Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Сазанович Елена



Елена Сазанович — писатель, драматург, сценарист, член Союза писателей России, член Высшего творческого совета Московской городской организации Союза писателей России, главный редактор международного аналитического журнала "Геополитика".
Лауреат литературных премий: журнала "Юность" имени Бориса Полевого; имени Михаила Ломоносова; имени Н. В. Гоголя в конкурсе Московской городской организации Союза писателей России и Союза писателей-переводчиков "Лучшая книга 2008–2010 годов"; Союза писателей России "Светить всегда" имени В. В. Маяковского; международного литературного журнала TRAFIKA (Прага — Нью-Йорк). Наряду с другими известными писателями и деятелями культуры в 2006 и 2007 годах была представлена в альбоме-ежегоднике "Женщины Москвы".


Александр Грин. "Алые паруса"


Он мог стать кем угодно. Александр Степанович Гриневский. Сын польского шляхтича, сосланного за участие в январском восстании 1863 года в Вятку. Он мог стать ремесленником, переплетчиком книг, охотником, матросом, солдатом, банщиком, грузчиком... Все это и многое другое он перепробовал. Жизнь его была лишена детства. И она настолько была безрадостна, беспросветна и так бессказочна, что в принципе он мог стать и преступником. Впрочем, с тем же успехом он мог стать мещанином и обывателем. Или во всяком случае — озлобленным циником. Но он стал Александром Грином. Мечтателем и романтиком. Философом и психологом. Писателем и поэтом. А еще человеком, который все‑таки думал, что мир не может быть злым. И так в мире быть не должно. Кстати, он мог стать и профессиональным революционером (он годы провел в ссылках и тюрьмах за революционную пропаганду — "Мой революционный энтузиазм был беспределен..."). Мог стать партийным работником. Ведь Октябрьскую революцию он принял восторженно. Она захлопывала наконец-то дверь, за которой навсегда остались обывательская Вятка, голод и унижение, убогая квартирка, пропитанная плесенью и сыростью. И еще грязное окно в раздавленных мухах. За которым маленький мальчик видел не только ночлежки, мусор и дрожащие руки, просящие милостыню. Он видел всю Россию. Россию, в которой нет детства. Конечно, его спасали Джонатан Свифт, Майн Рид и Жюль Верн. Но разве они могли спасти его детство? Это потом он скажет: "А ведь детское живет в детях до седых волос". А еще его в детстве спасали мечты о море. Которое он никогда не видел. Но знал, что оно есть. И оно не просто бесконечно, как мечта. Оно так же реально, как мечта... И уже позднее, когда пришла революция, он был уверен, что вот теперь, сейчас, немедленно он распахнет свое окно и увидит "Бегущую по волнам". И в синей глубине моря покажется "Блистающий мир". А еще к его каменистому берегу непременно сейчас же приплывут "Алые паруса"... Вон они, уже виднеются за солнечным горизонтом. И он босиком прибежит на берег и окунет руки в прохладные волны. И его мир наконец-то станет так понятен и прост. Как эти "Алые паруса". Как этот "Блистательный мир". Но, как точно заметил Константин Паустовский, высоко ценивший его талант, "Грин принадлежал к людям, страдающим вечным нетерпением...
Светлое будущее казалось Грину очень далеким, а он хотел осязать его сейчас, немедленно... Действительность не могла дать этого Грину тот час же... Если бы социалистический строй расцвел, как в сказке, за одну ночь, то Грин пришел бы в восторг... Но ждать он не умел и не хотел". И поэтому Грин сочинил "Гринландию". Он сочинил свою страну. И свое море. Ведь первое слово, которое маленький Саша сложил из букв, было "море". Хотя он родился не у моря. Зато он умер у моря. Значит, и мечты, бывает, сбываются. После смерти. Хотя это и грустно звучит. Впрочем, сам Грин не был веселым человеком. Скорее — замкнутым идеалистом с нелегким характером и смущенной улыбкой. Словно извинялся и за свой характер. И за свой, единственный, мир, неповторимый и прекрасный, который он сочинил. В котором смог жить и выжить. В одиночку. За свою "Гринландию".
Наверное, трудно жить в раздвоенном мире. Мире реальности и мире мечты. Мире быта и мире фантазий. Или легко? Ведь это не Грин бежал за реальностью, не он спорил с ней и ей не подчинялся. Все наоборот. Это реальность бежала за ним, спорила с ним и ему подчинялась. А он просто смирялся. Он просто молчал... Он вообще был молчаливым человеком. Что, возможно, в очередной раз спасало его от жизни. И уводило за ее пределы. Туда, где он мог встретить белый корабль с алыми парусами. "Алые паруса" — это не просто одно из лучших произведений Грина. Это сам Грин. "Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе “Алые паруса”, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству", — написал Константин Паустовский...
Однажды Грин в витрине магазина увидел игрушку — это была лодка с белым шелковым парусом. Он зачарованно смотрел на нее. И он, этот нетерпеливый человек, решил тут же написать повесть... Шла Гражданская война. Грин служил в рядах Красной армии. И не переставал думать о повести. Которую уже назвал "Красные паруса". В честь революции. И в честь справедливой мечты. За которую он сражался и на войне, и в прозе. Он не переставал сочинять, даже когда заболел тифом. Даже когда голодным скитался по улицам Петрограда. И даже когда думал покончить с собой... В эти отчаянные дни ему помог Максим Горький. Он помог ему получить комнату в Доме искусств. Именно здесь он и написал свое поэтическое произведение, которое в итоге назвал "Алые паруса". Так более романтично. Или — более фантастично. Ведь он уже начинал понимать, что не все мечты сбываются. Во всяком случае, быстро. Скорее, понимать этого он не хотел. Он мечтал о быстрой мечте. "Трудно было представить, что такой светлый, согретый любовью к людям цветок мог родиться здесь, в сумрачном, холодном и полуголодном Петрограде в зимних сумерках сурового 1920 года, и что выращен он человеком внешне угрюмым, неприветливым и как бы замкнутым в особом мире, куда ему не хотелось никого впускать", — написал позже Всеволод Рождественский.
Горький одним из первых назвал "Алые паруса" шедевром и не раз зачитывал отрывки из притчи вслух. "Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там..."
В "Алых парусах" — вымышленный городок. Вымышленное море. И небо тоже вымышленное. И даже земля. Вымышленное время. Вымышленное пространство. Вымышленные имена: Лонгрен, Эгль, Грэй. И, конечно, прекрасная Ассоль, чье имя "так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины". "Счастье сидело в ней пушистым котенком..." Как же это похоже на Грина! Который иногда тоже кажется вымышленным писателем с вымышленной фамилией. В "Алых парусах" Грин со свойственной ему категоричностью, даже морализаторством, проводит четкие границы добра и зла. Благородства и подлости. Милосердия и жадности. Как в сказке. И все же это не сказка. Здесь быль и небыль, реалистичность и фантастичность, романтизм и авангардизм переплелись настолько, что намеренная атмосферная сказочности выглядит просто чистой правдой. А еще в "Алых парусах" много веры. Почти религиозной веры. И мотивы Библии поэтому неизбежны. Да последние будут первыми. Да бедные станут богатыми и поделятся с бедными. Да оклеветанные найдут правду и помогут другим оклеветанным.
Девочка Ассоль и ее отец Лонгрен... Их не любили в деревне. Над ними смеялись, на них клеветали, их дразнили. Только потому, что они были лучше, честнее, умнее. В мире лжи, цинизма и пошлости. В них бросали грязь и камни. Только потому, что Ассоль поверила в "Алые паруса". В свою любовь под алыми парусами. Ее считали умалишенной. И она вынесла все. Потому что вера — это больше, чем вера. Веру нельзя предавать. И продавать. "Море и любовь не терпят педантов". "Алые паруса" легко перевести на музыку. Настолько оно музыкально. "Алые паруса" легко переписать стихами. Настолько оно поэтично. "Алые паруса" легко изобразить на холсте. Настолько оно живописно. "Алые паруса" легко экранизировать. Настолько оно кинематографично... Фантазия Грина легка. В отличие от жизни Грина. Поэтому он выбрал фантазию. И только она стала для него реальной жизнью...
Грин всю жизнь куда-то бежал. Одесса, Баку, Севастополь, Феодосия, Старый Крым. Наверное, потому, что верил, что счастье там, где его нет. Что идеальный мир там, где его нет. Но он бежал не от себя. Потому что счастье и идеальный мир всегда был с ним, в его неугомонной фантазии. Но не вокруг. Вокруг он его так и не нашел. Возможно, потому, что его просто не существует. А возможно, еще потому, чтобы дать право искать его нам. Даже если мы тоже его не отыщем. Право на веру в мечту мы не имеем права терять. Иначе мы так и останемся просто людьми без веры. Просто жалкими обывателями. Которые даже не способны подарить детство детям. Или хотя бы маленький кораблик с алыми парусами из магазина игрушек.
Это произведение для всех времен, всех пространств и всех возрастов. Возможно, оно для Вселенной. Недаром планета Гриневия уже существует. В наше время, циничное и прагматичное, эта планета нужна как никогда. Потому что падение духа и упадок души неизбежно нуждаются в творчестве Грина. И, возможно, в первую очередь, "Алые паруса" — именно для юношей, которые хотят стать мужчинами. Ведь чтобы стать мужчиной, необязательно покупать две тысячи метров шелка алого цвета. И не обязательно иметь свой белый корабль. Просто нужно быть способным на поступок. Обязательно благородный... На такой поступок был способен Александр Грин. Впрочем, как еще 99 писателей, которые потрясли мир.