Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Николай ГУДАНЕЦ (Рига)

Поэт, прозаик. Родился в 1957 году. Окончил филологический факультет Латвийского университета, защитил кандидатскую диссертацию по стиховедению. Автор поэтических сборников «Автобиография» (1980), «Голубиная книга» (1986), «Крылья тьмы» (1993) и др., публикаций в антологии «Освобожденный Улисс», журналах «Дети Ра», «Арион», «Даугава», «Дружба народов» и др. Кроме того, Гуданцом написан и опубликован ряд фантастических и детективных повестей. Живет в Риге.



ОТВЕСНО ПАДАЮЩИЙ ДОЖДЬ
 
ЮННЕ МОРИЦ

Вот Поэт, над опалой, над тихой молвой
По канату танцующий вниз головой.
На развалины века он смотрит в упор.
Словно росчерк звезды сквозь колючий забор,
С ветерком-хохотком он свистит на бегу,
Со струною на шее и дыркой в боку.
На престоле Отчизны, которого нет,
Словно плюшевый клоун, распластан Поэт.
Как над жирным болотом прямой сухостой.
Словно теплая капля в глазнице пустой.

2009



БАЛЛАДА ГАРАЖА

С полуночи трепала дрожь
нахохлившийся клен,
и был черней, чем страх и ложь,
отвесно падающий дождь
во мраке за окном.

И было вовсе из окна
не видно, что вокруг — страна,

огромная, как дождь.
И где какая сторона —
в дожде не разберешь.

Ты понимал, что это блажь,
что просто ночь и дождь,
но как подушку ни корежь —
не выйдет, не уснешь.

Ты вслушивался, сам не свой,
дождем заворожен,
как будто, выше этажом,
подковками, конвой,
железный ливень грохотал
над самой головой,
и ты никак не понимал,
что это — за тобой.
И где-то рядом ожидал
распахнутый подвал.

А после — звуковой провал
и пауза в дожде,
как будто ты уже стоял
в подвальном гараже.

Но это кто-то открывал
задвижку и замок.
А после — ты входил в подвал,
и твой затылок щекотал
протяжный холодок.
И кто-то позади взводил
изогнутый курок,
и кто-то дату выводил
среди бессчетных строк…

Была все так же тишь и темь
кирпичная — крепка.
А в караулке между тем
играли в дурака.
Шумела грозовая хлябь,
неистовствовал гром,
и, ожидая смены, зяб
солдатик под грибком,
жалея втайне, что нельзя
погреться табачком.


Вокруг — на сотни верст одна
глухая пелена,
дождя волнистая стена,
не видно ни рожна,
такая странная страна,
такие времена.

А дождь как будто шелестел
страницами архивных дел.
Ты эту ночь пересидел,
как все, в своем углу,
и после — дождь хлестал и лил,
но до сих пор еще не смыл
удушливую мглу
ализариновых чернил
и брызги на полу.

Идут на смену времена,
и ночь почти что не видна
в подробностях уже,
и общих списков имена,
и кровь, и общая вина, —
теряются в дожде.

Видны лишь мутный небосклон
и потускневший клен,
который к месту пригвожден
и жить приговорен.

1983



* * *

Хлынули низко над крышей жемчужные тучи
Снег на чужбине широкий лохматый летучий
кружевом виснет роится в беспечном разбеге
Чудится что-то в привольном и ласковом снеге
Это не холод не голод не скука не злоба
что-то другое к чему не привыкнешь до гроба
Вроде бы все как всегда
Только выйдя из дому
замер невольно и что-то совсем по-другому

Сыплются крошки со скатерти-самобранки
Родина-сука лижет сердце с изнанки.

2009