Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Страницы Льва Аннинского


Прощанье с Передреевым


Общались мы в начале 1960-х годов: я работал в отделе критики журнала "Знамя", в той же комнате сидел заведовавший поэзией Станислав Куняев. Литературный институт был рядом, во дворе, поэты плотно тусовались в редакции. Я в их компанию не входил, но с Куняевым — еще с университетских времен — сохранял хорошие отношения. Их я перенес и на Передреева: мне нравились его стихи (я посвятил ему пару страниц в одной из своих статей), нравилась его внешность (я сделал его фотопортрет, который он воспроизвел на обложке своего первого поэтического сборника).
Все это оборвалось с делом Синявского и Даниэля: я ушел из журнала и "укрылся" в Институте философии, куда едва доходили слухи о жизни литераторов. В том числе об Анатолии Передрееве, о каких-то драматичных переменах в его жизни. Я не видел его лет двадцать.
И вдруг — последняя, обескуражившая меня встреча. Уже в 80-е годы.
Я забежал в буфет Дома литераторов и уже допивал свой кофий, когда заметил Куняева, сидевшего с человеком, в котором я не сразу узнал Передреева. Куняев знаком пригласил меня подсесть. Я подсел и, словно мы расстались вчера, попытался начать какой-то общепринятый треп на тему: ну, как жизнь?
Тут взял слово Анатолий.
Не воспроизведу его монолога в точности, но смысл такой:
— Что ты можешь знать о жизни? Думаешь, что если ты критик, то тебя кто-нибудь здесь станет слушать?
Я думал, он шутит, но в глазах его прочел такую злость, что немедленно встал и отошел.
В дверях я с кем-то задержался, а потом обернулся и увидел, что Передреев ушел, а за столиком сидит один Куняев.
Я к нему вернулся:
— Стас! Чего это Анатолий разговаривал со мной так странно?
Куняев улыбнулся:
— Не бери на свой счет. Он теперь со всеми так говорит.
— Разочарование в жизни? — опять попробовал я сострить.
— Нет, скорее очарование алкоголя.
— А-а, тогда понятно…
Мы простились.
Через недолгое время я узнал, то Анатолий Передреев умер.
Осталось очарование стихов. Навсегда.


А ведь мы есть?!


Б абушка Сова взбирается на дерево и сверху созерцает действия участников. Она их, милых, узнает по походке. Вот Ослик — он передвигается спокойно и независимо. Зайка — с обаятельной доверчивостью. Ежик — с живостью, взнузданной интеллектом. Медвежонок — с изящнейшей косолапостью.
Выясняют, кто что видел во сне и что делается наяву. Спасаются от воображаемого Волка. Слушают пение воображаемой Лягушки. Рассуждают: если задремать и что-то вообразить, то оно будет — как живое.
— А это живое можно зажарить и съесть?
— Нет, не стоит. Лучше послушать стихи… китайских поэтов.
— Ты же только что говорил другое!
— Ну и что? Я и думал другое.
— А так разве можно: думать одно, а говорить другое?
— А ты реши, есть ли я на самом деле, если я с тобой говорю, а думаю, что меня нет?
Осознав этот философский тупик, Бабушка Сова слезает с дерева, берет метлу и начинает выметать сцену и этих мыслителей.
Повернувшись к зрителям во время финальной овации, она одаряет зал молодой счастливой улыбкой.
Они все молоды и счастливы — студийцы Мастерской Андрея Щукина, инсценировавшего с ними известную сказку Сергея Козлова на сцене Дома актера.
Спектакль называется "Правда, мы будем всегда?".
Правда, дорогие!
Не теряйте душевного равновесия в воображаемых ситуациях.