Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Борис ПАНКИН


Поэт. Родился в 1966 году в Карелии. Учился в СПбГУ, факультет прикладнойматематики — процессов управления.Работал слесарем на радиозаводе, кочегаром, сменным мастером на аварийном участке. Основная профессия: системный администратор UNIX. Долгое время жил в Санкт-Петербурге, сейчас живет в Москве. Публиковался в журналах "Дружба Народов", "Звезда", "Нева", в различных альманахах и сборниках.


Новый Раскольников



* * *

пруды и парки петергофа,
петродворцовый неуют.
вот здесь мы раньше пили кофе,
вон там глядели на салют,

на этой остановке ждали
автобус в университет,
уже подробности едва ли
припомнишь, ибо столько лет

прошло с тех пор — одни далече,
других (тебя) и вовсе нет.
со временем и вправду легче
смириться с этим фактом. след

твой тает, тает постоянно,
совсем исчезнет ли когда?
как та, за клочьями тумана
неразличимая, звезда.



* * *

В твоих садах ночует осень,
роняет желтые плоды;
в твои задумчивые косы
вплетает явные следы.
А ты их маскируешь хною,
дешевым средством для волос,
и тяготишься быть со мною,
как одиночеством, до слез.

И я, невозмутимый лекарь,
снимая твой дежурный стресс,
читаю по смеженным векам
твоим свой приговор и, без

протеста, честно, принимаю
урок безжалостной судьбы. —
Вот-вот уже придет зима и
под снегом скроет все, увы.



НОВЫЙ РАСКОЛЬНИКОВ

снимал квартиру на дыбенко
курил дешевый беломор
меж холодильником и стенкой
хранил заржавленный топор

ходил исправно на работу
по выходным изрядно пил
роптал на скверную погоду
годами с книжных полок пыль

не вытирал поскольку к чтенью
еще со школы охладел
приметам снам и провиденью
не доверял всегда глядел

не дальше собственного носа
болел конечно за зенит
и в високосный год под осень
коньки отбросил не болит

душа о нем да и с чего бы
душе означенной болеть
когда он был рожден для гроба
не жить а так бездарно тлеть

размеренно и бесполезно
не замечаемый в упор
судьбою так же как железный
за холодильником топор



* * *
1

пишу тебе от руки, не за тем, что нет
печатной машинки, компьютера, диктофона,
поздним январским вечером, ноги в плед
укутав, — уж больно лихо сквозит с балкона.

в этом холодном городе, где твои
пути-дороги вряд ли пересекутся
с моими, поскольку, как маршрут ни крои —
толку-то: в колыбели трех революций

вряд ли найдется кто-то, кто знает, где
нынче искать твои потайные тропы,
в каких глухих водоемах, в какой воде
рыбы твои нерестятся. бесценный опыт

меня выручает, — смысла искать твой след,
там, где его не было и в помине,
нет, оттого и ноги укутав в плед,
карябаю письма тебе, которые ты не...



2

пишу тебе от руки, вспоминаю, как
водят карандашом по листу бумаги, —
дается с трудом, оттого и ползет строка,
подобно змее выписывая зигзаги.

где ты теперь — не ведаю, пятый год
нет от тебя вестей, что почти привычно.
говорят, твой супруг устроился на завод,
вроде бы зарабатывает прилично,

лично давно не видел, но, говорят,
пить перестал, стало быть, оклемался,
а по первой заговаривался, невпопад
отвечал на приветствия, зная тебя двенадцать,

надо заметить, не самых удачных лет,
факту такому не удивляюсь, впрочем,
сам я не лучше, ибо найти твой след,
как ни старался, не смог, и не стану больше



3

этого делать, — проще писать твоей
воображаемой тени в пустом пространстве,
сидя безвылазно в городе на неве,
со стойкою аллергией на ветер странствий.

кем ты была, по сути своей, всегда? —
пустоголовой, взбалмошною особой,
но это не объясняет всего — беда
идет за тобою следом. и нет бы, чтобы

вовремя отследить, отступиться, стать
ветошью, не отсвечивать, жить вне поля
твоих интересов... вряд ли б пришлось писать
эпистолы эти, в комнате, где по полу

тянет с балкона. грифель карандаша,
соприкасаясь с мятым листом бумажным,
выводит слова. их перечитываешь неспеша
и рвешь эти письма, впрочем, сие неважно.



* * *

еще не тронули морозы
твои бескрайние поля,
еще беспечные стрекозы,
что геликоптеры, парят

над тихой гладью водоемов
твоих — озер, ручьев и рек,
еще здесь каждая знакома
мне пядь, еще тотальный снег

не хлещет яростно и слепо, —
буран такой, что лишь держись.
...еще не почернело небо
на всю оставшуюся жизнь.