Трудно говорить о стихах, о которых сказано многое. Заманчива, правда, одна возможность — сравнить сторонние отзывы, согласиться или оспорить — попросту взглянуть со стороны, не погружаясь — поскольку это многажды было сделано предшественниками — в текст. Подборка Константина Комарова, опубликованная в «Дне и Ночи» (№ 5 / 2012), составлена равномерно: из новых стихотворений и вошедших в книгу «От времени вдогонку» (Екатеринбург: ТО «Уральский меридиан», 2012).
И первое сравнение — по масштабу замеченности, а одновременно, пиара — сродни валу рецензий на сборник стихотворений Бориса Кутенкова «Жили боли» (М.: «Вест-Консалтинг», 2011) или романа Платона Беседина «Книга Греха» (СПб: Алетейя, 2012) — из последних примеров. В пространстве некоммерческой литературы пиар без самопиара дело почти мифическое, а потому автор, если хочет оказаться замеченным, сиречь прочитанным, едва ли не обязан рекламировать себя сам. Ничего постыдного в этом нет. Закон времени, ставящего во главу угла цинизм и расчет. Ах да, еще и талант. Константин Комаров талантлив, его отлично встречает публика (порукой тому победа на конкурсе у свободного микрофона на минувших «Липках»). В стихах — ирония объединяется с жертвенностью, сарказм, деланное юродство — с высоким призванием поэта. Было бы одно «высокое призвание», стихи Комарова смотрелись бы комично и неуместно (открытые чувства и «нежные души» мы, к сожалению, уже не прощаем и стараемся давить в зародыше); в соотношении с деланной несерьезностью они становятся искреннее и горше. Мол, вы это, не принимайте всерьез, я так — стихами (плюшками/водкою) балуюсь. Это броня, стена защиты и самая что ни на есть попытка поговорить с людьми, не настроенными тебя слушать, разучившимися это делать, отвыкшими плакать не только без повода, но и с оным.
В подборке, опубликованной в «Дне и Ночи» («Оставшаяся на фото») сохраняются эти черты его поэтического голоса.

Сам по себе предмет искусства (и искусственности — добавлю от себя), поднятый Кутенковым в разговоре о поэтике Комарова («Урал», № 1 / 2013), спорен, поскольку фильтр, определяющий правомерность подобного утверждения («Но искусство — есть»), — во времени. Сейчас критики, по большей степени, определяют причастность Комарова к уральской поэзии, невольно (как без этого!) сравнивают с Рыжим и т. д. Все это мельтешение говорит о том, что поэт Комаров — есть, но культурологического явления «поэт Комаров» пока нет. Было бы иначе, речь шла бы не о принадлежностях и сопоставимости, а о созданном мире (в первую очередь, в философском ключе), в отрыве от школ, имен и прочего. Поэт Комаров — следствие Комарова-критика, Комарова-исследователя. Человека литературы, любящего ее и отдающего — то, что он может. В книге «От времени вдогонку» — множество сверхискренних стихотворений, а еще — циничных, ироничных, горьких, случайных, удивляющих и удивительных — разных. Юрий Казарин (автор вступления) прав: «Он не может не петь». И это объясняет многое.
В том числе и мотив ключевого стихотворения книги «Этот мальчик — поэт…» (перекличка и намеренное цитирование — неотъемлемые атрибуты поэтики Комарова, в «Дне и Ночи» последнее стихотворение подборки начинается вообще нескромно, но, думаю, «кибировость» ему не грозит).

«Принижая Ахматову» поэт не самоутверждается, напротив, подставляет себя под удар «моралистов» и иже с ними. Зато, сконцентрировав внимание на «клиторе», «толпа» не заметит другого, что на самом деле саднит, от чего больно.
Константину Комарову-поэту трудно, но он не хочет этого показывать.
И — не показывает.
Это мужественная поэзия. Поэзия жизни. И Константин Комаров поэзией — не ищите в словах пафоса — живет. И взрослеет вместе с ней. И «не выросший мальчик» — растет. И из контуров его проступает — проступит «поэт Комаров». «…ум есть, а вот с мудростью — вышла напряженка», — говорит Дмитрий Артис в рецензии на книгу («Дети Ра», № 8 / 2012). С момента публикации рецензии прошло полгода — мудрость подросла.

Юрий Беликов в следующем номере «Дня и Ночи» (№ 6 / 2012) рассказывает о 10-м юбилейном Волошинском фестивале. Литературные летописи редки (воспоминания грешат самооправданиями), а жанр литературной журналистики зачастую сводится к банальному перечислению тех, кто был/читал/пил/награждал. Беликов описывает фестиваль литературно. И если есть такое выражение: «проза поэта», наверное, можно ввернуть и «статью поэта», — ускользающе нужную субстанцию.
И, надо сказать, «фестивалеписание» читается с интересом, подчас куда большим, чем уделяется современной же прозе; в памяти всплывают другие удачные попытки передать колорит и атмосферу «площадки»: «Планета “Липки”, или Птенцы гнезда Филатова» Олега Селедцова (опубликованную, если не изменяет память, аж в трех разных журналах), «Фестиваль кашля» Дениса Ларионова («Русская проза», № 2 / 2012)… Их — немного. Беликов, помимо прочего, выступает историком, краеведом, литературоведом — в одном флаконе:

«В Коктебеле стихи сбиваются миксером в воздухе. Ладно бы — только в тенистой ограде Дома Поэта. Нет, улица, идущая от Дома творчества писателей Украины, в охвате которого базировались многие участники фестиваля, выводит прямо к литературно-музыкальному кафе “Богдан”, что на набережной. Подобно золотистым знакам на винной этикетке, у входа — увековеченный свиток имен марочных посетителей: Василий Аксёнов, Фазиль Искандер, Андрей Битов, Анатолий Приставкин, Михаил Задорнов, Григорий Поженян, Владимир Бондаренко, Виктор Пронин...»

Можно не быть в Коктебеле, но осмотреть его, окунуться — правда, лишь посредством восприятия одного-единственного человека, но это ли не повод, чтобы через год самому нанести визит вежливости Максимилиану нашему Волошину и сверить/завизировать свои впечатления? Тем более, море…

«…У берега — зеленовато-мутное, дальше — истемна-синее. Но — Черное. Набегающее. В Феодосии море подкатывает чуть ли не к железнодорожной насыпи. И хочется, как ребенку, вслед за Чеховым повторять: “Море было большое”».

Упомянут был и наш журнал, и эта цитата также отправляется в копилку «Литобоза». Не только в качестве самопиара (хотя об этом сказано чуть выше), но и благодаря совместному выводу Евгения Степанова и Евгения Бунимовича:

«Поелику меня поселили с известным русским подвижником Евгением Степановым — главным редактором журнала поэзии “Дети Ра”, владельцем и ведущим интернет-студии “Диалог-ТВ”, — я стал невольным свидетелем телезаписи в нашем номере бесед с участниками фестиваля. Запомнился разговор с московским автором и президентом “Биеннале поэтов” Евгением Бунимовичем, и касался он отношения представителей власти к поэтическим форумам и поддержке поэтов на местах. Степанов и Бунимович пришли к обоюдной формуле: «Они не понимают, что Россия остается сверхдержавой только в области поэзии». И здесь — никакой гиперболы. Наша страна может быть далеко не первой на политическом, экономическом и футбольном полях, однако, когда речь заходит о русской литературе, и в частности — русской поэзии, на сегодня это остается единственным неоспоримым для всего мира брендом в истрепавшемся перечне прочих».

Соглашаясь со всем прочим, в отношении стихосложения я не столь оптимистичен. Поскольку не верю, что поэзия остается социальным контуром и оказывает влияния на что либо, кроме самой себя. Впрочем, мне искренне хотелось бы ошибаться.