Я, наверное, скоро умру.
Не жалейте, ведь жалость – пустое,
Лучше клюквенного мне бы настоя
Натощак, как всегда, по утру.

Может быть, я ещё поживу,
Ведь болезни – они, как и люди:
То кого-то особенно любят,
А кого-то уж так – наплаву.

Я, возможно, вообще не умру.
Да кому я на свете том нужен?
Чтоб сегодня сготовить на ужин?
Ну, и клюквенный  чтоб – поутру!

Как же это было
Так давным-давно –
Мама раму мыла,
Я глядел в окно.

Лето на лужайке
И кругом тепло,
Солнечные зайки
Серебрят стекло.

Детства панораму
Вдруг представил я:
Мама моет раму
Как из Букваря,

Где картинок россыпь
Солнечных внутри.
Мама тихо спросит:
"Сложил? Повтори!"

Составляю снова
По слогам слова:
Ро-ди-на, ко-ро-ва,
Ку-ры, се-но-вал.

Составляю снова
И дрожат внутри
Жизни всей основа –
Буквы-янтари.

Соберу по грамму
Солнечный янтарь…
Мама мыла раму,
Я учил Букварь.

И жить охота, петь охота,
Когда к тебе приходит вдруг
Предощущение чего-то
Необычайного вокруг.

Оно в груди твоей теснится
И по утрам уж не до сна,
И хочется вдруг удивиться…
А это лишь всего Весна!

А ночью снова снег прошёл,
Тропинки запуржило.
И всё-таки, как хорошо,
Что  мы здоровы, живы!

Спешим, как прежде по утрам,
Или почти,  как прежде:
На службу, по своим делам, -
К хорошему,  в надежде….

- О, Боже мой! – Воскликнул я,
Увидев краски бытия,
Что щедро расплескал вокруг
Мой созидатель – Бог и друг.

- Спасибо за такой букет!
Каких цветов в нём только нет…
И среди них - о, Боже мой! -
И серый цвет, такой земной.

В небе солнышко горит ли,
Тает ли в округе снег,
Снова будем говорить мы
О Любви и о Весне.

И неважно кто мы, где мы,
Что у нас в душе, в крови,
Не придумать лучшей темы,
Чем  признание в любви.

Будоража сердца ритмы,
Обжигая кровь в огне,
Вечно будем говорить мы
О любви и о весне…

Не просто чьё-то  мнение,
Окольный разговор. –
Живёт во мне сомнение
С далёко-дальних пор,

Когда ещё Авророю
Был залп за коммунизм -
Сомнение, которое
Живёт во мне всю жизнь

Во всём, что недосказано
И не подтверждено
И даже не наказано
А лишь награждено.

Себя анализирую,
Как плату по счетам,
И каждый день визирую,
Де факто ставя штамп.

Но мир без отклонения,
В конечном счёте - вздор…
И по тому сомнения,
Во мне, как приговор.

Бегут за днями  дни
Так быстро, что есть мочи.
Ты, если что, звони,
Средь дня звони, средь ночи.

Особенно с утра,
Когда день только начат…
Звони, я буду рад,
А как  мне быть иначе,

Как выжить одному
Мне в этом карантине,
Когда в родном дому
Я, как в болотной тине,

Продрог от тишины,
Что в спину мою дышит.
Ты, если что, звони,
Я буду рад услышать….

Бегут за днями  дни
Стремительно, как кони.
Ты, если что, звони –
Я весь на телефоне.

Вот, не ведаю, ей-богу:
Или в снах, или в бреду
В пиджаке на босу ногу
Я по юности бреду.

Ни жара мне и ни стужа,
И ни голод  нипочём.
Лужа морем, море – лужей,
Друга кукиш – калачом.

Всё прекрасно, когда молод,
Когда хмель ещё в груди.
Но теперь уже не модно
В пиджаке босым бродить.

Я опять пиджак наброшу,
Поздно уж меня учить,
Но надену я калоши,
Чтобы ног не промочить.

Не покорял ни Эверест, ни Шипку,
На дно морское тоже не нырял,
Но не жалею я об этом шибко,
Ведь что-то же я всё же покорял?

А что? Да это и не так уж важно –
У всех свои высоты,  глубина…
И пусть мой Эверест был лишь бумажным –
На нём моя фамилия видна.