Было в этой осени что-то изменчивое.
Лишь пиво с голубой этикеткой
Оставалось самим собой с какого-то по-немецки точного года.
Согласитесь, такое бывает редко.
Я тоже относился сперва недоверчиво
К тому, что вытворяла тогда природа,
Бывшая до – конгломератом,
Сохранявшая постоянство
На протяжении огромного срока.
Но от вокзала до центра не такая уж долгая дорога,
Чтоб не заметить искривлений пространства,
Меняющего ежесекундно каждый свой атом.
Я не говорю о том, что, как грибы после дождя,
Лезли грибы в ближайшей роще,
Все дальше в нее уводя,
Что ветер, срывая шатры из винила,
Оставлял в покое сидящих внутри сограждан.
Скорее, что-то изменчивое было
В структуре, называемой проще,
Чем мог бы подумать каждый,
Столкнувшийся с ней
В неподходящий для этого час,
То есть когда угодно.
В общем, всего верней
Назвать ее жизнью
Или, как это было модно
Когда-то, – существованьем белковых тел,
Глядящих на себя и на вас
При помощи глаз
Или как-то еще непостижимо,
Не понимающих, что есть последний предел:
Любовь или смерть.
Хочешь – не хочешь, ответь.
Знаешь, за вечер можно переделать тысячу дел:
Прибраться на кухне, убраться из моей жизни и моей любви,
Можно прочитать газету или искупать кошку,
Можно даже приготовить на ужин
Что-нибудь легкое на молоке…
Еще рука в руке,
А попробуй останови,
Если совсем не нужен –
Ни всерьез, ни понарошку.
По кругу, как пони, поехали джипы
Для детей не старше пяти с половиной лет.
Пятнадцать рублей за билет –
Небольшая цена, чтобы за пару минут понять,
Насколько лживы
Все попытки утолить (или хоть на время унять)
Вечное желание ехать вперед,
Невзирая на обстоятельства.
Примерно так над людьми кружат
Патриархальные вороны
Стихоплетства и бумагомарательства.
Вроде бы небо чистое – и вот они:
Не пытайся бежать.
Уже два дня подряд сестра интересуется,
Когда же выпадет первый снег.
Он обычно выпадает неизменно-кристальной мастью
Незадолго до дня моего рождения.
Я перехожу на бег
Или, скорее, на легкое скольжение
В надежде, что время станет частью
Стихов, и в них хоть немного спрессуется,
Сожмется до размеров,
Постижимых слабым сознанием,
Полуубитым тем фактом,
Что круженье снежинок морожено-белых
Не нарушится твоим дыханием.
Как ты там?
Немного ослабим пружину предыдущей строки,
Чтобы вновь не вспомнить о той белой гадости, что вот-вот посы­плется с неба.
Ведь пока еще лужи и грязь,
И кто-то в «шестерке» даже увяз
В районе самой старой мечети.
Не для того же писать стихи,
Чтобы при этом думать, что где бы
Ты ни был, на глаза попадутся листья цвета высохшей крови
(Собрать их все да и сжечь бы).
Но это я так, к слову.
Ведь останется черно-красный портер,
Цитаты сама знаешь из кого,
Соседний город, в конце концов.
На фоне него
Твое лицо
Почти незаметно – неудачное фото.
Кстати, я не успел тебе рассказать
О трагедии города С.
Его жители, как и жители города Г., вели себя странно.
Впрочем, ты должна об этом знать:
Они проявляли недюжинный интерес
Ко всему, что было с виду забавным
И могло их развлечь. Они не думали, что все так серьезно.
Теперь они умерли или просто погрязли в грехах.
Хотя ладно, зачем писать в стихах
О том, что уже сказано в прозе.
А вот еще был случай: когда я переходил дорогу,
На светофоре с тросточкой стоял Бог. Он был слепой.
И я помог Богу
Преодолеть перекресток.
Редкая удача – хоть пой
«Аллилуйя», невзирая на отсутствие слуха.
Но, видимо, Бог был еще и глух, или сердце его было глухо –
Все очень просто.
А иначе – откуда такая тоска
Во взгляде бессмертной небесной царицы?
И под настроение две рифмы:
Гробовая доска
И вышеупомянутые вороны – черные птицы.
Помнишь, мы с тобой зашли в небольшой магазин.
В нем продавали
Шары из рисовой бумаги
(Шар № 17 и шар № 21).
А на них – два иероглифа, ты их прочла едва ли.
Может, тебе не хватило отваги,
Или ты до сих пор не знаешь китайского языка?
Я скажу, что они означали:
«Привет» и «пока».
Не правда ли, как символично?
Я мог бы сказать тебе об этом лично
Или по телефону (шесть цифр из памяти не сотрешь),
Но слово сказанное есть ложь,
А написанное не вырубишь топором.
Следовательно, подумай о том,
Как самой избежать фальши,
Как очнуться и жить дальше.
Уложив шесть букв в многоточия,
Неизвестно что напророчу я:
То ли свадебку да гуляние,
То ли скорбное поминание.
Что ни станется – ни к чему тужить:
Выпьем водочки – будем дальше жить.
Так постепенно в стихотворный размер
Проникает частушечный лад…
Но мы опять отвлеклись от темы,
Или даже от тем:
Что делать? Кто виноват?
Куда мы придем? И, например,
Где мы?
И с кем?
Не идем никуда, нигде, одни,
Делать нечего, не виноват никто или виновны оба…
Но вот уже сыплет снег,
В доме напротив зажгли огни…
Еще немного – и наметет такие сугробы,
Что просто не сможешь выйти на свет.
Мы будем счастливы? – Нет.
Снег.