: герои надрывно жалуются на судьбу, порой многозначительно задумываются. Контрапунктом к действию выстроена сценография (художник-постановщик Михаил Краменко): сменяют друг друга на заднике большие видеоизображения солнца и луны (даже кадры космонавтов на Луне мелькают); более того, спектаклю предпослан подзаголовок: "полнолуние без антракта".
И всё же не оставляет ощущение, что Ж.Гальсеран все моральные страдания включил в пьесу лишь для "престижности" – как, например, в былые годы горожане считали своим долгом иметь книжные шкафы с собраниями сочинений. А по сути содержание произведения – отражение малосодержательной жизни современных обывателей, состоящей из рутинной работы или бизнеса, модных автомобилей и курортов и вечеринок с алкоголем.
Пьеса "Канкун" похожа на успешную драму Ясмин Реза "Бог резни". Оба эти произведения, как будто замешанные на закваске упомянутой знаменитой пьесы Э.Олби, которая, в свою очередь, восходит к приёмам О,Нила и Стриндберга, возвращают нас к бульварному достриндберговскому театру. Разумеется, театр этот преломлён не только через приёмы Бродвея и современных европейских мелодрам и фарсов, но и намекает на острые проблемы: злоупотребления фармацевтических корпораций в комедии Я.Реза или пустота жизни, посвящённой потреблению, у Ж.Гальсерана. Но если в "Методе Грёнхольма", сделавшем каталонскому драматургу имя в Европе, важные болевые точки в мире современных человеческих отношений и бизнеса составляли основу конфликта, то в пьесе "Канкун" они выглядят лишь "вишенкой на торте"
Вероятно, публике в Европе интересно смотреть на благополучных буржуа, которые после бутылки спиртного начинают выяснять отношения и горевать о бесцельно прожитых годах. Теперь и у нас зрителям интересно смотреть на такое.