Двести лет наука самоуверенно отрицала, что вокруг человека есть аура излучений. Аргумент простой – это видели мистики и поэты, а не доценты и доктора наук. Теперь благодаря приборам видят доктора и доценты. Они толкуют о своем: длина волны, природа излучений и т. д. А для множества людей свечение, исходившее от лица, было «нимбом». Святой от слова «свет». Святой – тот, кто светится. «Освятить» значило в древности передать другому свой свет. То же самое значило «посвящение» – передать светом тайное знание о космосе, недоступное тем, у кого нет нимба.
Я верю свету, исходящему от икон Рублева, Дионисия, Феофана Грека, Эль Греко, Джотто и Боттичелли. Что значит излучение золота и камней по сравнению со «славой Божией» – так в старину называли свет, исходящий от великого человека. «Троица» Рублева, одетая в драгоценный оклад, усыпанный каменьями, была обычной дорогой иконой. А когда оклад сняли, от нее хлынул свет, который не иссякает и по сию пору.
Мы утратили человеческий уровень своих знаний. Я предлагаю вернуть утраченное.
Луна диктовала Кириллу и Мефодию правильный алфавит и для хазар, и для славян. Тем более что опирались они на более древние очертания таких же лунных алфавитов. Вот моя реконструкция лунного алфавита:

Однако весь алфавит от А до Я диктовала не только луна, но и солнце, идущее по созвездиям зодиака. Оно вносило свои поправки, приближая лунные дуги к угловатым созвездиям. Так родились два алфавита – лунный и звездный. Звездный – прописной, а лунный – строчной.

«А» звездное хранит в себе очертания Тельца, «а» лунное – округлость нарождающегося месяца
Древнее чтение справа налево соответствует ходу фаз луны от раннего месяца до полнолуния. В Европе закрепилась традиция слева направо –солнечная, «посолонь», по ходу зодиака.
Очень важная буква «Ж», она хранит очертания Ориона и означала «жизнь», «Н» близка к созвездию Близнецов, «Г» похожа на Водолея,  «И» напоминает очертания Рыб, Геркулес хранит абрис буквы «К»,  «Л» похожа на Персея.
Теперь космические прозрения поэтов облеклись в блестящие звездные латы современной космологии. Они надежно защищены формулами и числами от тупости, невежества и непонимания, но мне ближе та хрупкость и донкихотская уязвимость, даже незащищенность поэтического слова, с какой предстало оно перед читателями тогда, в космической наготе и невинности, как Адам и Ева перед богом до первого прегрешения.
Когда в нашей печати наконец-то с двадцатилетним опозданием появились снимки радужной ауры излучений вокруг тела, я понял, что означает древняя фраза: «одеялся светом, яко ризою», понял, что парча и дорогие каменья — лишь имитация этого космического одеяния.
Вспомнил я и древнее предание о том, что Адам и Ева были в раю не просто наги, а в окружении ослепительного света, который потом угас, отчего и понадобилась одежда.
Свет – весть. Эта анаграмма придумана и создана самим творцом света. Святой Григорий Палама говорит о не физическом свете, исходившее от Христа на Фаворе. Но любой свет исходит от Христа, в том числе и физический. Поэты знают, что в поэзии звук – это волновой вариант света. Стих начинает сиять и светиться, если звук в унисон с мировой гармонией.
Ньютон считал, что радуга – это пакет волн разной частоты. А Гете спорит с Ньютоном сквозь века, утверждая, что цвет – это работа глаза. Например, дальтоник видят зелёный как красный, а цветоаномалы различают цвета только интенсивности. Их мир серо-белый. Прав, конечно, Гёте. Наш глаз воспринимает кванты света в волновом варианте, поэтому наш мир видимый. Если бы наш глаз воспринимал мир в корпускулярном варианте, мир был бы невидимый.

Так что же такое свет? И свет, и звук – это волны.
Волновая, прямо говоря, духовная природа нашего мира воплощена в поэзии, музыке, живописи. А невидимые волны, например, гравитационные – это, скорее всего, сам Святой Дух, который дышит, где хочет, и пронизывает весь мир видимый же всем и невидимый. Со временем мы научимся создавать тексты из гравитационных волн, и нас поймет и услышит вся вселенная.