Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Рецензии


ЛИТ_ПЕРРОН: антология нижегородской поэзии. Сост. Захар Прилепин. — Нижний Новгород: издательство «Книги», 2011

Поэтических антологий сейчас выходит тьма-тьмущая. По любой тематике. Будь то стихи литинститутовцев 75 года выпуска или поэтов (!) «Газпрома». Есть и такие, конечно, что претендуют на отражение современного литпроцесса. Разумеется, почти все эти издания грешат вкусовщиной и откровенной необъективностью (это даже если напрочь отмести самодеятельность и кустарщину, взяв на рассмотрение наиболее приличные проекты). Оно и понятно — времена диктуют новые правила, ценится сиюминутный успех, устремления в вечность не приветствуются; оттого появились даже авторы, печатающиеся преимущественно в коллективных сборниках. Смотришь на иного сочинителя — и журнально-газетных публикаций у него с гулькин нос, и стихи не ахти, а, тем не менее, регулярно появляется то в одном увесистом томе, то в другом, то в третьем, будто бы его творчество — это явление, мимо которого ну никак не можно пройти. Умеют же люди устраиваться в жизни (читай — литературе). Такой пронырливости остается только позавидовать. Как и составителям, кстати, неплохо зарабатывающим на этом деле.
Но я о другом. Я как раз о настоящем, качественном сборнике, подготовленном Захаром Прилепиным. В предисловии он пишет: «…здесь собрана поэзия тех, кто родился в Горьком (или его окрестностях). Или тех, кто серьезное время жил здесь. Или тех, кто родился здесь, и отучился здесь, и живет, и работает здесь по сей день — а таковых в антологии большинство». В общей сложности в книгу вошло полсотни авторов, работающих в разных жанрах — от силлабо-тоники до верлибров. И хотя в основу положена поэзия «нулевых» (назову, к примеру, Владимира Безденежных, Софью Грехову, Евгению Риц), не остались за бортом и те, кто добился известности в прошлом веке: Юрий Адрианов, Эдуард Лимонов, Владимир Миронов.
Думаю, что серьезных поэтов, представленных здесь, хватило бы на всю современную литературу какой-нибудь Голландии. А это всего лишь один из российских регионов. Прилепин утверждает в том же предисловии: «Нижний — одна из поэтических столиц России. Разве что на Москву не потянем — но так Москву полстраны пополняет. Посему мы запишем в конкуренты Екатеринбург, Калининград, Питер и русскоязычный Киев — в этих городах такая же мощная поэтическая, что называется, «движуха». Ждем, что и они отчитаются за «нулевые». Сверим тогда фаланги».
Я бы добавил в список перечисленных городов еще Иркутск, Новосибирск, Вологду, Казань и «русскоязычную» Одессу. И еще, если подумать, добавил бы. И еще. Можно долго судачить о том, где пишут больше, а где лучше. Но одно ясно: русская поэзия по-прежнему жива и продолжает развиваться. Владимир Солоухин написал однажды, что, может быть, мы и отставали от Европы экономически, технически, но только не поэтически. Его высказывание актуально и по сей день. Когда говорят, что Россия безмерно богата талантами — это не просто слова, а данность. Главное — чтоб таланты не затерялись, не загнулись по углам да подворотням, а сумели самореализоваться. Вот для этого и выпускаются подобные книги. И хорошо бы, если б издания такого качества, как сборник, составленный Прилепиным, и в самом деле выходили в каждом регионе — это куда важнее «потемкинских деревень», которые с таким рвением возводят региональные власти в надежде на благосклонный кивок из Кремля.
Подробно писать о поэтической антологии — гиблое дело. Можно увязнуть по самое не могу, но не сказать и половины из того, что хотел. Посему постараюсь быть предельно кратким и отмечу лишь малую часть из того, что понравилось или, как говорят, зацепило. Вот, к примеру, одно из стихотворений сборника:

Необратимо, будто в ад,
Тоска гнала шпану на площадь,
где колобродит коловрат
и пересвет ослябю точит.

Но там ковшом разрыли рвы,
ко рвам сгоняют обреченных,
и у небесной синевы
стал привкус горестный и черный.

С тех пор здесь вой и волчий гай,
душа томится белым снегом
и едет к черту на рога
как лошадь с мертвым печенегом.

Знаете, кто автор? Все тот же неутомимый Прилепин. И хотя под таким текстом с удовольствием подписался бы любой мэтр, сам Захар поэтом себя не считает и давно оставил этот жанр; с его стихами, помимо настоящей антологии, можно ознакомиться разве что в книге «Грех», за которую он в этом году был удостоен «Супер Нацбеста».
Упомянутый уже Владимир Безденежных, поэт незаурядный и, к сожалению, пока не замеченный критикой, в антологии представлен не самыми сильными своими произведениями. Но и они дают представление о его даровании:

На стих, что таскаешь в душе,
Как карамельку в кармане,
Налипнет, налипло уже
Неаппетитной дряни
Много. И бросить жаль
Этот комочек приторный,
Но все же, челюсти сжав,
Рисуешь по коже бритвою
Каких-то дорог и карт
Извилистые пути.
Somebody-nobody-art.
Прости.

Несомненно, заслуживает внимания Николай Морарь — фигура для меня загадочная и крайне любопытная. Не могу удержаться от того, чтобы не процитировать целиком его стихотворение «Лейтенант» (оно того стоит):

Мы были знакомы
со школьного детства
мы стали жить вместе я был лейтенантом
а ты поэтессой

я много работал
ты шлялась с тусовкой
я жарил картошку ты писала рассказы
мы стали скандалить

во всех твоих бедах
я стал виноватым
я съел твою юность затер твои файлы
убил твою тетку

ты стала нервозной
сварливой как сука
потом я узнал что ты шлялась с актером
и он тебя бросил

а ты отравилась
оставив записку
в которой меня называла уродом
и пять публикаций

твой бред пошел в гору
ты стала известной
а я не заметил, я заперся в бане
и жег твои тряпки

прошел ровно год
и весь нынешний вечер
на третьем канале тебя поминали
какие-то бабы

я тоже не промах
мне зво`нят из прессы
я дам интервью напишу мемуары
залью тебя грязью

Примерно в той же манере работает и Алик Якубович, разве что драйва у него в текстах поменьше:

Позвонила девушка,
Которая лет восемь
Как не звонила
И уже давно не девушка.
Потому что ей плохо
В этом серо-дождливом утре,
Одной, замужем.

Эдуард Лимонов — фигура в нашей литературе знаковая. Вполне логично, что он представлен в книге самой объемной подборкой. Его, кажется, интересует все на свете. И то, о чем он не успел написать прозой, становится у него стихами. Вот хотя бы о смерти Майкла Джексона:

Надо ходить и бить в барабаны,
Журчать из блестящих труб…
Мундир Майкла Джексона… Леди Дианы, —
Крупной блондинки круп…
Восьмидесятые! Мы обогнали
Ваш разношерстный кортеж!
Леди Диану тоннелем убрали,
Джексон ушел несвеж…

Олег Рябов — традиционалист. Но в его стихотворении «Хлебников в Нижнем» отчетливо проглядывают «маяковские» интонации, что только добавляет интриги тексту:

Брякнувшись оземь,
Неслась по бульварам
Звонкая. Громкая весть:
Сам Председатель Земного Шара,
Хлебников — в Нижнем,
Здесь!
Лыкова дамба:
Булыжник да голуби,
Голодно мир живет.
Ладно — поэты пока что не голые,
Есть чем прикрыть живот…

Экспериментальное стихотворение Николая Симонова «Город Горький», каждое слово в котором начинается на букву «г», с первых же строк отсылает нас к «Челну томленья» Бальмонта:

Гложет грусть, гадаешь горько,
Грезишь грешной головой:
Где же, где же город Горький,
Громогласный, горевой?

Тем не менее, читается легко и без привкуса «вторичности». Это как хороший блюз, который можно слушать в исполнении разных авторов.
Кстати, о музыке. Многие песни лидера группы «Чиж & Со» Сергея Чигракова давно стали народными, поются под гитару, звучат из окон автомобилей, а вот на бумаге читаешь их словно впервые:

То ли слева, то ли справа —
Вот не помню ни хрена —
Пепельница тут стояла…
Ну и где теперь она?
И — таранькой об колено,
Чтобы чистилась полегче!
То засада, то измена…
Не люблю я эти вещи.

Ну и в продолжение музыкальной темы — стихотворение Елены Крюковой:

На меня Чайковский
Глядел из тьмы во тьму.
— Плохо мне, Чайковский, —
Сказала я ему.
Плохо тебе тоже, медный,
Бронзовый твердак…
С горя закатилась в бедный,
В бронзовый кабак.
Это была рюмочная.
Для погибших — думочная.
И один беззубый, тощий,
Старый, как сапог,
Кинул мне навстречу мощи,
Кинул говорок.
Не гранитная-святая
И не бронза-медь —
Я была ему живая,
Близкая, как смерть.

О Крюковой Прилепин говорит, что она, вместе с Игорем Чурдалевым и Мариной Кулаковой, является наиважнейшей поэтической величиной нижегородчины последней четверти века. Не буду с этим спорить. Здесь очевидно следующее — Нижний действительно дал России огромное количество талантливых авторов. И это есть наше национальное достояние. А со своей внутренней иерархией, действительно, пусть разбираются сами.

Игорь ПАНИН



Олег Рябов, «КОГИз. Записки на полях эпохи». — М.: АСТ: Астрель, 2011

Для меня книжные новинки давно делятся на две категории — те, которые необходимо прочесть по работе и те, что «для души». С «КОГИзом» вышла показательная история — начал знакомиться с текстом, с прицелом написать рецензию, и настолько втянулся, что, как говорят в подобных случаях, за уши не оттащишь. Хотя название вроде бы не сулило никакой интриги…
Молодому поколению аббревиатура КОГИз совершенно ни о чем не говорит. Хотя в советское время «Книготорговое объединение государственных издательств» являлось структурой весьма серьезной. А еще КОГИЗами назывались книжные магазины, служившие местом встреч интеллигенции. Сейчас эти характерные приметы прошлой эпохи кажутся анахронизмом; давно ускорился ритм жизни, и у человека остается все меньше свободного времени, — какие еще тусовки по магазинам?! Да и появился, в конце концов, Интернет — заходи на форум по интересам и обсуждай любые вопросы, а конфиденциальной информацией делись в приватных сообщениях. Но как бы там ни было, а много притягательного и забавного осталось и в том мире, о котором подробно, с юмором и ностальгией рассказывает нижегородский писатель Олег Рябов.
Эта повествование не просто о библиофилах, но о фанатиках своего дела, людях, посвятивших жизнь собиранию редких изданий, рыскавших по всей стране в надежде выкупить, обменять или даже украсть искомый том. Подчас автор рассказывает прямо-таки детективные истории. Описывает нешуточные страсти, разгоравшиеся в закрытой среде коллекционеров, нередко оканчивавшиеся многолетней враждой. Посмертные издания Ломоносова, выдаваемые за прижизненные, фальшивые автографы Пастернака — все это оборотная сторона невинного, казалось бы, увлечения, за которым стоят не только годы долгих поисков, кропотливого отбора, но и реальные деньги.
Здесь можно обнаружить немало известных персон, начиная от Константина Симонова и заканчивая Ильей Глазуновым. Но, наряду с ними, встречаются и опухшие бомжи, собирающие по помойкам книги и затем читающие их своим собратьям по несчастью, фронтовики-калеки, средней руки литераторы и обычные торгаши, которым все равно, что и кому перепродавать, лишь бы сделка сулила приличный навар.
Не будучи даже заядлым книголюбом, проникаешься уважением и даже некоторой завистью к людям, которые могли спокойно держать у себя на полках, предположим, лицевой хронограф шестнадцатого века, выпущенный по указанию Ивана Грозного в десяти рукописных экземплярах — а такую редкость не отыщешь ни в одной библиотеке! Но для того, чтобы заполучить подобное сокровище, требуется не только терпение, связи и смекалка, но и элементарная удача. Рябов знает, как такое случается, и с кем, и при каких обстоятельствах. Знает не понаслышке, поскольку и сам он — библиофил со стажем. Оттого веришь каждой его странице, каждой маленькой истории, каждому мимолетному штриху.
В чем-то книга Рябова схожа с «Черными досками» Владимира Солоухина, только речь тут не об иконах. Объединяет же его с Солоухиным прежде всего любовь к русской старине, к ее приметам и символам, к истории, которую понимаешь тем лучше, чем дольше увлекаешься собирательством. А еще у Рябова замечательный язык, благодаря чему внушительного объема том прочитывается легко и с неослабевающим до финальной точки интересом.

Игорь ПАНИН