конечно ты не поняла
когда сквознуло в щель сквозную
и нежно вьюжная юла
вьюлила в радужку глазную

в мороз на стекла надыша
в средине вьюжного пространства
кристализуется душа
в узор из ледяного транса

лирообразные узоры
вморозил шёнберг ледяной
узоры превратив во взоры
во взоре взор где ты со мной

транслирую свое не-я
все ё-мое в тебя транслирую
транслирую ян-инь в инь-ян
себя транслирую транс-лирою

там тело лира лира тело
здесь лиратело телолира
во всех мирах в миры летело
из мира в лиру лира мира

я знаю — ты не поняла
и я не понял но запомнил
меня не мною обняла
а я тобой весь мир заполнил


да мы не поняли не поняли
как ударяясь лед об лед
в звенящей додекакофонии
расстаяли 12 нот

грусть тающего снегопада
таящего в дожде полет
грусть неизбежного распада
двух тел на 112 нот

транслируем свою транслирику
а к нам из бездны мировой
транслируют всемирный лимирек
из горла в горло мира вой

XX век вдали как Юнга складка
Но сладко сладко-сладко-сладко
За горизонт глядит моряк Колумба
А горизонт вдали как складка Юнга

За горизонтом зеркала украдкой
Узрел морщинку я как Юнга складку
Мы все матросы бедного Колумба
Морщинки наши это складки Юнга

И озаряетет странная догадка
Все горизонты это Юнга складки
Все волны позади как Юнга складки
Соленые от наших слез но сладки

Очевидно сегодня пуста
Чаша Гамлета — Чаша Христа
Ведь ее королева Гертруда
Осушила и допил Иуда

Припадали к ней неоднократно
И уста пожилого Сократа
Ведь ему-то ему-то ему-то
Предназначена эта цикута

И Спаситель в моленье о чаще
Не желал припадать к этой чаше
Но на небе все предрешено
В кровь должно превратится вино

До чего же горька эта Истина
Вечно Таинство Евхаристии
Постараюсь вовек не забуду
Чашу Гамлета и чашу Будды

Припадаю с годами все чаще
Я к своей переполненной чаше
Все исполнилось все исполнено
Вновь она до краев наполнена

В Новый Год выхожу я на улочку
На глаза надвигаются слезы
Дед Морозу вернули Снегурочку
А Снегурочке Деда Мороза

Сколько лет Дед Мороз в одиночестве
Тосковал на холодных витринах
Слава Богу вернулась доченька
И на елках заговорила

Средь московских виляющих улочек
Не грустите друзья пешеходы
Кто остался один без Снегурочек
В эти странные страшные годы

Я не верил дизайнам придурочным
Я во всем доверяю Островскому
Он-то знал что вернется Снегурочка
Непременно к поэту московскому

Открываю дверь в апельсин
Открываю дверь из апельсина
В небесах воскресает синь
Воскресает свет синь из сини
Воскресает все воскресает
Все от смерти Христа спасает
И Христос как мир воскресает
И от смерти весь мир спасает
Нет спасения тьме от света
Нет спасенья зиме от лета
Жезл небесный весь мир пасет
И от смерти зиму спасет
Все мы все мы во гробе Лазари
В сталин-гитлеровском концлагере
Гул Гулага свинец Освенцима
Немец с русским как русский с немцами
Ах как сладки и ах как горьки
Апельсины Гарсиа Лорки
Воскресите Гарсия Лорку
Это вам не в церкви кагор пить
Не ищу по морю Исхода
А ищу в земле Мейерхольда
Пусть его Беатриче-райх
Приведет в театрайный Рай
Я срываю с себя вериги
Кто тут Данте кто тут Вергилий
Пусть тот свет встряхнут хорошенько
Вознесенский и Евтушенко
Евтушенко и Вознесенский
Воссияют из тьмы вселенской
В небе солнечный апельсин
Снова вырвался из трясин
Будем солнцем — взывает Белый
Троцкий выхватил парабеллум
Из всех струн рванулся Высоцкий
И в гекзаметре умер Бродский
Как алмаз в небесной огранке
Был Любимов внутри Таганки
ад без занавеса и Рай
Маски сорваны — выбирай
Ах сыграл бы еще Антипов
Протобестий и прототипов
Протобога и протодьявола
Ах Таганка ведь ты всегда была
Протобестия хулиганка
Ах Таганка Тангитаганка
Ах шекспирова пиросмания
Манимани непонимания
Стивенкинговый апельсин
Заводноевый Стивен Кинг
Всем жевать нам в земной юдоли
Апельстивена горькие доли
Кожуры развернув сальватору
Прочитал я ее с изнанки
Мне актеру и режиссеру
Так уютно внутри Таганки
Не впускает меня вахтер
Ты ведь автор а не актер
Не сердись на меня редактор
В этом мире я только автор

Я от любви немею
Сердцем податлив как воск
Думать я не умею
Думает только мозг
Тонущий в море чувства
Только волнам подвластен
В чувстве я безыскусен
Плаваю только брасом
Нет не пишу стихи я
Просто девятый вал
Из мировой стихии
Образ образовал

не мне учить вас правилам любви
поскольку у любви нет правил
Хотя мой дядя самых честных правил
я их не знал простите — се ля ви
Не я любовью правил а любовь
Всю жизнь мной правила и будет править
вот так но уважать себя заставить
я не сумел и выдумать не смог
Была пора наш праздник молодой
никак не мог закончиться удачей
Он должен был закончиться бедой
но кончился немножечко иначе
Нас коммунисты втаптывали в грязь
я говорю о том без всякой связи
то плача то отчаянно смеясь
В конце концов им не хватило грязи

Реши за меня Луна
что я должен тебе сказать
когда улетает связь
между
между голосом и горлом
между губами и поцелуем
между я и не я
между выступом и ложбинкой
между жизнью и смертью
между быть или не
между юным Месяцем
и Луной на ущербе