По горной дороге, возможно, ведущей к угрюмому грозному Богу,
Я шёл осторожно - кочевник, безбожник... А пропасть, которая справа,
До боли сжимала уставшее грешное сердце, которое слева...

«Кавказ подо мною...»1 Поэт, доверяя высокому лёгкому слогу,
Однажды попробуй пройти по дороге, которой родная держава
Себя привязала и к белому снегу, и к Чёрному морю - задолго до ЛЕФа.

Задолго до левых тропинка, возможно, ведущая к сытому пьяному Чёрту,
Струилась, троилась, дробилась - задолго до правых - в оскалах кинжала.
И только любовь к небесам выручала на грани скандальных истерик...

«Как сладкую песню отчизны моей...»2 - ясновидцы, ищите мальчонку.
Способного строчку продлить из ущелий Дарьяла к отрогам Урала,
Готового честную песню сложить о кровавых ручьях, переполнивших Терек!

Казбек и Эльбрус хороводы водили, меняясь местами лукаво,
Поскольку дорога-тропинка кружила гигантской безумной юлою,
А Скифское-Русское-Чёрное море мерцало в пещерах понтийских секретов.

Кавказ, что мне делать3 с чужими стихами, орлами парящими справа,
И славой чужой, и печалью чужой - над закатом, зарёю, золою,
Над безднами помня ушедших, грядущих и вечно живущих поэтов?