Велимир Хлебников писал, что он «родился в стане монгольских исповедующих Будду кочевников», создавая таким образом автолегенду поэта-странника. Я думаю, что эта легенда продолжит существование, хотя известно, что поэт родился в семье попечителя калмыцкого улуса В. А. Хлебникова. Книга открывается проникновенным эссе Народного поэта Калмыкии Давида Кугультинова. Обширная работа Александра Парниса «Из истории хлебниковедения» восстанавливает период жизни семьи Хлебниковых в Калмыкии, где глава семьи Владимир Алексеевич был на государственной службе, описывает детали быта, рассказывает о том, как ему удалось установить точное место рождения поэта. Эта статья предваряет публикацию воспоминаний о сыне матери поэта Екатерины Николаевны. Свидетельства матери публикатор А. Е. Парнис снабдил подробнейшими комментариями, к калмыцкой теме в творчестве Велимира он обращается в сборнике в отдельной статье. Об отце поэта В. А. Хлебникове и его этнографических наблюдениях интересное исследование В. В. Батырова «Стяжал благодарность калмыков…». В сборнике также опубликовано несколько текстов самого Хлебникова, в том числе сверхповесть «Зангези» и пьеса «МирскОнца» с иллюстрациями калмыцкого художника, автора гениального памятника Хлебникову в калмыцкой степи Степана Ботиева. Авторы сборника затрагивают различные аспекты творчества поэта, особенности личности. Статьи В. В. Фещенко «Велимир Хлебников как представитель "кентаврической литературы"?», Т. Г. Басанговой и А. А. Бурыкина «Шаманство русских футуристов», Р. М. Ханиновой «Четки дня на нити времен», Н. Д. Санджиева «Велимир Хлебников: "Мир как стихотворение…"», Э. У. Омакаевой «Язык Велимира Хлебникова сквозь призму концептов и ключевых слов», В. В. Куканова «Две поэмы Хлебникова: опыт лингвистического анализа рифмы», Мицунори Сагаэ «Стихотворение Константина Бальмонта "Дождь" в аспекте теории "Зауми" Велимира Хлебникова», В. И. Пальчикова «Велимир Хлебников и палиндромическая поэзия в России» расширяют представление о творчестве поэта, его вкладе в русскую и мировую культуру.

Вторая книга самого неизвестного русского писателя ХХ века Георгия Валерьяновича Спешнева (1912–1987). Книга издана родными писателя. Оригинальные иллюстрации выполнены сыном Львом Спешневым и внуком Всеволодом Приймаком. Книга также сопровождается интересной «Памяткой для непродвинутых читателей» Льва Спешнева. В одном из номеров журнала мы уже сообщали о выходе первой книги Георгия Спешнева в 2016 году. Одна из максим Георгия Валерьяновича:
«Новое — это не иное. Иное возможно. Надежда же у нас на невозможное».
Все подробности, а также книги Спешнева в электронном виде на сайте https://speshnev.wordpress.com/

Санкт-Петербург, под какими именами он бы не скрывался в разные годы, не изменяет своему предназначению порождать культурные феномены. В Петербурге ведь Александр Блок написал «и невозможное возможно». Искусство чаще всего рождается именно из невозможности. Но становится возможным! К чему это предисловие? К тому, что вышла книга Сергея Ковальского — легендарной фигуры петербургского андеграунда, нонконформизма и авангарда, участника более ста выставок по всему свету, организатора, хранителя, пропагандиста нового искусства… Но прежде всего художника в широком смысле слова: создающего картины, объекты, в том числе с использованием слова как материала. Новая книга это демонстрирует со всей невозможной очевидностью. Коллажи коррелируют с текстами, что по сути превращает страницы книги в единое визуальное пространство, по которому можно плыть, словно по волне нашей памяти, как пелось когда-то. Это именно цвексты — точное обозначение, придуманное Ковальским. В этих цвекстах имеются множественные отсылки к художником разных времен. И такое впечатление, что все эти времена движутся параллельно времени, в котором творит Сергей Ковальский.