Улица "мамина" – Насими –
Лежит на ветрах на семи.
Здесь воздух прозрачен вешний,
И мамин дом – как скворешня.
У мамы прописаны бедность и беды,
Но здесь на всех хватает обеда,
Искренних слов и теплоты –
Дыхания света и доброты.
Здесь вещи простые поют, говорят
Про душ гармонию и про лад.
Про то, что за деньги, богатый уют
Здесь совесть и честь свою не продают.
От шалых ветров простыни́ крыло
Выше облака унесло!..
Тут ценят дороже успехов, побед,
Айвы нашей свадебный первоцвет.
Здесь воздух прозрачен вешний,
И мамин дом, как скворешня.
Улица мамина – Насими –
Лежит на ветрах на семи…

Горы ночью черным-черны,
Горы видят теплые сны…
Только слышится речки гул
Да огнями трепещет аул.
Мы спешим, мы идем на огонь –
Он вблизи, хоть рукою тронь.
Но легла между нами мгла
И никак не дойти до села.
А может, это совсем не аул
Искры желтые протянул?..
Может, звезды висеть устали,
Опустились на горы стаей?..

Мы цену мига узнаём потом,
Его не обозначив словом "счастье"…
Но, как в безводье воздух рыба ртом,
Ловлю воспоминанья часто-часто.
Смеялись дети. Плыли облака,
И тени их баюкала река.
Алела вишня. Наливалась слива.
А я не знала,
что была счастливой…

То бежит по ступеням
Быстроногой девчушкой,
В белой вздыбленной пене
И в серебряных стружках.
Вот поток, полный жизни,
Мчится яростно, споро –
То над кручей повиснет,
О камни распорот;
То прольется стихами,
Ритм о гальку чеканя,
То всплеснет вдруг руками,
Навзничь падая с камня…
Задохнется, измучившись,
Но стоянка на миг –
Чтобы в сердце кипучее
Лёд-мороз не проник.

Дитя бестравного города
И серых унылых камней,
В детстве блаженно и гордо
Дочь рисовала коней.
А школа долбила ей темя
За патриархальность корней:
"Ну что это, право, за тема –
Опять рисуешь коней!.."
Но дочь коней рисовала –
Как о просторе мечту,
И в шалые гривы вплетала
Ветры, снежинки, звезду.

Нас встречает Осетия ливнем.
Дождь хохочет, скачет, танцует,
И своими губами длинными
Наши волосы, руки целует.
Припадая ручьями к ногам моим,
Задушевное что-то шепчет,
И, ревнуя к дорогам недавним,
Обнимает все крепче и крепче.
Мы не прячемся в подворотни,
Окончания ливня не ждем…
Молодые и расторопные,
Мы идем под шальным дождем.
Ливень бешеный, вздорно-веселый,
Смой тревогу мою и грусть!..
Я стою, запрокинув голову,
И никак дождем не напьюсь.

То всхлипы дождя, то шелест, то топот,
А то – глухо ветры шумят в бору…
Поверишь, что воды Второго Потопа
Когда-нибудь Землю в себя вберут.
Дождем захлебнулись.
Хлещет дней сорок.
Пространство сгустилось в размеры двора.
Неврозы природы?.. Мир с солнцем в ссоре…
И боязно вдруг не дожить до утра.

Час ночной, предрассветный –
Золотая пора.
Боль, тревоги, наветы
Улеглись до утра.
Маята улетела,
Дремлет злость, чуть дыша.
И покуда спит тело,
Говорит лишь душа.
Суета снова утром
По душе –
раз! два! пли!..
А сейчас речь о мудром
В вечной звездной пыли.

Мы – обломки годов девяностых:
У кого-то сломался остов,
Кто-то выдумал
собственный остров,
Кто – на денежный запах острый
Ушел…
А кто погребен живьем –
Так и живем.

Думают только о "личном" –
Схватить, оторвать, отобрать!..
И мечтать уже неприлично
О сонме грядущих братств…

Сестры Вера, Надежда, Любовь,
Зачем умолчали
О кровной вашей сестре –
Печали?..
Сегодня с нею я встретилась вновь…

Хмельная, ошалевшая Свобода
Иудины дарила поцелуи,
Потом катком прошлась
по всем народам –
Не пела, не пою ей "Аллилуйя"…

В записной книжке
Как в горах эхо:
Уехал… Уехала…
Уехали… Уехал…
Записная книжка
Стонет и скорбит:
Этот друг уехал,
А другой – убит.

Который день, который год
Май незамеченным цветет,
Ведь я не подданный Весны,
Я – подданный Войны.
Который год, который год
С родных земель бежит народ.
Война проклятая кровь пьет,
И жестко стиснут рот.
Который год, который год
Гранат мой сладостно цветет…
Но я не подданный Весны,
Я – подданный Войны.

Хапуга, двурушник,
Чиновник бездушный,
Палач, прохиндей –
Кто ты меж людей?..
Тупица – иль гений
В мученьях сомнений,
Прекрасный чудак,
Или, проще, дурак?..

Жизнь нас мяла и попирала –
Накось-выкуси, нас не убьешь!..
Мы с тобой не имеем права
Дезертировать в подлость и ложь.
Стала пошлой жизнь с ее нравами,
Лезет к солнцу хамло и мурло…
Мы с тобой не имеем права
Дезертировать в барахло.
И хоть счастье судьба украла –
Плакать, сетовать ты не смей.
Мы с тобой не имеем права
Дезертировать –
даже в смерть…

Сердце ломится бешено –
Рвутся ребер покрышки.
У поезда ветер вешний
Хватает меня подмышки.
И даже седые горы
Кивают мне головой.
Я воздух родного города
Ласкаю, глажу рукой.
А тут пассажиры странные
Сидят, отправленья ждут…
Для них это просто станция,
Стоянка – пятнадцать минут.