* * *

Не помню, какого числа,
по воле какого синдрома
дорога меня привела
на место отцовского дома.
Тут жили когда-то вдали
от смутного гула эпохи,
и вот — в придорожной пыли
красуются чертополохи.
Пока мы кому-то назло
по этой земле колесили,
как много воды утекло,
как много домов посносили!
Над нами плывут облака
и в них отражается детство.
Конечно, земля велика,
и все-таки —
                некуда деться…


* * *

На фоне заката,
                           на лоне природы
мы жили, казалось,
                                   у края земли,
когда по фарватеру
                                  шли пароходы
и сонные воды,
                        как время, текли.
Судьба нагадала
                            навеки проститься
и мы выпадали
                          из времени, где
над нами летали
                            красивые птицы
и тени сновали
                         по легкой воде.
Чем дальше по жизни,
                                        тем сумерки ближе —
махни на прощанье
                                    рукой вдалеке.
Во сне запоздалом
                                однажды увижу
огни парохода
                        на тихой реке.


* * *

Последние сполохи бабьего лета:
уже никогда не забудутся эти
глаза изумрудно-зеленого цвета
и запах осенней листвы на рассвете.

Высокие звезды бродили ночами
по самому краю поры листопада
и пересекали косыми лучами
пустые аллеи Нескучного сада.

Планета вращается и, ненароком,
на все невозможные стороны света
летят, отраженные стеклами окон,
последние сполохи бабьего лета.


* * *

Хорошо гулять по осени
там, где лесополоса —
ангелы закупоросили
придорожные леса.
То ли музыка дареная,
то ли ветер в голове,
и летит заговоренная
желтизна по синеве.
Видит ангел огорошенный
листопада канитель
и платок, тобою сброшенный,
на шуршащую постель.


* * *

Поезд отслоился от перрона,
расцвела попутная луна.
В тамбуре купейного вагона
женщина курила у окна.
Что ей на дорогу нагадали,
что наговорили под шумок,
за какие дали-цинандали
сигаретный тянется дымок?
Женщина за это не в ответе.
…Выдали постельное белье
и в купейно-сумеречном свете
прошлое забыло про нее.
Всякое случается,
                               но все же
хорошо, когда сошло на нет
прошлое, которое похоже
на пустую пачку сигарет.


* * *

Мы постарели, только и всего.
По разнарядке время не воротишь.
…Я вижу город детства моего —
он тоже называется Воронеж.
И мы существовали заодно
с его домами, парками, садами…
Два города сливаются в одно
пространство, разделенное годами.
Там человек у смертного одра
календари по памяти листает:
сегодня переходит во вчера,
но завтра никогда не наступает.


* * *

Прямо по течению беды
прошлое оделось берегами;
бросишь камень в зеркало воды —
время разбегается кругами.
Вот и сердце, памяти вослед,
окаменевает поневоле.
И куда нам плыть из этих лет
по теченью совести и боли?..


ДЕНЕЖКА

Помнишь: Ялта, сумерки сезона,
квелые осенние цветы…
Оставаться не было резона,
по причине полной нищеты.
Накануне сдали стеклотару,
за червонец местному менту
продали хорошую гитару
и ту-ту.
Запорожье… Белгород… Воронеж…
Только, по законам естества,
ничего ты, девочка, не помнишь:
умерла за день до Рождества.
В тамбуре последнего вагона
я стою на долгом сквозняке,
денежку для хмурого Харона
зажимая в потном кулаке…


* * *

Ее на свете нет.
                         Она сегодня там,
куда не заглянуть
                                созданию земному.
Я ревновал ее
                        к деревьям и цветам,
и к шелесту волны,
                                 и к воздуху ночному.
Как следовало жить
                                     и какова цена
того, что говорим
                              любимым поневоле,
не ведая того,
                      что скоро тишина
заставит ревновать
                                   ко времени и боли?


* * *

Наивная песенка эта стара
и годы летят ошалело;
а мы, как и прежде, сидим у костра,
да только река обмелела.
Под вечер сошлись облака на Дону
и молния в них заискрилась.
Наверное, облако помнит страну,
откуда оно испарилось…


ВРЕМЯ СКАЗОК

За твою торопливую ласку
в этой жизни военно-мирской,
хочешь, я расскажу тебе сказку
про любовь и про вечный покой?
Время сказок —
обычное дело;
но расстанемся мы поутру,
потому что свеча догорела.
А потом я возьму и умру.
Даже то, что пожизненно мучит
отголосками сказочных снов,
ничему человека не учит,
кроме необязательных слов.


* * *

Не отчаивайтесь, полноте,
преходящее не в счет.
В этой сумеречной комнате
время побоку течет:
та же музыка астральная
по периметру кружит
и гитара фигуральная
на диване возлежит.
По лимиту вдохновения,
суету окоротив,
потолкуем о забвении,
если Вы не супротив.
Не отмалчивайтесь, полноте,
посидим накоротке
в этой сумеречной комнате
у судьбы на поводке.