Я им говорила. Они мне не верили, что ли,
Что русский исход тяжелей,
                                          чем еврейский исход,
Что мы растворимся в своём же натруженном поле,
В своём же народе, и он ничего не поймёт.
Другие нагрянут. И будут их звать россияне.
Их будет немного
                        в тот страшный и призрачный час.
А мы растворимся... И северным станем сияньем,
И будут потомки и грезить, и плакать о нас.
Я им говорила, что эта игра — не игрушки.
Они мне не верили. Но моя совесть чиста.
Молчите, славяне! Молчите, литавры и пушки!
Пришли россияне. И наши замкнулись уста.


ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ

Без русского слова
о ста языках,
Как честно ту Башню ни строй,
Но рухнет она, и рассыплется в прах —
Останется камень пустой.
Без русского сердца, основы основ,
Когда, я сказать не берусь,
Рассыплются галькою сто языков,
И станет пустынею Русь.
И всё это зря: полыханье свобод
И общий какой-нибудь дом,
Пока не опомнится русский народ,
Народом оставшись притом.
И рушились башни, и строились вновь.
Полоном сменялся полон.
Но Бог есть любовь! А какая любовь,
Когда поводырь — Вавилон?..


ПРОГНОЗ

Сейчас уже нам дело — не до власти.
Враги идут в атаку — напрямки.
Проснись, народ! Мы проглядели счастье.
А смерть — на расстоянии руки.
Уж всё зашебуршилось с нами рядом,
Высчитывая, где бы повкусней.
Оно — исчадье это ВСЁ. Из чада,
Из преисподней лживых новостей.
А власть — её мы выберем по сердцу,
Но не сейчас нам заниматься ей.
Идёт поток мышиной силы серой,
Высчитывает, сколько жить нам дней.
Просчитывая вшивость и паршивость,
Пугаясь, что ещё в нас сила есть,
Но я скажу: чего бы ни случилось,
Погибнем только вместе. Все, как есть.


* * *

Какой ни будет день и час,
Какой ни будет год и строй,
Когда я думаю о нас —
В душе луч солнца золотой.
Ты выпал мне, как Божий дар;
Ты выпал мне, как белый свет.
Уездный город Сыктывкар
На счастье выдал нам билет.
Я столько песен извела
На то, как встретились с тобой.
А на Дунае я была,
И он уже не голубой.
Ты слышишь? Где ты в небесах?!
А я запомнила навек
И синеву в твоих глазах,
И твой почти мальчиший смех.
И лишь на Чёрной Калитве
Всё те же наши камыши.
И те же мысли в голове.
И так же звёзды хороши.
И не кори ты, отчий дом.
И не ревнуй ты, отчий край.
Когда с любимым мы вдвоём.
По всей Руси на сердце — рай...
Зачем звонят колокола,
Когда луч солнца золотой?!
Я столько песен извела,
А ты не взял меня с собой.


ЗНАЕТЕ, ЧТО...

Знаете, что?.. Вы об этом со мною не спорьте.
Африка ль снится и самый парижский Париж,
Это — другое. А Русь моя — кровью в аорте,
В сердце — биеньем. И это не заговоришь.
Знаете, где? На лугу или возле причала,
Там, где волна размывает песок золотой,
Я ничего первозданнее и не встречала
Той тишины, по пространству души разлитой.
Впрочем, об этом не велено проговориться.
Я уж и так разболталась, гляди, надоест.
Только у нас подожгла как-то море синица,
Только у нас перекрёсток читается: крест.
Я и сама эту тайну никак не открою.
Что в тебе, Русь, что такой не отыщешь другой?!
Что же мне делать с любовью моей круговою
К этой земле, ни конца и ни края какой.
Скоро вернутся опять сентябри-листопады.
Свадьбы — по кругу. А после и аистов срок.
Снова отец сыновей отправляет в засаду.
Снова Жар-птице поможет Конёк-Горбунок.


ПОШЛИ СО МНОЙ...

Пошли со мной: я знаю, где — Россия.
Молчи пока. Я знаю наизусть:
Там, где сейчас разломы и разливы,
Она жива — моя Святая Русь.
Она жива сквозь сполохи и склоки.
Она жива сквозь сонмища веков.
Она, запомнив русские дороги,
Вернула к жизни сорок сороков.
Она жива своими небесами
И нашей верой в Родину и в честь.
Пошли со мной: за птичьими лесами
Всё там же наше Лукоморье есть.
А то, что с нами нынче происходит,
Так то Кащей свой празднует делёж.
Всё тот же он. Всё так же колобродит,
Над златом чахнет, что с него возьмёшь.
Бог с ним, болезным, ждать уже недолго.
Что было в сказке, станет наяву.
Пошли со мной. Я знаю, где иголка Кащеева.
Не бойся — не в стогу.


МОЁ ЗАТОЧЕНЬЕ

Моё заточенье с моей же свободой совпало.
На нежность похожа задумчивость тихая книг.
А в доме нарядно. Нарядней ещё не бывало.
Кипит самовар. И под окнами спит снеговик.
И думать непросто, хотя разбираешься вроде.
Запутались ходики, стрелок поняв беспредел.
Алёнушка плачет. А Днепр всё хорош при погоде.
А кот не учёный, но цепь золотую надел.
И капает время слезами капели и свечки.
И падают звёзды, чтоб август собою поджечь.
А хочется правды... Приходишь на Чёрную речку,
Еде с нами навек наша Белая-Белая Речь.


ЗДРАВИЦА

Я сегодня поднимаюсь без печали
За любую из ошибок за плечами,
За мои давно отплаканные слёзы,
За тоску мою столичную по сёлам.
За откосы.
Кто их выдумал — откосы,
Все в берёзах, как в передниках весёлых!
На друзей себя растрачу.
За удачу!
За отдачу!
Хорошо бы — за отдачу!
И за письма, не написанные к сроку,
Что ночами, как стихи цветные, снятся.
За дорогу!
Ну, конечно, — за дорогу!
Да не хочется сегодня повторяться.
От разлуки,
что нам выпала в начале,
Все другие мы отсчитываем сами.
Я сегодня поднимаюсь без печали
За уменье разговаривать стихами!