Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ЛИТЕРАТУРА ДРУГИХ РЕГИОНОВ. Перекличка поэтов


Дети Ра БЕЛИКОВ



МОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ КУКОЛКА



Император

Меня приветствуют
вскинутыми вверх резиновыми перчатками
трехлитровые банки с молодым забродившим вином.
Я чувствую себя римским императором,
которого, в конце концов,
выносят на носилках легионеры,
и он становится листопадом,
одаривающим червонцами обольстительных рабынь.
Императору можно отказаться от бесплатной любви.
Поэтому, когда его несут по улицам
верные трехлитровые слуги,
каждое второе женское личико
кажется ему нестерпимо знакомым.
Но когда он возвращается во дворец
своей пыльной кладовки —
к вскинутым вверх резиновым перчаткам
над трехлитровыми банками с молодым забродившим вином —
и ему сообщают о вновь прибывшей гетере,
император с ужасом вглядывается в ее черты,
потому что любой император
готовится к встрече со своей тайной дочерью,
которую никогда не видел.



Императрица

Может ли кто позавидовать
бурому медведю в клетке?
Только мы с Кузнечихиным.

Выставленный на развилке лесной дороги,
как не добравшийся до столицы Емелька Пугач,
поелику к нему нагрянула сама государыня-Катька,
он норовил вместе с кульком хрустящих картофельных чипсов,
коими его потчевала императрица обочин,
лапищей на свой лад загробастать
все лакомство истории.

Опишу государыню-Катьку.
Ежели осенняя сибирская тайга
сиречь Грановитая палата,
то явившаяся нам Катька —
не Катька, а государыня.

Груди вздрагивали под шелком
и соударялись при ходьбе,
как два средней величины колокола!

Мы с Кузнечихиным
сразу же услыхали их благовест.
Нам даже поблазнился храм,
в притвор которого вот-вот двинутся
истомившиеся ездоки.

Однако государыня
так затянулась в нашу сторону огоньком сигареты,
что мгновенно всосала
двух вылезших из "Газели" придурков.

Выдохнула вместе с клубом презрительного дыма!
И повернулась лядвиями. И стояла,
словно видела себя сзади.

Она продолжала кормить чипсами
своего Емельяна Иваныча,
ревущего от удовольствия
и облизывающего
виноградины ее августейших пальчиков.
И мы чувствовали, как ход времени,
взяв за точку отсчета
деления этой клетки,
выстраивается по-другому —
там, вдали, да и в нас самих…
— Блок, — не толкнул меня вбок Кузнечихин
и не изрек навернувшейся фразы, —
тоже любил проституток.
Значит, мы Блока не хуже?!

Если бы мы ее повстречали
где-нибудь в большом городе,
мы бы не обратили на государыню-Катьку
никакого внимания.
Но когда лицезреешь путану
в дворцовом убранстве тайги,
она сразу становится императрицей!

— Девушка, вам куда?

Государыня, допрежь посмотревшись
в боковое зеркальце нашей "Газели"
и не удостоив нас с Кузнечихиным ответом,
укатила на мимоезжей карете —
куда-то в сторону ХVIII-го века.

Мы же остались здесь, в ХХI-м —
перед клеткою с бурым медведем,
позабытой среди России,
на развилке лесной дороги.



136-й километр

Здесь плавающие лезвия стрекозы
жужжат-шелестят над осокой.
Или это Васька Каменский
на своем "Блерио"?

Здесь — Троица храмов:
один — над водой,
другой — в озерце,
посредине которого фонтан
учит брызги ходить на пуантах…
Или это колчаковцы
бросили в ил пулемет "Максим",
и он, встав на попа,
согласился с назначенной службой —
крестить озерцо, окропляя?..

А третий храм —
на груди бесконвойного зэка,
вырезающего из лиственницы
для первого храма
пресвятой Богородицы лик.

В какой из трех храмов затеплить свечу,
огибая пределы попутных приходов,
приезжает из города
девушка на велосипеде?

Здесь гуси сторожевые
хватают за ноги меня
и перья роняют:
быть может, отыщется Пушкин?

Здесь пахнущие креозотом,
стеснительно скрежеща,
притормаживают железнодорожные составы
и подолгу стоят, неуклюжие,
чтобы наглядеться
на взорвавшую их путь
притаившуюся красоту.



Поезд-куколка

Поезд — не гусеница.
Поезд — куколка:
приезжаю в Москву —
выпархиваю бабочкой,
возвращаюсь в Пермь —
становлюсь гусеницей.

Поезд — моя единственная куколка.
Больше играть не во что.



Юрий Беликов — поэт, прозаик, эссеист. Родился в 1958 году в городе Чусовом Пермской области. Автор книг "Пульс птицы", "Прости, Леонардо!" и "Не такой". Стихи публиковались в журналах "Дети Ра", "Юность", "Знамя", "День и Ночь", "Воин России", "Зарубежные записки", "Иерусалимский журнал", "Арион", в "Литературной газете". Составитель книги "Приют неизвестных поэтов", куда вошли произведения 40 авторов из глубинной России. Лауреат международного фестиваля театрально-поэтического авангарда "Другие". Живет в Перми.