Елена Зейферт
Родилась в Казахстане в 1973 г. С 2008 г. живёт в Москве. Пишет стихи, прозу, занимается художественным переводом (преимущественно с немецкого). С середины 1990-х работает и как исследователь, преподаватель русской литературы, к концу 1990-х проявила себя как прозаик, критик. Много времени уделяет журналистике, проводит вечера, семинары.
Доктор филологических наук, профессор кафедры теоретической и исторической поэтики Российского государственного гуманитарного университета. Ведущая литературного клуба «Мир внутри слова» и литературной мастерской «На Малой Пироговке». Лауреат главной литературной премии федеральной земли Баден-Вюртемберг (Штутгарт, 2010 г.).
Доктор филологических наук, профессор кафедры теоретической и исторической поэтики Российского государственного гуманитарного университета. Ведущая литературного клуба «Мир внутри слова» и литературной мастерской «На Малой Пироговке». Лауреат главной литературной премии федеральной земли Баден-Вюртемберг (Штутгарт, 2010 г.).
КРАСНЫЙ ПЕСОК
АНГЕЛЫ
АНГЕЛЫ
В них нет знакомого тепла.
Все их посылы акварельны.
Их ревность к людям не светла
и на сырых холстах Творенья.
Как песнь, невидимы они,
и звуки извлекают сами –
не прикасаясь искони
к душе бескровными крылами.
Они сновидцы, очи, сны.
Над поднебесной воспарили,
светлее млечной белизны,
нежней цветов в венке Марии.
Но, как подкинутые дети,
глядят на смертных иногда –
решая, что за них в ответе,
уничтожая города.
Все их посылы акварельны.
Их ревность к людям не светла
и на сырых холстах Творенья.
Как песнь, невидимы они,
и звуки извлекают сами –
не прикасаясь искони
к душе бескровными крылами.
Они сновидцы, очи, сны.
Над поднебесной воспарили,
светлее млечной белизны,
нежней цветов в венке Марии.
Но, как подкинутые дети,
глядят на смертных иногда –
решая, что за них в ответе,
уничтожая города.
* * *
Кем осталась я после нежной дружбы с тобой?
Деревом или косточками в его плодах?
Я уже никогда не узнаю, что значит боль,
Даже если как ценность её никому не отдам.
Может (скажешь), я стала ещё живей,
Тронешь пальцем меня, и рана кровоточит?
Из таких деревьев, как я, не строят церквей,
Потому что Слово в храмах таких горчит.
Посмотри, как прекрасна падалица моя!
Ей не нужно стремиться к небу – страх высоты.
И без спила понятно: я старше, поблекла явь
И корней не пускают ни храмы мои, ни кресты.
Я отныне статична, мне некуда больше бежать,
Но я в силах носить в себе дупла и гнёзда других,
Подставлять своё жёсткое тело, снимать беспокойный жар
И тихонечко петь сочинённый с тобою гимн…
Деревом или косточками в его плодах?
Я уже никогда не узнаю, что значит боль,
Даже если как ценность её никому не отдам.
Может (скажешь), я стала ещё живей,
Тронешь пальцем меня, и рана кровоточит?
Из таких деревьев, как я, не строят церквей,
Потому что Слово в храмах таких горчит.
Посмотри, как прекрасна падалица моя!
Ей не нужно стремиться к небу – страх высоты.
И без спила понятно: я старше, поблекла явь
И корней не пускают ни храмы мои, ни кресты.
Я отныне статична, мне некуда больше бежать,
Но я в силах носить в себе дупла и гнёзда других,
Подставлять своё жёсткое тело, снимать беспокойный жар
И тихонечко петь сочинённый с тобою гимн…
* * *
Ты касался лица моего, а во мне пели колокола
(этот медный язык тихой церкви в моём городке),
и, задрав подбородок, под звонницей девочка шла,
пятилетняя девочка (я?) налегке, налегке…
Ты меня обнимал, а внутри меня плыли суда,
и гружёные баржи, и льдины, и сонмища рыб,
я впустила в себя эти реки, не помню когда,
не с рожденья – тогда во мне жили другие дары…
Ты входил в моё лоно. И лиственнице – небес
головою касаться, вспархивать – голубям,
танцевать – сполохам!.. А мне, повинуясь судьбе,
быть церквушкой, рекою, деревом, но без тебя.
(этот медный язык тихой церкви в моём городке),
и, задрав подбородок, под звонницей девочка шла,
пятилетняя девочка (я?) налегке, налегке…
Ты меня обнимал, а внутри меня плыли суда,
и гружёные баржи, и льдины, и сонмища рыб,
я впустила в себя эти реки, не помню когда,
не с рожденья – тогда во мне жили другие дары…
Ты входил в моё лоно. И лиственнице – небес
головою касаться, вспархивать – голубям,
танцевать – сполохам!.. А мне, повинуясь судьбе,
быть церквушкой, рекою, деревом, но без тебя.
МОЛЧАНИЕ
Моё молчание, как золото
в тигле
твоего молчания.
Ты решаешь,
сколько ему кипеть,
когда переполняться через край
и прорываться наружу.
Но ты не решаешь
судьбу слитка.
в тигле
твоего молчания.
Ты решаешь,
сколько ему кипеть,
когда переполняться через край
и прорываться наружу.
Но ты не решаешь
судьбу слитка.
* * *
дождь проник в сад
и полил клумбы
с распустившимися георгинами
как удивится вернувшись хозяин ветер
в жилище побывали воры
но ничего не украли
а лишь полили цветы
правда неосторожно расплескав воду
но все ли георгины на месте
и почему стали краше
и полил клумбы
с распустившимися георгинами
как удивится вернувшись хозяин ветер
в жилище побывали воры
но ничего не украли
а лишь полили цветы
правда неосторожно расплескав воду
но все ли георгины на месте
и почему стали краше
* * *
Автомобиль –
океанариум наоборот.
Ты за стеклом,
а вокруг акулы
грузовиков и автобусов…
океанариум наоборот.
Ты за стеклом,
а вокруг акулы
грузовиков и автобусов…
* * *
Разучи танец русских матрёшек
в толчее перехода
к станции метро
“Библиотека им. Ленина”.
Выйдя наверх, обними русское небо.
в толчее перехода
к станции метро
“Библиотека им. Ленина”.
Выйдя наверх, обними русское небо.
* * *
Weil ich niemals dich anhielt, halt ich dich fest.
R.-M. Rilke
Поскольку я не коснулся тебя, я тебя удерживаю.
Р.-М. Рильке
R.-M. Rilke
Поскольку я не коснулся тебя, я тебя удерживаю.
Р.-М. Рильке
Эта точка на линии горизонта – милый, ты?..
Ты полгода мне дышишь в лицо, глаза в глаза.
Но отходишь в сторонку и сразу сжигаешь мосты,
Если кто-то из нас понимает – будет гроза.
Я тогда отступаю. Я уступаю тебе.
Ты же бьёшь в набат и требуешь быть с тобой.
Я осмелюсь озвучить – знаешь, а снег бел.
Ты меня не поддержишь. И правда, зачем нам боль?
Сыплет снег небесный. Он так хорош поутру.
Это лучшая из порош, твой отринутый снег.
Я тебе благодарна, мой платонический друг,
За возможность рождаться вновь и летать во сне.
Ты полгода мне дышишь в лицо, глаза в глаза.
Но отходишь в сторонку и сразу сжигаешь мосты,
Если кто-то из нас понимает – будет гроза.
Я тогда отступаю. Я уступаю тебе.
Ты же бьёшь в набат и требуешь быть с тобой.
Я осмелюсь озвучить – знаешь, а снег бел.
Ты меня не поддержишь. И правда, зачем нам боль?
Сыплет снег небесный. Он так хорош поутру.
Это лучшая из порош, твой отринутый снег.
Я тебе благодарна, мой платонический друг,
За возможность рождаться вновь и летать во сне.
* * *
Господи, хоть бы разочек увидеть, как он спит!
Разметав свои руки или обняв себя?
Подойти к нему спящему и попросить: терпи,
И меня ведь ангелы наших чувств теребят.
Не укрывшись, хмурясь, встревожив вихры
(А на детской щеке – от подушки измятой след),
Он как рыцарь, воитель нашей нелёгкой игры,
Он как мальчик, дитя надо мною побед.
Милый мой… По твоей небритой щеке
Провести бы рукой или в губы поцеловать.
Кто-то мудрый зажёг маячок на реке вдалеке,
И колышется лодочка нашего естества.
Разметав свои руки или обняв себя?
Подойти к нему спящему и попросить: терпи,
И меня ведь ангелы наших чувств теребят.
Не укрывшись, хмурясь, встревожив вихры
(А на детской щеке – от подушки измятой след),
Он как рыцарь, воитель нашей нелёгкой игры,
Он как мальчик, дитя надо мною побед.
Милый мой… По твоей небритой щеке
Провести бы рукой или в губы поцеловать.
Кто-то мудрый зажёг маячок на реке вдалеке,
И колышется лодочка нашего естества.
КРАСНЫЙ ПЕСОК
Мальчик был совершенно здоров.
Но шаман сказал ему: “Ты умрёшь через три дня”, –
и насыпал возле хижины красного песка.
Мальчик не хотел умирать, но
вид красного песка постоянно напоминал о шамане,
ни на секунду не отпускал мысль о смерти…
Мальчик умер.
Я была уже свободна от тебя.
Но ты сказал мне: “Ты любишь меня”, –
и замолчал, ушёл, исчез…
Я хотела забыть тебя, но
твоё отсутствие постоянно напоминало о тебе,
ни на секунду не отпускало мысль о любви…
Я люблю тебя.
В прозрачных жилах твоего молчания струится красный песок.
Но шаман сказал ему: “Ты умрёшь через три дня”, –
и насыпал возле хижины красного песка.
Мальчик не хотел умирать, но
вид красного песка постоянно напоминал о шамане,
ни на секунду не отпускал мысль о смерти…
Мальчик умер.
Я была уже свободна от тебя.
Но ты сказал мне: “Ты любишь меня”, –
и замолчал, ушёл, исчез…
Я хотела забыть тебя, но
твоё отсутствие постоянно напоминало о тебе,
ни на секунду не отпускало мысль о любви…
Я люблю тебя.
В прозрачных жилах твоего молчания струится красный песок.