Известно, что дебютную книгу может написать кто угодно, особенно прозаическую — достаточно переложить жизненный опыт за страницы. Куда сложнее написать вторую. Проза и поэзия черпают из одного источника, из Слова. Помните: "Но забыли мы, что осиянно / Только слово средь земных тревог, / И в Евангелии от Иоанна / Сказано, что Слово — это Бог…"? А Древние греки так и вовсе под литературой понимали именно поэзию.

И всё-таки, выход первого сборника — дело ответственное. Не раз Любовь Тетерина (автор книги "Приду полюбоваться тишиной") делилась сокровенными планами, примерялась к дебюту. И откладывала. Поспешишь — людей насмешишь. Но и медлить — к чему?
Не случайно, прославленная советская поэтесса Римма Казакова (автор знаменитых песен "Мадонна", "Но в начале осени…", "Ты меня любишь", "Снежный мальчик", "Музыка венчальная" и многих других) как-то поделилась, что никогда не боялась выпускать книжки стихов, несмотря на то, что первые были не бог весть какого качества. А ещё — что её "ругали хорошие люди". Представляете — ругали! Может быть, всё это, а ещё — стремление, страсть, жажда жизни, любви и поэзии и позволили ей пройтись как смерч и ураган по поэтическим площадкам страны, снискать славу и почёт, стать при жизни — легендой?
Понятно, что у каждого творческого человека путь свой. И Любовь Тетерина, свернувшая со столбовой дороги обывателя на малоприметную (особенно сейчас!) поэтическую тропку, находилась на распутье. Кто-то приходит в поэзию в юности, кто-то — в зрелости. У каждого возраста свои достоинства, и в поэзии они отражаются. Да, в стихах Любови Анатольевны нет того юношеского инфантилизма (и максимализма!), которым мы умиляемся (и упиваемся!) порой, читая раннего Есенина или Жуковского. Но есть — жизненный опыт, работа души и горячего, несмотря ни на что чувствительного сердца. А это искупает многое.
Кто-то скажет, что приведённые сравнения неуместны. Охотно соглашусь. Но и отвечу, что сравнивать надо — не с соседом по парте; а если и перенимать чей-то опыт, то — классиков, мастеров своего дела. Не в стремлении дотянуться (это-то вряд ли возможно!), а в желании перенять то лучшее, что опробовано ими; не изобретать свой велосипед, а воспользоваться достижениями людей, прошедших этими же дорогами задолго до нас.
И потом — чем чёрт не шутит? — сказать своё Слово, отличное от всех прочих, новое, свежее, а потому — живое.
Не знаю, к чему придёт в своих исканиях Любовь Тетерина, но некоторые её стихи уже сейчас производят приятное впечатление:

или:

Эти строки напоминают мне стихи известного иркутского поэта Анатолия Кобенкова ("Спи" — книжке, "спи" — свече, "спи" — старому буфету, / "спи" — мыши сундука, "спи" — мыши чердака,/ и входит благодать, и "неча делать" свету, / и вздоху мужика, и выдоху гудка… // Все слушались её — и спаленка, и "зала", / и то, что "ой, болит", и то, что "ух, болит", / пока она себе однажды не сказала / "поспи" и — прилегла, и слушается — спит…"). Только у Кобенкова больше нерва, личной трагедии и — судьбы. Но, думаю, в стихах Любови Тетериной со временем пропадёт флёр литературности и проявится — литература.
За этим — будущее, в этом — путь. И творческого мира, и творческого кредо (об этом, думаю, Любовь Тетерина сама лучше всех скажет — своими стихотворениями.
Что находится в основе её поэтического мира? Любовь к сущему, внимание к деталям (и людям — посредством деталей), та удивительная чуткость, присущая русскому человеку; страсть — ведь только русский может сегодня каяться и молиться в храме, а на следующий день спалить полдеревни — достаточно вспомнить персонажа Шукшина из рассказа "Сураз", Спирьку Расторгуева.
Базис поэтики Тетериной проистекает даже не из Серебряного века — из Золотого, сливаясь с романтическими традициями и до-серебряными представителями (а среди них, напомню, один из зачинателей кимрской поэзии — граф Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов).
Эти богатые традиции (в меру таланта и мастерства, разумеется), она накладывает на окружающую действительность, иногда добавляя примет времени и созидая своё поэтическое пространство.
Не могу сказать, что мне всё нравится в поэтике Любови Тетериной. Но поиск — налицо. Как налицо и стремление, желание и возможность высказаться. А терпение и труд, как известно, всё перетрут.