В февральском «Знамени» (№ 2 / 2013) — последняя прижизненная публикация Константина Ваншенкина. Он остался не только поэтом, скорее даже поэтом-песенником, потому что сугубо поэтическая слава часто меркнет перед всенародной любовью к песням «Я люблю тебя, жизнь», «Алёша», «Как провожают пароходы». А еще он остался в нашей памяти — человеком, воином, отдавшим долг на двух полях сражения — военном и поэтическом. Он возмужал на фронте и до конца жизни был верен чести солдата и человека. А стихи — они улетают от автора, расходятся строками, проникают в цитатники, видоизменяются, но — живут.

Кобзон сказал: «Только за одну “Я люблю тебя, жизнь!” Константину Яковлевичу можно поставить все памятники…» О любви к жизни — особенно применительно к поздней лирике поэта — говорит и Андрей Турков в заметке «Памяти Константина Ваншенкина», опубликованной в этом же номере журнала. Песня его не стихает, говорит критик, но куда важнее зачин, в котором обозначены «медные трубы взросления»: «Константин Ваншенкин сам был из тех, о ком в его стихах суровым деловым слогом сказано: “Он мальчиком убыл. Он юношей прибыл с войны”».
Он не дожил двух дней до 87-летия, и оскудела не русская поэзия — культура; явственнее придвинулась смена эпох, удерживаемая именно такими людьми, с которыми хочется соприкоснуться и что-то перенять — неуловимое, испарившееся из пространства, но задержавшееся пока — в них самих, стихах, мыслях, душах, наконец.
А стихи — они были (и есть!). И в них — продолжение жизни.

Лилия Газизова, не так давно издавшая в «Воймеге» сборник стихотворений «Люди февраля» (М., 2013), представлена в январском номере «Зинзивера» (№ 1 / 2013). Тексты — странные — между прозой и анекдотом, лаконичные и немного (думаю, намеренно) подсушенные:

А потом отступаю на несколько шагов и вижу: это дневник, облеченный в поэтическую форму, потому что три из пяти стихотворений в подборке — случаи (как вот представленные коньякулы), а еще два — о польке Анне Магдалене (имя для непосвященных звучит двояко) и о небе, концовка которого заставляет вздрогнуть:

И добавить: не только взгляды. Всех нас, грешных. Поэзия где-то там и укрылась: между взглядами и душами, между небом и землей; в вечном и мгновенном полете.