Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ЕВГЕНИЙ СТЕПАНОВ


Евгений Степанов – президент Союза писателей ХХI века, Секретарь Союза писателей Москвы, член ПенКлуба, член Правления Союза литераторов России, Генеральный директор Холдинга "Вест-Консалтинг". Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского государственного педагогического института в 1986 году по специальности "французский и немецкий языки", Университет христианского образования в Женеве в 1992 году, экономический факультет Чувашского государственного университета в 2004 году по специальности "финансы и кредит" и аспирантуру факультета журналистики МГУ в 2004 году. Кандидат филологических наук. Главный редактор портала "Читальный зал". Лауреат премии имени А.Дельвига. Автор многих книг и публикаций. Живет в Москве.


ПЕРСОНАЖИ



РОМАНЮК


Матвей Захарович Романюк копался в огороде, обрезал усы у клубники, сеял морковку и горох… И вдруг калитка распахнулась, и к нему в сад вошли четыре человека.
– Вы Романюк? – спросил самый высокий дядька.
– Я, – ответил Матвей Захарович.
– А вот и нет, – парировал дядька. – Вы не Романюк, вы Романов, потомок цесаревича Алексея.
– ?
– Да-да, не удивляйтесь, он выжил. А это (дядька полез в рюкзак) вам корона Российской империи. Правьте!
– Правьте! – поддержали дядьку другие члены делегации.
Матвей Захарович рассмеялся и прогнал шутников. И продолжил обрезать усы у клубники, сеять морковку и горох. А когда закончил огородные дела, поспешил в баню. Распарился, вышел на травку, выпил кваску и сказал:
– Ля-по-та!


ПИРДА


Кошку Лизу некоторые люди почему-то называли Пирдой. Но кошка ни на кого не обижалась. Она обижалась только тогда, когда ей забывали дать молока.


ОКСАНА


У меня была одна знакомая, за которой я ухаживал. Оксана. Она работала официанткой. Молодая, красивая, яркая, фигуристая. Она таскала меня по разным ресторанам, и говорили мы в основном о еде. Я все мечтал о сладостном миге… Но он почему-то все время откладывался. И вот однажды Оксана сама позвонила поздно вечером и сказала: "Приезжай ко мне…" Я понял, что и на моей улице наступил праздник.
Я приехал. Увы, Оксана опять начала мне рассказывать про еду. И опять ничего не получилось. Не было даже ни одного поцелуя. Я уехал домой.
…Примерно через месяц Оксана вышла замуж. Сейчас она счастлива в браке, у нее трое детей.
Я искренне рад за неё и очень ее уважаю. Я начинаю понимать её. Она видела, что я неплохой, нормальный парень, но душа у неё ко мне не лежала, вот она и не могла переступить через себя. Она ждала своего принца. И дождалась. И я дождался.


ПУПЫРНИКОВ


Жил-был маленький человечек Пупырников. И так он устал от больших и злых людей, что забивался под диван и лежал там и не высовывался. И только там, под диваном, был спокоен.


КЛЮКИН


Клюкин купил машину. Потом квартиру. Потом десять квартир. Потом весь город. Потом страну. Потом участки на Луне и на Марсе. Потом Клюкин умер. А все его богатства купил Тюкин.


СЛЕСАРЬ СЫРОЕЖКИН


Слесарь Сыроежкин худел в день по 5 кг. Он почти ничего не ел, а только работал и работал. Однажды вечером он пошел в туалет, посидел немного на унитазе, потом заглянул в него: там плавали цветочки.


СЕМЁН ВАСИЛЬЕВИЧ СЕРГЕЕВ


Бизнесмен средней руки Семён Васильевич Сергеев встал рано утром, почистил зубы и пошел на работу. Офис находился в пяти минутах ходьбы от его квартиры.
Семён Васильевич шёл и тихонько говорил сам с собой.
– И вот ты стал взрослым. И ты не "охотишься" за женщинами. Они "охотятся" за тобой. А ты выбираешь одну.
И вот ты стал взрослым. И отвечаешь не только за себя. И ты говоришь: "Здесь моё место. Я с него не сойду. Я буду делать своё дело, пока у меня есть глаза и руки".
…Ангелы спускались к Семёну Васильевичу, касались его своими длинными крыльями и (пока) улетали.


ЮРА


Вот Юра. Он сильный и умный. А ему говорят (часто в прессе), что он слабый и глупый. Юра не обижается. Он радуется. Он понимает: раз ему такое говорят, значит, он кому-то мешает. Значит, кому-то перешел дорогу. Значит, он становится еще сильнее.
Мы иногда встречаемся с Юрой в кафе. Выпьем коньячку, обсудим наши скромные делишки, поболтаем. И расходимся по домам.


СЕРЁГА


Серёга сидел еще при Сталине. Во время войны был в концлагере. Потом сидел еще много раз. Сейчас он писатель, ему 85 лет.
Каждый день он звонит мне и начинает новые проекты:
– Старик, эта книга будет бестселлером. Продадим тиражом в 50 тысяч экземпляров. Главное – пиар, пиар и только пиар, вон, даже бездаря Минаева, и того продают, а я пишу правду жизни. В общем, ты не парься, деньги я найду. Не парься, не кисни, приезжай ко мне на фазенду, я тебе хоть бабу нормальную подгоню…
Каждый раз, когда я его слушаю, не понимаю, кому 85 лет, а кому 45. Иногда мне даже кажется, что Серёге лет восемнадцать. Он всегда энергичен, сумасброден, затевает новые дела, со всеми судится (мне тоже пару раз угрожал судом – уже не помню за что!), живо обсуждает политические события. В общем, я восхищаюсь Серёгой. И хотя он меня несколько раз не на шутку объегорил, все равно восхищаюсь.


ЛИЛИПУТИН


Лилипутин в детстве хотел стать Гулливеровым. Хотел стать сильным и важным и всеми командовать. Он вырос и действительно стал сильным и важным и всеми начал командовать. Но Гулливеровым его почему-то никто не называл. Называли Капутиным.


ЛИЛИПУТИНЫ


Лилипутиных стало так много, что они победили всех своих врагов. И уже стали воевать друг с другом. В итоге победил всех самый главный Лилипутин. И ему стало не с кем воевать. И тогда он заплакал, а потом съел сам себя.


СВИСТУЛЬКИН


Бизнесмен Семён Свистулькин был опытным человеком. Он знал, как управлять людьми. У него было два зама, два бухгалтера, два водителя… И много-много менеджеров. Все заменяли друг друга. У него было даже две женщины. И два – члена. Да, два половых члена. Семён Свистулькин был необычным человеком.


СЕМЁНОВ


(Очень короткая пьеса)
– Все-таки ты – свинья, Семёнов…
– Почему?
– Ну, ты же не хочешь жить со мной. Значит, ты меня не любишь.
– Как раз наоборот. Люблю. Именно поэтому и не хочу с тобой жить.
– Не поняла.
– Да все очень просто. Ты же меня совсем не знаешь. Ты видишь только показушную сторону моего ego. Умение шутить, балагурить, делать комплименты, дарить цветы… А в жизни-то я другой.
– Не верю.
– Ну, конечно, другой. Я нервный, мрачный, неаккуратный, не такой богатый, как тебе кажется.
– Но я же люблю тебя.
– А что такое любовь?
– Я не знаю. Не могу сформулировать.
– И я не могу.
– Вот я и говорю: все-таки ты – свинья, Семёнов…


ОН


Он всегда был востребован.
Организовывал выборы президентов стран и российских республик, депутатов и директоров заводов, защищал и представлял интересы крупного капитала на разных континентах, создавал имена в области политики, искусства, литературы, раскручивал всевозможные бизнес-проекты. Прожил вне дома более 15 лет, иногда забывал, какой у него родной язык и каково его настоящее имя. Он не был шпионом, но был журналистом, пиарщиком, менеджером, специалистом в области политтехнологий и консалтинга. Он знал очень многое, дружил с теми, у кого не бывает друзей.
Под старость он выпустил книгу мемуаров. Там было очень мало правды. Может быть, сотая часть. Правду написать он не мог. Не имел права.


АМЕРИКАН АФРИКАНОВИЧ НЕМЦЕВ


Американ Африканович Немцев родился в Тамбовской области. Отец у него был чудаковатый сельский учитель – Африкан Иванович. Сына он назвал почему-то Американом. Почему – никто не знал.
Американ Африканович в 17 лет уехал в Москву, закончил экономический факультет университета, открыл собственную консалтинговую фирму. И стал работать.
Работал он каждый день, без выходных, у него было множество – сотни! – клиентов.
Американ Африканович работал и работал, ни разу не ходил в отпуск, ни разу не болел, ни разу не брал больничный. Да, он ни разу не болел. Но однажды шел на работу, шел-шел и упал. И больше не встал.


ДИАНА


Диана приехала из Израиля. Звонит мне, восхищается:
– Замечательная страна! К каждому деревцу подведен шланг. Никакой коррупции. Полицейский на дороге заикнулся о взятке – ему 20 лет тюрьмы. Чистота, порядок. Безопасность. История на каждом шагу. Такое ощущение, что вот-вот Христос рядом пройдет…
Спрашиваю:
– Ну, а что там плохого?
– Плохо, что нас там нет.


ОЛЕГ


В гости пришел старый товарищ, с которым мы когда-то вместе работали на ТВ.
Пришел и стал вещать:
– Я теперь целитель, живу праведно. На баб свою энергию не трачу и тебе не советую. Ты до сих пор, я вижу, живешь неправильно. Все о бабах думаешь. Нарушаешь главные законы жизни.
Трындел он минут десять.
Я слушал, слушал, а потом тихо сказал:
– Олег, разговор окончен.
И показал рукой на дверь.
Он, молодец, быстро сориентировался:
– Извини, Женёк, это я вошел в роль. Профессиональное заболевание – всех хочу учить и лечить.
Потом мы опять говорили, уже в режиме диалога. Спокойно и без назидания. На прощание обнялись.


СВЕТА


Света была дочерью моего преподавателя из МГУ. Умная голубоглазая шатенка из потомственной профессорской семьи, живущей в сталинской высотке на Баррикадной. А я был простой – худой и долговязый! – отличник-аспирант из панельного Выхина, только что разошедшийся с женой.
Отношения со Светой у меня сложились очень быстро. Мы действительно любили друг друга. Часами трепались по телефону, вместе забирали ее дочку из музыкальной школы, страстно целовались в разных московских скверах. Она много раз приглашала меня остаться у них ночевать, но я стеснялся. Что бы я сказал своему профессору?
А потом Света поступила на учебу в Сорбонну и уехала. Уехала и осталась в Париже.
…Мы не виделись двадцать лет. Встретились возле станции метро Аэропорт, где я к тому времени жил. Пришли ко мне домой. Она рассказывала о себе. Не замужем, развелась, преподает, снимает небольшую квартирку. Дочка упорхнула в Штаты к отцу. Меня – увидев мои апартаменты – Света назвала богачом. "А ты забурел, разжился за годы перестройки, это уже не худенький выхинский мальчик".
Потом она спросила: "Я не помню, а мы с тобой спали или нет? Тогда, в молодости?"
Я почесал в затылке. Я тоже забыл. Ну или почти забыл. Странное дело: то, что в молодости так важно, в зрелости теряет смысл.
А потом Света опять уехала в Париж.
А я остался.


ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ


Владимир Владимирович проплывал в день пять километров, нет, десять, нет, сто, нет, тридцать три тысячи километров. Он все плавал и плавал. И – не тонул.


ЛЮСЯ


Я видел ее первый раз в жизни. Молодая, красивая, ухоженная. У меня дома была какая-то вечеринка, и она пришла в компании своих (и моих) друзей.
– Люся – специалист по фэн-шуй, – представили мне девушку.
– Женя, очень рад, – сказал я.
Разговорились.
– Дайте мне, пожалуйста, рекомендации… По квартире… – попросил я.
– Охотно, – ответила Люся. – Давай, Женя, сразу на ты. Чтобы без лишних церемоний.
– Нет возражений, Люся, – сказал я.
– Начнем с главного. Вот что у тебя, Женя, за спальня?! Возле кровати только одна тумбочка, а должно быть две. Чтобы женщина хотела сюда еще раз прийти и остаться. А пока не хочет. (Она игриво улыбнулась.) Сразу видно: мужик настроен на одиночество. А где одиночество, там нет денег.
– Хорошо, Люся, тумбочку я куплю, – быстро согласился я. – Женщина, допустим, появится. Но появятся ли деньги? Весь мой предыдущий опыт говорит как раз об обратном. Есть женщина – нет денег.
– Как же ты неправ! О, как же ты, Женя, неправ! Женщина – это главный стимул в жизни мужчины. Иначе – нельзя. Инь-Ян… Итак, запомни: купи прикроватную
тумбочку – появится женщина. Появится женщина – появятся деньги.
– Ты уверена?
– Конечно. Деньги – это всего лишь производная успеха. Для них нужно создать условия, а потом только поманить.
– А как поманить?
– Способов – миллион. Вот, например. Смотри, у тебя на полочке лежит колокольчик. А почему ты им не пользуешься? В колокольчик надо звонить. Постоянно звонить. Тогда точно деньги будут. Высшие силы услышат твой сигнал и дадут тебе денег. Ты понял?
– Понял, – сказал я.
Когда гости ушли, я сел в гостиной на свой любимый кожаный диван и задумался. Может быть, и в самом деле купить вторую прикроватную тумбочку, может быть, и в самом деле позвонить в колокольчик?


МИЛА


– Евгений Викторович, я договорилась о сотрудничестве вашего телеканала "Диалог" с Союзом меча и орала.
– Очень рад, Мила. О чем вы конкретно договорились с Союзом меча и орала?
– Я им рассказала про ваш замечательный телеканал. Они вас пригласили на очередную научную конференцию. Они не против, чтобы вы там снимали.
– А в чем же тут сотрудничество?
– Не поняла.
– Ну вот я буду про них снимать, повезу операторов, корреспондента, потом буду это все монтировать, потрачу свои средства. А что взамен? Ведь любое сотрудничество должно быть взаимовыгодным. Не правда ли?
– Денег у них нет.
– Да дело не в деньгах. Какой-то баннер нашего телеканала они смогут разместить? Сделать нас официальным информационным спонсором?
– Вы знаете, мне вас очень неприятно слушать. Я и не ожидала, что вы такой прагматичный, алчный человек. А я ведь обо всем договорилась…
– Извините, Мила, но в футбол в одни ворота я не играю. Уже очень много лет.


ЖОРЖ МАРМЕЛАДОВ И СЕРГЕЙ СЕЛЁДКИН


Жорж Мармеладов не любил Сергея Селёдкина. Жорж сильно не любил Селёдкина. Так, наверное, евреи не любят Станислава Куняева.


ТИРАН


Жил-был тиран. И все его называли тираном. А вот журналисты его совершенно не боялись – выражаясь фигурально, вытирали об него ноги. Поэтому тиран по ночам рыдал.


МУДРЕВАТЫХ


Иван Иванович Мудреватых ненавидел свою страну. Эту страну дураков и взяточников, хамов и бездельников, алкашей и непрофессионалов. Страну, где всё – через жопу, всё – не как у людей.
Иван Иванович не мог понять одного: почему у него появляются слёзы счастья на глазах, когда его соотечественники-спортсмены во время Олимпиады в Лондоне занимают первые места.


НУКЗАР


Кризис заставляет крутиться еще сильнее. Для того, чтобы выпускать некоммерческие журналы, нужны спонсоры. Их на всех не хватает.
С Нукзаром меня познакомил Володя Сидорчук, маститый писатель, который однажды в Лондоне издалека видел Бродского и потом написал об этом четыре тома мемуаров.
Нукзар, по словам Володи, был миллионером и писал стихи.
Однажды зимой Нукзар пригласил меня в "Кофе Хаус" на Новокузнецкой. Я приехал. Он там сидел с курносенькой симпатичной девушкой и нервными, быстрыми глотками опустошал пивной бокал. Девушка (Лиля, – она представилась) умиротворенно пила воздушный каппучино.
Нукзара развезло. Он начал эмоционально и темпераментно рассказывать о себе:
– Я имею 10 тысяч квадратных метров в аренде. У меня пять квартир в Москве.
Я создал здесь рынок строительства. Я открывал пинком дверь в кабинет Ресина… У меня был личный самолет… Я жил в Латинской Америке 5 лет, я знаю испанский в совершенстве, я обыграл Каспарова в шахматы, хотя у меня только первый разряд… В день я трачу 50 тысяч рублей на друзей и 100 тысяч на благотворительность.
Я слушал его и радовался, надеясь, что он потратит немножко денег и на мои литературные журналы. В перерывах между этими речами Нукзар читал безнадежно графоманские стихи собственного сочинения. Я улыбался и смущенно ерзал на стуле.
А Нукзар все читал и читал стихи и рассказывал о своих успехах и прекрасных человеческих качествах.
Когда он в очередной раз повторил, что тратит в день 50 тысяч рублей на друзей и 100 тысяч на благотворительность, я стал находить в его стихах определенное очарование.
– Ты – неподражаемый поэт! – наконец сказал я. – Мне очень понравились твои стихи. Тем более, что ты пишешь не на родном языке, а это так сложно. Я вот иногда пробую сочинять на немецком и французском – получается полное дерьмо… А у тебя есть чувство, темперамент… Слова ловко подбираешь, рифмы…
Теперь улыбался Нукзар. Потом мы опять пили пиво, Нукзар читал стихи, а я внимательно слушал. Просидели мы часа два. Стали собираться. Нукзар подозвал официантку. И начал искать в карманах деньги. Не нашел. Что делать? Я, конечно, заплатил. И уже думал уходить. Однако Нукзар предложил остаться. И еще сделал заказ. Принесли дюжину пива, пирожных… И мы продолжили. Спустя полчаса Нукзар как-то незаметно ушел, а мы остались с Лилей… Слава Богу, у меня нашлись деньги
заплатить и за этот заказ.
О, Нукзар!
…Смешной факт: недавно на улице я снова встретил Нукзара. Он опять пригласил меня в "Кофе Хаус".


АНДРЕЙ НИКОДИМОВИЧ


Вот он приходит ко мне в офис. Важный, холеный, полнеющий… Андрей Никодимович.
– А кто тебе делает мониторинг прессы?.. "My Press"? Не слышал про таких. Наверное, слабенькая команда. У меня же самые лучшие спецы. Кстати, мы по твоей теме поработали – ничего не нашли.
– А эти – слабенькие! – нашли.
– Странно… Но ты все равно мне эту тему отдай… Я лучше сделаю… Кстати, ты сколько им за мониторинг платишь?
– Тысячу.
– Так дешево? Мда… А я сейчас в новый офис переезжаю. 300 метров. Никого не порекомендуешь, чтобы на пару снимать?
– Да, можно. Вот Иван Петрович, наверное, может снять. Я тебя сейчас с ним соединю по телефону.
Соединяю. Андрей Никодимович говорит:
– Здравствуйте, Иван Петрович, это Андрей Никодимович. У вас серьезная фирма? Точно серьезная? Ну, хорошо, я перезвоню.
Кладет трубку. Обращается ко мне:
– Так он что, грузин – с акцентом говорит?
– Да, грузин. Иван Петрович… А вообще, извини, у меня дела.
– Ну ладно, и я поехал.
– Счастливо, брат.


ШПАКОВ


Однажды в Питере, после презентации журнала "Зинзивер", мы с группой писателей изрядно поддали. На берегу Невы. В хорошей компании. Все было чудесно. Но я уже опаздывал. Мы поймали с Володей Шпаковым такси и помчались на Московский вокзал. И тут мне приспичило по малой нужде. Ну прямо невмоготу.
Я говорю Володе:
– Мне надо выйти, иначе мне будет плохо. И вам, вероятно, тоже… В общем, еще чуть-чуть – и я совершу самый неприличный поступок в своей жизни.
Володя, сообразив в чем дело, отвечает:
– Старик, терпи. Думай о чем-нибудь постороннем.
Ни о чем постороннем в такие минуты думать невозможно. Возникла ситуация безысходности.
Слава Богу, мое состояние хорошо понял водитель. И он полетел по Невскому, точно Шумахер.
Примчались. Высадились у вокзала. И побежали к поезду. Володя бежал все это время со мной. Я вскочил в последний вагон уходящего поезда.
Володя помахал мне рукой на прощанье.
Шпаков – настоящий друг.