Недогадливый сын из грузинской сказки недоумевал, как ему, по просьбе престарелого отца, сократить дорогу и сделать ее повеселее. Но поэту Вадиму Муратханову и его попутчику, вашему покорному слуге, подобная легкая образная задача, несомненно, оказалась по плечу.
За беседой время пролетело незаметно.
– Вадим, не возражаешь, если я назову нас заложниками советской государственной стратегии?
– Полностью соглашусь, мы - представители общности людей, языковых «полукровок», выросших на погра- ничье культур. Мы можем только смотреть со стороны на раздел духовной «недвижимости» и капитала. На наших глазах единое некогда культурное пространство разрывается на клочки, режется по живому. И касается это не только российско-украинских, но и, допустим, узбекско- киргизско-таджикских взаимных претензий. Да и в других республиках все друг другу предъявляют счета, как супруги при разводе. Нужно время, чтобы все утряслось, но это может быть не одно десятилетие, а жизнь человеческая коротка...
– На днях я «бросил взгляд» в прошлое и ужаснулся: у нас украдено двадцать лет. Больше, если считать с 9 апреля 1989 года... Когда все покатилось не «в соответствии», а «вопреки»... Мы оказались в каком-то параллельном мире, чем-то напоминая аквариумных рыбок из твоего стихотворения «Рыбы»:

Я не предлагаю расставлять стулья и справлять панихиду по Союзу... Сам в числе других подбрасы/вал в воздух бульдозериста, стащившего статую Ленина с пьедестала. Но обрушение колосса повлекло за собой катастрофу, сверх всякой меры/ длительную и жестокую...
– Да, и все это время мы ищем и пытаемся найти свое место, определить свою роль в условиях вялотекущего стихийного бедствия. Иногда, впрочем, взрывающегося... В 2001 году мы с единомышленниками, среди которых назову Санджара Янышева и Сухбата Афлатуни, выступили с манифестом «Несколько слов о русской и узбекской поэзии». Он был опубликован в журнале «Ари- он». Это - манифест основанной нами Ташкентской поэтической школы, и в нем декларируется наша необычная в создавшейся исторической ситуации роль.
– А именно?
– В силу обусловленной обстоятельствами невозможности «причалить» к тому или иному языковому «берегу», мы формулируем свою роль в литературном и культурном процессе эпохи как медиумов, межъязыковых посредников...
– К слову вспомнил строфу из своей элегии «Что ж, осталось последнее прошептать мне прости, в межъязычьи посреднику край родной не спасти»...
– А мы и не подряжаемся на роль спасителей или даже спасателей. Наша задача - не дать засохнуть цветнику поэзии. В первую очередь, обмениваясь подстрочниками...
– Хорошая «лейка» для неленивого поливальщика. Но давай немного сменим ракурс... Тот же Сухбат Афлатуни, он же Женя Абдуллаев, в статье о твоем творчестве, тонко и образно высказался о его сути. Критик Абдуллаев определяет твоего лирического героя как растерянного, оставленного взрослыми мальчика, который до возвращения старших успевает и повзрослеть, и состариться...
– Со стороны, наверное, виднее. Согласен с тем, что многие мои прозаические и поэтические произведения написаны от лица человека из «потерянного рая», где все казалось единым и навечно связанным, наполненным любовью.
– Но основное в твоем творчестве - и в стихах, и в прозе - все-таки проблема «чужой среди своих, свой среди чужих»...
– Верно, можно даже сказать, что социально-философская основа моего творчества - национальный вопрос. И прежде всего на бытовом уровне. Меня интересует, как дышится человеку в чужой языковой среде, насколько комфортно он ощущает себя в непривычном культурном ареале...
– Или каково ощущать себя, как писал Есенин, иностранцем в своей стране... Я процитирую твое стихотворение «в тему»:

– Эта проблема меня интересует еще и в ракурсе смены поколений. Нас ведь готовили к жизни в одних условиях, когда же мы подросли, они оказались другими. Выяснилось, что правила игры резко изменились, более того, их надо было учить на ходу. Я написал на эту тему триптих «Три товарища» - о том, как три представителя нашего поколения всячески пытаются сохранить свою дружбу - наследство погибшей эпохи, но как их беспощадно разносит по свету и размывает все их связи, как жизнь выстраивает препятствия не только в карьере, но и в отношениях между близкими людьми.
– Пришло время заполнить визитную карточку Вадима Муратханова, поэта, переводчика, прозаика, критика, выпускника факультета зарубежной филологии Ташкентского государственного университета. Ты один из основателей объединения «Ташкентская поэтическая школа», альманаха «Малый шелковый путь» и Ташкентского открытого фестиваля поэзии. Автор резонансных сборников поэзии и прозы и не менее резонансных эссе и критических статей в престижных российских и зарубежных изданиях. Ты заведовал отделом поэзии журнала «Звезда Востока». Переехав в Москву, стал руководить отделом поэзии в журнале «Новая Юность», совмещая с работой ответственного секретаря журнала «Интерпоэзия». По каким критериям отбираются авторы для публикации в «Новой Юности»?
– Критерий один - художественный уровень. Особенность журнала в том, что на его страницах нередки дебютные публикации авторов, впоследствии добивающихся известности. Все-таки по статусу мы не можем претендовать на место в одном ряду с «Новым миром», «Знаменем» и другими грандами, но наш статус позволяет быть более открытыми для молодых дарований и, в частности, авторов из регионов, от Москвы весьма отдаленных. Желанные гости у нас - грузинские литераторы. В этом году опубликуем твои стихи...
– И что говорят о наших поэтах московские литературныю эксперты!?
– В Грузии они обнаружили развитую, многообразную, ничуть не тронутую плесенью и нарочитым академизмом, как бывает в отрыве от языковых корней, свежую и лишенную эпигонства поэзию.
– В подражательстве наше поколение не обвинить. Не с чего было, да и негде, как говорится.
– А мне вот интересно - как сложится судьба следующего за нами поколения. Мы, хоть и не были с тобой знакомы в советские времена, но жили по одним правилам, дышали одним воздухом, имели много точек соприкосновения и могли понять друг друга без проблем, обмениваться подстрочниками, в первую очередь благодаря языковой общности, без посредства английского. Сохранится ли эффект духовного взаимопроникновения? Пока что точки невозврата я не вижу - остается возможность узнавания, опять-таки благодаря русскому языку. И за это в первую очередь мы должны благодарить форумы, подобные нынешнему V Международному русско-грузинскому поэтическому фестивалю. На постсоветском пространстве нет аналогов этому уникальному проекту. Еще и потому, что проводится он на совершенно неблагоприятном фоне межгосударственных отношений.
– Ну, у нас тут одна политика - межличностного духовного, человеческого сближения...
– Верно, здесь нет столкновения интересов и выгод, здесь мы вовлечены в поступательное движение взаимообогащения, и это - залог спасения и дальнейшего расцвета стратегии взаимопроникновения культур.