Путем огня моя сторонка
На поле Куликовом сил
Символика восстала звонко
И меч — из ножен и могил

За мифом миф в просторах серых
Лишь солнце выглянет на час —
Святая сила армий белых
Сияй доспехами на нас

На вас, на вы — Непрядва к Дону
И устоять — не устоять
И ангелы восходят к трону
И в силе мышцы — благодать

И у Прощеного колодца
Они собрались и вокруг
Миф распустился словно солнце
И я, и ты, и он — сам-друг.

Д. Авалиани
Внутри меня всего немало
и утро бьется как попало
и не хватает ерунды
живой воды

и перечеркнутый на слове
всегда во всем и наготове
уйти неведомо куда
и навсегда

я остаюсь в своей берлоге
я у экрана при дороге
в пустыне вечных новостей
но нет вестей.

Сегодня во мне совершалось движенье
похожее на вдевание
нитки в иголку
с непременным промахиванием:
не туда
и опять возвращенье
пока не
прошел в игольное ушко
и поспешил к вечерне.

"Путь, который выбрал, — совершился", —
так сказал — и в яму провалился:
в темную, пуховую кровать.

В тупике, в заторе молишь Бога:
"Помоги!" И вот тебе — дорога,
глина, грязь, но надобно шагать
напрямки в какие-то канавы
под какой-то близкий и лукавый
смех.

А. Копировскому
Они говорят: "Будет так. Аминь".
А я промолчу, пропущу — один
на расстоянии, на "может быть".
Господь вразумит куда плыть.
Они перекрестятся, подтвердят,
а я некстати — "на мой взгляд"
и "вероятно", хотя — вот:
вопрошание, водоворот.
Ситуация "всегда первый шаг —
Два ангела светлые до предгорий —
так,
по бурелому, и только на
заднем плане
вершина дальняя — воспоминанье.
И: может быть — прямо,
может быть — вбок.
Кто знает?
Помолитесь, дабы Господь помог.

И люди словно деревья
на остановке
без всякого
бого-
подобья
паденья
парус
и тот вдали —
веселый такой отшельник

Чистый Понедельник
ты меня прости —
возьму веник
подмести

Благословляющая рука
резко
издалека
пополам
раскалывается собор
и человеки
тихие до сих пор —
оскалы
за ними
вдали
узнаю лица
место
где мы встретимся
доброта глаз
поговорим
кого искали мы
чего хотели
легкие
в светоносном теле

На кухне вымыта посуда,
и, подметая пол покуда,
я слышал как внесли сосуд:
благоухающее миро.
А небо было сиро-сиро.
Мария — слышалось — зовут.
Она у ног Его сидела,
ловила слово и глядела,
и миро в волосах ее.

Провалы быта. Бытие.
Душа готова, как Мария.
Ах, эти помыслы благие.
Но я, как Марфа. Боже мой!
Не завлеки меня гордыня.
Не упрекну. И сам отныне
не в суете, но с суетой.

Давно уже страсти промчались мордасти:
старушка к трамваю с клюкой от напасти
к трамваю и сумочка полная — сеть,
продукты, и пуговки, пуговки — медь
в кармане пришпиленном. Вос-
поминанья.
Заполненный шкаф. Пыль мирозданья,
трясение чашек, шорох речей.
Отверзи ми двери
                    связкой ключей.
Тело согбенное, но горяча
ярого воску в небе свеча.

Борис Колымагин — поэт, прозаик, критик. Родился в 1957 году в Тверской области. Окончил отделение критики Литературного института им. А.М. Горького.