Жить при "сейчас" — азартная игра,
Пока твой пятый угол неизвестен,
Пока бликует сок свежайших песен,
Пока есть шанс — до раннего утра
Сном в будущее вглядываться смело
И раздвигать незримые пределы
Секретом, не разгаданным вчера.
Жить не тужить, чувствительным к добру
И не искать ответного участья
В старинной пьесе под названьем "счастье",
Где роли непридуманный сумбур
Укажет карту необычной масти
И облачит все сущее в гламур.
Жить при "сейчас" — дышать, внимать и знать,
Все тонкости живого аромата
Вкушать и, как диковинки-агаты,
Лесные ягоды на бусы собирать.
Не исчислять мгновения трактатом,
А просто жить, чтоб, проиграв, играть.

Я началась девятого числа
Из живописной скани серебристой
Деревьев, что царапали узором
Морозное пространство ноября…

С безудержного крика,
                                     на века
Соединившего и боль, и радость
Созвучием, наполненным любовью
И страхом предстоящих перемен…
Я началась от щедрых пирогов
И многоцветья елочной гирлянды,
Которой правил маленький фонарик,
Но к празднику перегорал как раз…

Еще — с парадных флагов,
                                красных строк
Истории, струящейся по венам,
Что ржавчиной покрылись иль слезами
От фанатизма едкой густоты.
Я началась из глубины небес,
Что скрыли облаками
                                души светлых
И тех, что в ночь ушли и не успели
О праведном спасенье попросить.

Я началась, и это так бесспорно
В круговороте всех противоречий,
Что до сих пор шлифуют неустанно
Судьбы моей необъяснимый шар.

Обнажая суть и стать, сыпала береза
Золотую благодать на рассвет на розовый.
А беспечный тот рассвет и не знал, конечно,
Что богат он, что поэт, что за мигом — вечность.
Он березу целовал, гибкую да тонкую,
И, конечно же, не знал, сколько еще, сколько так…
Он не знал: спешащий день светит с неба донца,
День, что знает суть как тень,
Только тень
                  от солнца.
Не заметит день листок сброшенный, последний,
Звонок будет, но далек лист от статной тени.
А умытая дождем к вечеру береза
Вдруг заглянет в водоем — золотой на розовом —
И подумает: смешны ветреность да искренность…
Может, срочно шубку сшить, шубку серебристую?

Так и мы — от сути прочь — суетою маемся,
День за днем, из ночи в ночь все грешим да каемся.

Запах сладкой карамели,
Радость кукурузы сладкой…
Кружат-кружат карусели
Детства быструю лошадку.

Воскресенье самых главных,
Самых ветреных желаний,
А из всемогущих данных —
Пять рублей огнем в кармане.

Я, конечно, не сменяю
На шуршанье шоколадки
Этот праздник, где сияет
Карусельный бег лошадки.

Пять рублей — какая сила,
Пять рублей — такая малость!
И на счастье мне хватило,
И на жизнь еще осталось.

Там подсолнухи цветут.
Здесь — болота вязь,
Комариный неуют
Да тумана бязь,
Будто занавес, тоской
В крестик вышитый…
Что же дальше, что же, что?
Дальше — выше-то?
Там... глубоки небеса,
Там подсолнушки,
Легкокрыло чудеса
Кружат к солнышку —
Босоногие мечты
Мои детские.
Так высоки и просты
"Ах!" да "если бы…".
Там аршином еще жизнь
Не померена.
Там со мною не борись —
Я уверенный.

Вишневый сад заоблачной тоской
Умыл тщеславье сумрачного зала,
И то, что сцена нам недосказала,
Нам предсказал дущевный беспокой.
Беспомощности семя обнаружив,
Грядущей неизвестности родню…
Ночь вычурность бесед в узорах кружев
Морозным изразцом проявит дню,
Как оберег…
                    Той росписи фатальность,
Пунцовой неизбежности печаль
Мы ощутив,
                    минорную тональность
Отпустим прочь, вздохнем: не жаль, не жаль…
Взгляд устремив в заоблачные выси,
Помолимся о мертвых и о тех,
Кто благодатно принял тайну мысли:
Жизнь скоротечней ветреных утех.

Два оттаявших стога
                               плакали
Безутешными слезными
                               знаками,
Понимая, что с наводнением
Исчезает мотив единения
С этим полем и с этой рощею,
С тем, что прожито,
                                 с тем, что общее,
Невозвратное, но манящее
Светлой радостью
                            в настоящее.
Два оттаявших стога,
                             оттаявших
В бликах нежности,
                             в блестках радужных,
Вьюгой снежною обрученные,
На разлуку весной обреченные,
Два оттаявших стога рядышком,
Коротающих жизненный
краешек…
Их прощальный секрет
                             откровением
В зазеркалье скользнул наводнения.

Мне снова захотелось жить.
Какое радостное чувство,
Когда глаза твои смеются
И хочется до дна испить
Всю чашу разговоров чайных,
Когда твой взгляд, как бы случайно,
В узор сверхпонимания нить
Вплетает так необычайно,
Так нежно, тихо и тепло —
Все, что не выразить словами,
Все, что останется меж нами,
Все, от чего в ночи светло.