Чем ближе весна, тем проще
Себя убеждать: мы пара.
Взгляни на Трубную площадь
От Сретенского бульвара.
И что разглядишь с холма ты?
Что светлые встретят очи?
Карнизов тугих шпагаты
И разные всюду точки,
Верхушки деревьев, крыши,
Хрустящего полдня кожу,
И счастье, что ты расслышишь,
Наверно, немного позже.
Москву не зальешь слезами,
Водичку здесь льют из лейки.
Нас улицы разрезают,
Чтоб заново вместе склеить.
Глотаем мы капли влаги,
Чтоб выдохнуть в поцелуях.
Висят облака, как флаги,
Тряпьем отражаясь в лужах.
Пройдемся давай до Чистых,
Судьбу разгребем руками.
Весна наступает быстро
И в спину меня толкает.
Любовь наступает громко,
Терзая и оглушая,
По мартовской тонкой кромке
Пройдем до конца до края.
Столица вернула стаи,
Поклоном чужому дому.
А лед непрестанно тает,
Царапая по живому.

Если б жили мы в прошлом веке
Средь испанской глухой тоски,
Я смотрел бы на мир в просветы
Между пальцев твоей руки.
Мы вставали бы спозаранку
И мечтали б под дерзкий ритм,
Как убить генерала Франко
До того, как падет Мадрид.
Ты бы прятала пистолеты
Беззастенчиво под кровать,
Я дарил бы тебе букеты,
Чтоб могла лепестки ты рвать.
А потом бы на пароходе
Мы б уплыли за океан.
Аргентина одна из Родин
Для любителей дальних стран.
Обучились бы разным танцам
Экзотическим и другим.
Наши милые выкрутасы
Стали б зрелищем дорогим.
Может, мы бы кафе открыли
Где бы всем говорили «да».
А затем навсегда б уплыли
Неизвестно уже куда.
Но, увы, родились мы после
На эпоху ушли вперед.
Дремлешь ты в неудобной позе
И улыбкой твой блещет рот.
Ты из рода прекрасной Дамы,
Сонм поклонников — до и впредь.
Просыпайся и руку дай мне.
Я сквозь пальцы начну смотреть.

Закат ласкает стену дома
Во всем непостоянстве ласк.
Давно знакомая истома —
Открытый в будущее лаз.

Нет-нет, да сердце слабо екнет
Наверно, из последних сил.
И кажется, что в этих окнах
Обычным голубем я жил,

И видел, как внизу робела
Твоя невинная душа,
Гадал, что ты чертила мелом
На тротуарах не спеша.

Потом хотел к тебе на плечи,
Но ты меня отогнала.
И невозможность новой встречи
Воткнулась в горло, как игла.

Что голубиная мне память?
Я жизней множество впитал.
Министром был, гиппопотамом,
Повесой, а теперь устал.

Свеча горит, свеча погаснет
В необъяснимой ворожбе,
И где-то брезжит путь неясный,
Закатный путь назад к тебе.

Апрельский дождь накрапывает скупо,
И взгляд мой обрастает серым мхом.
Как будто ночью кто-то пил из кубка,
А поутру расплакался тайком.
Сны толковать теперь устала память,
И карточный из них не сложишь дом,
Не говоря о том, где ты стопами
Могла бы очертить мой окоем.
Ты вне дождя… И волосы по ветру
Твои летят. Наверно, Бог с тоской
Переписал те древние поверья,
Где ждал тебя обещанный покой.
Не любят звезды говорить впустую,
Их языки шевелятся с трудом.
В летейскую мне окунуться стужу
Давно пора, но не проглочен ком,
И хрип мой до конца не иссякает,
А хрип — всегда предтеча чистых слов.
У тех, кто ловит чьи-то сны руками,
Богатый намечается улов.
Тоска тоской, любовь любовью. Площадь
Пуста. И даже птицы не галдят.
У памятника украду я лошадь
И поскачу, куда глаза глядят.
Покрутят пальцем у виска менялы,
Прохожий редкий схватится за грудь.
И если, правда, где-то ждешь меня ты,
Не слишком долгим будет этот путь.

Это трепетное весеннее
Настроение лишь на час.
Бесконечными каруселями
Что-то движется мимо нас.
В тихом омуте, в тихой заводи
Перепутались даль и близь,
И хотелось бы в круг, да за руки
Слишком крепко с тобой взялись.
Перемешаны краски заживо,
Ими вымазан белый лист.
Если в небе звучит адажио,
На земле мы танцуем твист.
И кому буду вторить лабухи,
Коль похмелье томит с утра.
У деревьев кора расслаблена
В ожидании топора.
Я любовь вырубаю просекой
В молчаливом твоем лесу.
Пьем Просеко, и дышим росами,
Держим прошлое на весу.
Настоящего нет, а в будущем
Невозможного счастья крик.
Будет время лихими бубнами
Нас приветствовать каждый миг.
Мы друг в друге ища спасения,
Не найдем его наперед.
Это трепетное весеннее
Настроение не умрет.
Наши жизни — две краски смешанных,
Наши судьбы — две ноты вслух.
А повсюду остатки нежности
Невесомые, словно пух.

Молю у листьев, чтоб меня простила,
Мне б разглядеть любви последней знак.
Молю у солнца, чтоб оно застыло
В том небе, где свершается наш брак.

То падая в себя, то презирая,
Своей тяжелой памяти не рад.
Кому ты станешь пропуском для рая,
Когда во мне проснется новый ад?

Прости меня, за что прощать не стоит,
Нельзя нас вычесть и нельзя сложить.
Любовь, как смерть, я принимаю стоя,
Чтоб ждать ее, как водится, всю жизнь.

Пройдусь переулком вечерним,
Зардеются щеки домов.
Кто путь мой отныне прочертит,
Кто выйдет на волю из снов?
Не видно сияющих истин,
Когда догорает жилье.
Сирень отцветает так быстро,
Что ты не заметишь ее.
Очнутся на крышах паяцы
В дурацких своих колпаках.
А вещи мои запылятся
В каких-нибудь разных углах,
На разных квартирах и дачах,
В гостиницах, просто в траве.
Желай мне сегодня удачи
И ветра желай в голове.
Давно уже изгнаны сватьи,
И сват опоздал на метро.
Наденешь ты лучшее платье
И в зеркало взглянешь хитро.
За ночью твоей не успею.
Любовь расстреляв в решето,
Взлечу словно пепел Помпеи,
Взлечу не смотря ни на что.
А к сумраку проклятых комнат
Рассвет безнадежно прилип.
Уж лучше родиться, не вспомнив,
Зачем ты когда-то погиб.

В три тридцать утра просыпаемся часто
И бережно сны поднимаем со дна.
В три тридцать утра расскажи мне о счастье,
О нем рассказать ты мне можешь одна.
О нежности терпкой, какой не научишь,
О пальцах, что с тела стекают дождем.
В три тридцать утра все сбивается в кучу,
В которой уже никого не найдем.
А помнишь, как птицы нам гнезда свивали,
И мы в них резвились, влетев сгоряча?
В три тридцать утра начинают Вивальди
Играть без оркестра и без скрипача.
А если ты скажешь: — Все было не с нами,
Тебе будет лучше, забудем, родной…
Я в стрелки вцеплюсь что есть силы зубами,
И стрелки не двинутся вместе со мной.

Проведу по любимой щеке
Не ладонью, а взглядом стыдливым.
Мы когда-нибудь выйдем к реке.
Лишь с тобою я мог быть счастливым.
Не суди, и уйдешь не судим.
Смерть давно все глаза проглядела.
Твой удел перепутан с моим,
Нам уже не распутать уделы.
Нарисую тебя на руке,
Здесь навечно ты в гуще событий.
Мы когда-нибудь выйдем к реке,
Чтоб войти в нее дважды и выйти.