Народ жив до тех пор, пока не угасло в нём стремление к свету, пока есть хотя бы одна ниточка, соединяющая его с Богом. Сколько испытаний претерпела Россия за последние сто лет! Но сейчас, во времена колоссальных геополитических потрясений, можно с уверенностью констатировать: не сломили нас, не на коленях стоим – а в полный рост. И есть будущее. Да-да, есть надежда, что наши дети будут жить лучше в мире, который мы имеем дерзание строить. Не исчез запал, не ушла вера из сердец. Ещё лет десять назад удивительно было видеть человека, даже просто крестящегося на церковь. Иногда едешь в автобусе, видишь – бабушка подняла очи горе, осенила себя крестным знамением. И только. А сейчас – нормальное дело, что здоровый мужик так же сделает. Меняется отношение общества к вере православной, меняется и само общество. Как это происходит? Много сейчас говорится про духовные скрепы. Рискну предположить, что в людях настоящих всё дело, именно они-то и есть эти самые скрепы, не дающие государственному зданию рухнуть даже под напором сильнейших ветров и бурь. Люди – люди, а не только абстрактные категории отделяют свет от мрака, теснят и загоняют дьявольские силы обратно в преисподнюю. Об одном из тех, кто всей своей жизнью являет нам пример подлинного светлого служения, и пойдёт сегодня речь. Стрижев Александр Николаевич – прозаик, литературовед, библиограф. Воин духа, ратный труд на поле русской словесности имеющий.
Александр Николаевич родился в 1934 году в селе Тарадей Шацкого района Рязанской области в крестьянской семье. С детства у будущего писателя проявились тяга к чтению, любовь к русской классике. Окончив сельскую семилетку, он отправился учиться в Москву. В 1958-м окончил редакционно-издательский факультет Полиграфического института. 11 сентября 1964 года областная газета «Ленинское знамя» напечатала первую заметку Стрижева о природе родного края. И совсем скоро Александр Николаевич стал постоянным автором рубрики «Заметки фенолога» – уже в московских газетах. Интерес к природе стал свое­образным пропуском в литературную жизнь. С 1966-го – в течение 16 лет – писатель вёл в журнале «Наука и жизнь» рубрики «Народный календарь» и «Русское разнотравье». Природа для Стрижева – не безличная, отвлечённая материя. Важна связь её с человеком, мирозданием и Богом. В 1968-м вышел «Народный календарь», в котором – впервые в Советской России – нашли своё место святцы. А ещё через три года в «Календаре русской природы» была воссоздана традиционная религиозно-философская картина мира. Ясное дело, что в тогдашних условиях напрямую пропагандировать религиозные взгляды было невозможно. И Стрижев, чтобы обойти запреты, представлял свои произведения в виде «фенологических очерков». Но как поэтично и тонко звучат эти «очерки»: «За Евдокией следовал Федот: «На Федота занос – долго травы не будет». А через день – Герасим-грачевник. Ещё только что задымились, опроставшись от снега, проталинки, а уж грачи тут как тут. Послушайте, как теперь беспокойно в рощах. «Грач на горе – весна на дворе». В итоге – один только «Календарь русской природы» выдержал 6 изданий. А ведь кроме него были и «Народные приметы», и «Большая книга леса», и «Ваш кормилец огород», и «Лесные ягоды» – всего 25 книг, посвящённых зелёному богатству Родины.

Уважаемый Александр Николаевич! Вы – известный историк и литературовед, писатель и публицист, открывший отечественному читателю множество забытых страниц русской истории и вернувший нам десятки имён православных писателей. Всё ваше творчество проникнуто глубокой любовью к родине и искренней верой в её великое будущее. Министр культуры Российской Федерации Владимир МЕДИНСКИЙ

В фенологии проявилась лишь одна из граней таланта Стрижева. Не менее важное направление его работы – библиографическое. Его литературоведческие труды, посвящённые Евгению Ивановичу Замятину, стали классикой. Деятельность Александра Николаевича позволила впервые опубликовать многие замятинские произведения.
В 90-е Стрижев получил возможность направить силы на духовную прозу. Всё больше в его творчестве литературных портретов, жизнеописаний, очерков. Писатель впервые открыл для соотечественников наследие крупных литературных и духовных деятелей, чьи труды не публиковались в России долгие десятилетия. Благодаря ему Сергей Нилус, Иван Шмелёв, Сергей Бехтеев, Николай Мотовилов и многие, многие другие нашли наконец путь к читателю. Стрижев издал очерки и книги, посвящённые церковной истории России, подвижникам веры – преподобному Серафиму Саровскому, праведному Иоанну Кронштадтскому, святому Иоасафу Белгородскому. И в очерках снова связь – теперь уже не человеческого, а божественного – с природой: «Исхожены эти окрестности святым отроком Варфоломеем, исполнившим волю Божию стать игуменом всея Руси преподобным Сергием Радонежским. Со времён святого Сергия, а позже со смутных лет польского разорения пронеслись века. Ни детинца, ни посада не пощадил всепожирающий огонь давнего лихолетья. <…> Живым приветом старины покажутся благовонные травы, растущие на этих валах. Как возвеселится и дрогнет сердце паломника, как отзовётся весь он терпкой болью воспоминаний, когда на склоне твердыни сорвёт стебелёк душицы! Вдохнёт – и всего пронижет потрясающий запах».
Литературные портреты, созданные Стрижевым, выполнены с подлинным вниманием к духовному потенциалу описываемой личности. Детали биографии зачастую обретают символический смысл, позволяют заглянуть в душу героя текста, разглядеть неявные взаимосвязи судеб и времён. Тот или иной деятель в очерках Стрижева через выразительные художественные образы обретает новую жизнь, получает возможность в некотором роде вновь пообщаться с читателем. Интересны антологии «Православное детство», «Православная икона: канон и стиль». Стрижев – автор-составитель сборников «Ф.М. Достоевский и Православие» (1997), «А.С. Пушкин: путь к Православию» (1999), «Духовная драма Льва Толстого» (1998), куда вошли статьи разных лет русских религиозных деятелей, философов, литературоведов.
Стрижев-фенолог. Стрижев-библиограф. Поговорим теперь собственно о Стрижеве-писателе. Его размышления о тяжких, полных скорбей и препон путях русской жизни вылились в роман «Хроника одной жизни» (1972), вышедший в свет лишь в 1991 году, уже под названием «Хроника одной души». В романе отражён крестьянский взгляд на этические и социальные противоречия эпохи. Время действия – 1941 год. Впрочем, имеются и многочисленные аллюзии с более ранними временами, они придают роману дополнительную глубину и объёмность. И снова, как в «фенологических очерках», – тончайшее чувство родного языка, блестящее владение словом, подлинная классичность стиля: «Подхватишься с хлебушком на улицу, жуёшь его, чёрствый, над горсточкой, и крошки ссыпаешь в рот. Гожо-то как стало, теперь попить из ведра – и можно задать стрекача на выгон. Там уж ребятня возле котла-колдобины кружком расселась, рассказывают наперебой былицы и сказки…» Роман коренным образом отличается от так называемой деревенской прозы 1970-х, в которой, по мнению автора, было много искусственного, надуманного, порой нарочитого. Можно сказать, в его произведении отражена подлинная сущность, своего рода «физиология» деревенского бытия. В итоге роман отличается настоящей творческой широтой, без оглядки на «подцензурность».
Отдельно хочется остановиться на таком, казалось бы, далеко не для всех писателей значимом моменте, как названия разделов произведений. Тот же роман «Хроника одной души». Его части называются «Земное верстание», «Калач приестся, а хлеб никогда». Это же чистой воды поэзия! Или возьмём «Календарь русской природы». Здесь разделы поименованы и вовсе шедеврально. Чего стоят «Пора большой воды», «Предвесенье», «Румянец года»! Метафоричность ненадуманная, взятая напрямую из народного опыта. Вот оно – настоящее чувство языка, неразрывная связь его с почвой. В этом – весь Стрижев. Человек, природа, история, Бог как бы сходятся у него в одной точке – и эта точка и есть момент подлинного бытия. Началась война? Нет, не только. Это «свинцовые облака переклубились, сползлись в одну тучу. Полнеба заволокла темь, отняв у земли свет и радость. Резво накатываются ветры на старые вётлы, и купы кипят, кипят. Гром ахнул отрывистый, решительный. Началась гроза». В языке Стрижева – возьмём мы роман, очерк или фенологическую заметку – нет ничего казённого, вымученного или претенциозно-эстетского. И в этом – волшебство, способность назвать каждую вещь её собственным именем. Искусственность, потеря первоначального смысла, двусмысленность – нет. Многогранность, «живая нитка», пульс речи – да.
В 2007 году в издательстве «Общество сохранения литературного наследия» вышло пятитомное собрание сочинений Александра Николаевича Стрижева, в которое вошли произведения самых разных жанров – созданные за сорок лет творческой деятельности писателя. Три тома собрания (первый, второй, пятый) — «Народный календарь», «Русское разнотравье» и «Русские грядки» – полностью посвящены русской природе. Четвёртый том отведён под публицистику – этюды, статьи, изыскания. В третьем – роман «Хроника одной души».
Радостно сознавать, что на нашей земле есть люди, способные чувствовать её, говорить с ней на одном языке, передавать другим свой удивительный опыт. От записок о природе к художественной прозе, от художественной прозы – к новым открытиям в литературном наследии, от них – к прозе духовной. Прекрасный, достойный истинного почтения путь. Рассказ об Александре Николаевиче Стрижеве хочется закончить одной из его светлых, задевающих лучшие струны души метафор: «Земляника поспела! Туесок в руки – и в лес. На солнечной опушке средь разреженных трав и стоят заветные кустики. Румяные ягоды не прячутся в гуще листвы, а будто совсем на виду – свисают красными каплями. Душиста земляника и такая сладкая, что во рту тает. Собирают её умеючи. Утром рано по ягоду не ходят: снимешь с росой – раскиснет в дороге. Не ходи за лесной земляникой и в жару: изнурённая солнцем, она быстро завядает, становится щуплой и жёсткой. Лучше всего землянику рвать, пока не раскалился воздух, или во второй половине дня, когда солнце остынет и спадёт жара. Ягоды берут только спелые, ведь зелёные не дозарятся в кузовке».