Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»


Андрей КРУСАНОВ


Долинин В.Э., Иванов Б.И., Останин Б.В.,
Северюхин Д.Я. Самиздат Ленинграда. 1950-е — 1980-е. Литературная энциклопедия / Под общ. ред. Д.Я. Северюхина. М.: Новое литературное обозрение, 2003.

В издательской аннотации эта книга охарактеризована как "единственная в своем роде энциклопедия ленинградского неофициального литературного движения". Что касается единственности в своем роде, то это действительно так. Значение книги заключается уже в том, что она переводит ленинградский самиздат из области устных легендарных преданий в сферу исторического знания, из подпольной полутьмы на всеобщее обозрение при свете прожекторов. Она преподносит его как свершившееся событие, как социальный и литературный факт. Это акт самоутверждения более серьезного порядка, чем надпись "Ося и Киса были тут", и скорее может быть сопоставлен с собранием пафосных надписей победителей на стенах поверженного рейхстага. В то же время книга является зримым свидетельством того, что самиздат кончился. Во всяком случае, кончился тот самиздат. Настала пора подводить итоги и писать мемуары.
Справочник литературного подполья — настолько уникальное явление, что его просто не с чем сравнивать. Аналогов нет. Все четверо авторов-составителей являлись в свое время деятелями ленинградского самиздата, их имена не только вынесены перед заглавием книги, но и в ее тексте можно о каждом из них найти биографические статьи. Так что уникальность издания доведена до высшей степени: это справочник литературного подполья, составленный бывшими подпольщиками, раскрывающими былые явки, пароли, связи и имена сподвижников. Привыкшие существовать автономно, самиздатчики сами занялись своей историей. Последнее обстоятельство во многом предопределило "героический" характер книги: борьба с вездесущим КГБ, пафос противостояния власти и литературного подполья при полном (принципиальном!) отсутствии оценочных характеристик литературного творчества авторов самиздата. По-человечески это понятно: составителям пришлось бы выстраивать литературную иерархию подполья, а какое место в этой иерархии может достаться большинству еще живых самиздатных авторов, если в число самиздатчиков включены А. Ахматова и И. Бродский, О. Берггольц и А. Битов? Однако этот отказ от оценочных и вообще литературоведческих суждений сразу же порождает недоумение читателя. "Литературная энциклопедия" по определению должна включать не только биографии литераторов, информацию о группах и журналах, семинарах и конференциях. Она должна акцентировать именно литературные и творческие аспекты рассматриваемого явления, его самобытность или, наоборот, вторичность, она обязана иметь литературоведческий характер. Этого в книге нет. Вместо "литературной энциклопедии" получился историко-биографический справочник. Само по себе это тоже неплохо. Однако необходимо откровенно признать, что заявленные составителями претензии не соответствуют конечному результату их труда.
Историко-биографический справочник в идеале должен содержать сведения обо всех деятелях ленинградского самиздата рассматриваемого периода. Однако в биографический раздел книги попали далеко не все поэты и прозаики, причастные к самиздату. Только среди знакомых мне поэтов (не любителей-рифмоплетов и не авторов студенческих "капустников", а именно поэтов, сознательно ориентировавшихся на самиздат), составлявших в 1980-е гг. даже собственные сборники стихов, но впоследствии отошедших от литературы и не попавших в рецензируемое издание, назову Дмитрия Генералова, Михаила Вершкова, Риту Иванову, П. Ашевского, Дмитрия Жеребова, Евгения Антоненко — это только те, кого я знал лично, но круг этих имен значительно шире. Поныне пишут и также сами издают (но уже типографским способом) свои стихи Андрей Головин, Александр Смир, Дмитрий Чернышев, Илья Кучеров, Михаил Владимиров, Борис Шифрин, Михаил Окунь, Николай Бех и многие другие. Не попали в биографический раздел причастные к самиздату поэты Игорь Савво, Геннадий Григорьев, Юрий Дятлов (поэт и прозаик), Глеб Денисов, Михаил Блазер, Руслан Миронов. Философ Александр Секацкий в 1977 году издавал антисоветские листовки, за что был исключен из ЛГУ и 4 месяца находился в СИЗО КГБ под следствием, а с 1987 года сотрудничал с "Митиным журналом"; Александр Скидан делал журнал "Сумерки" (12 — 14 номера), помещал там стихи, критику — они тоже оказались почему-то за пределами справочника. Зато составители поместили биографию Виктора Топорова, который сам признает, что не имел к самиздату никакого отношения, и удивляется, каким образом попал туда. Не вполне понятно, какое отношение к самиздату имел А.В. Березницкий. Составители ограничиваются сообщением, что он "читал и распространял самиздат", а также написал несколько пьес. Но таких авторов, которые писали, не публикуясь в самиздате, было во много раз больше: это неструктурированная рассеянная "неофициальная литература", возможно, численно даже превосходящая "самиздат". Какое отношение к самиздату имел Э.Г. Горошевский, судя по биографии — театральный режиссер, опубликовавший в самиздате лишь одну театральную рецензию? Думаю, что многие из тех, кто соприкасался с неофициальным литературным движением, могут без особого труда дополнить список упущений составителей биографического раздела. Со своей стороны, скажу лишь, что слишком большой список подобных упущений заставляет считать рецензируемое издание кратким историко-биографическим справочником или же скромным сборником материалов к истории ленинградского самиздата. Эти дефиниции более адекватны составу книги, нежели претенциозный подзаголовок "литературная энциклопедия". 
Термины "самиздат", "неофициальная литература" и "неофициальная культура" употребляются составителями подчас как синонимы. Нигде не проводится различие между ними. Между тем различие это весьма существенно. "Самиздат" — это лишь печатная часть "неофициальной литературы". В "неофициальной литературе" были и такие авторы, тексты которых имели хождение в устной или рукописной форме (в рецензируемой книге этот пласт представлен лишь А.В. Богатыревым, Н.Н. Брауном, А.Н. Рыбаковым и некоторыми другими) и не попадали в самиздатные сборники и журналы. "Неофициальная культура" — термин еще более широкий и включает как минимум помимо литературы другие виды искусства. Не осмыслив это различие, составители, говоря о принципах издания своей книги, утверждают, что в нее вошли "биографии участников неофициального литературного процесса" (с. 52). На самом же деле они включили в книгу главным образом биографии участников "самиздата" и отдельных представителей "неофициальной культуры" (театральных режиссеров). Все это, увы, свидетельствует о легкомысленном отношении к терминологии и непродуманности принципов издания. Тут надо приводить либо "принципы издания" в соответствие с содержанием справочника, либо содержание в соответствие с "принципами издания", иначе заявленные составителями претензии дезориентируют читателя.
Обосновывая выбор имен, включенных в "энциклопедию", составители, согласно их собственному заявлению (с. 52), руководствовались единственным критерием: признание этого автора "неофициальной литературной и читательской средой, что находит отражение в конкретных фактах его биографии". Хотелось бы знать, каким именно образом составители определяли: признан сей автор "неофициальной литературной и читательской средой" или нет? Насколько известно, никаких читательских опросов тогда не проводилось и рейтингов популярности или признанности не составлялось. Боюсь, что за пышным термином "признание неофициальной литературной и читательской средой" скрывается банальная "известность в узком кругу", т.е. у составителей данной книги. Более того, совершенно непонятно, в каких таких конкретных фактах биографии неофициального автора могло отражаться признание или непризнание его "литературной и читательской средой"? Если имеется в виду участие того или иного автора в самиздатских журналах (что составителями учитывается почему-то далеко не всегда), то следует отметить, что такой критерий отбора отражает лишь ориентацию авторов справочника на кружковщину, групповые междусобойчики, в то время как самиздат был широким и стихийным явлением, свести которое к ряду литературных кружков было бы большим упрощением его истории. Составители сконцентрировали внимание лишь на узловых центрах, где пересекались многие творческие судьбы, оставив без внимания обширное поле, в котором работали и сами себя издавали одиночки или группы других литераторов, не связанные личными отношениями с составителями. Создается впечатление, что материал для книги был взят только в своем достаточно широком, но все же ограниченном круге общения и знакомств, сколько-нибудь по-настоящему серьезной исследовательской деятельности в работе составителей не наблюдается.
Малообоснованными кажутся временные рамки ленинградского самиздата, взятые составителями. Собственно, причины ограничения ленинградского самиздата 1950-ми — 1980-ми годами составители не обосновали вовсе. Если последняя дата еще более-менее понятна, то начальная взята совершенно произвольно. Исследуемый самиздат — это порождение советской власти, и складываться он, естественно, начал едва ли не сразу после Октябрьской революции. Во всяком случае, истоки и предыстория этого явления лежат в 1920-х годах, и между самиздатами 1920-х — 1940-х годов и 1950-х — 1980-х принципиальной разницы нет. По логике, следовало, например, включать в справочник не только бывшего обэриута И.В. Бахтерева (1908 — 1996), но и его друзей Д. Хармса и А. Введенского, творчество которых стало к тому же значимым фактором в литературном подполье 1950-х — 1980-х. Однако Бахтерев, доживший до наших дней, по этой формальной причине попал в рецензируемое издание, а его трагически погибшие в начале 1940-х друзья по тем же формальным причинам остались за рамками книги. Этот составительский произвол можно объяснить только одним обстоятельством: создатели книги не ставили перед собой сколько-нибудь серьезных исследовательских задач исторического характера, их цель — показать тот самиздат, в котором они сами принимали участие. Почему-то эта цель нигде открыто не заявлена и может быть реконструирована только по мере ознакомления с книгой.
Самиздат был многообразен. В него попадали произведения вполне официальных литераторов, по тем или иным причинам отвергнутые цензурой, — это изначальная составная часть самиздата с четко очерченным кругом текстов и авторов. В рецензируемой книге этот пласт самиздата представлен А. Ахматовой, А. Битовым, О. Берггольц и некоторыми другими, но почему-то не представлены А. и Б. Стругацкие, хотя их повести "Сказка о Тройке" и "Улитка на склоне" дополнительно тиражировались в самиздате, а "Гадкие лебеди" только там и имели хождение (о чем упомянуто в приложении). Совершенно выпали из поля зрения составителей бытовавшие в самиздате тексты Д. Хармса, А. Введенского, Н. Гумилева, М. Кузмина и многих других, хотя сложившаяся в Ленинграде неофициальная структура тиражировала и распространяла их. По-видимому, хождение в самиздате текстов тех литераторов, которых уже не было в живых к 1950-м годам, не было осмыслено создателями "энциклопедии" как один из аспектов рассматриваемого ими явления. Составители книги описывают самиздат скорее как социальную структуру, способную к самоорганизации и саморазвитию, а не как культурный феномен. Между тем было бы логично усилить "литературную" часть и в качестве приложения дать указатель произведений (русскоязычных и переводных), тиражировавшихся в самиздате.
О неточностях и ошибках в биографических текстах и вступительной статье писать не буду. Составители и сами понимают (с. 53), что их труд далек от академичности и грешит непродуманностью исходных принципов составления, приблизительностью и неточностью приводимых биографий. Соответственно и относиться к их работе следует как к предварительному и поверхностному описанию того, что было когда-то ленинградским самиздатом. Жаль, что хорошая идея реализована наспех. Работа несовершенна, но лучше все же такая, чем совсем никакой. Они написали о том, что знали, и в этом их несомненная заслуга. Хотелось бы надеяться вслед за составителями книги, "что настоящий труд послужит фундаментом для будущих углубленных исследований в данной области", ну, а если не фундаментом, то хотя бы вспомогательным справочником.