Когда прочитаны все газеты
и телевизор мне швыряет
последний теннисный мяч
Когда утомится мое любопытство
опускается занавес –
тогда распахивается пространство
для моей тихой помешанной радости

Бьют безумные тимпаны
и моя муза – голая старуха
позабыв о преклонных годах
начинает бесстыдно скакать

Ее грудь – старое тесто
замешанное руками поколений
Складки живота –
геология позабытых пряных ощущений
На морщинистой коже
ее задницы –
шрамы от ногтей
сладострастных херувимов
Синие пиявки
вздувшихся вен
сползают с ее обвислых бедер

Открытый рояль
беззубого рта
мне нашептывает
вдохновенные некрологи
об усохшей красоте


О, эта роковая старуха!
Пьянчужка моего союза!
Как омерзительно
и как очаровательно
чудесное свечение
ее уродства
России
Имя града моего – Вавилон
Из последних сил
выправил мокрые карточки

Неподвижные лифты
Прислушиваются к шаркающим шагам
Старика с четырнадцатого этажа

Украденные лампочки сгущают мрак
Каналы молчат – засорены

Телефонные связи разрывают
Случайные контакты

Под кожаными пиджаками
Тлеет радиоактивная радость

На площади Славейков
поют остриженные головы
Монотонно повторяя

Хорошенькие задницы наших девочек
сидят на болгаро-английских словарях

Дракула пьет чернила
освобожденной буквы

Ток гасит в компьютерах
не запомнившиеся идеи
(разве не знаем, братишка,
как быстро забывается хорошее)

Таксиметры исповедуют
свои интимные противоречия
Преграды лишились опоры –
самые высокие оказались не на высоте

Зацементированная основа грядущего
не выдержала тяжести бабочки

В чистой воде твоего доверия
оглядывал свою грязную душу

Твои глаза – окна в прошлое –
полны невинных ответов

Давным-давно сжигали святых
жертвуя во имя моего сомнения

«Веришь ли ты в Бога?» – спросила ты меня
и я ответил: «Нет, не верю».

Обхитрил чёрта но у меня выросли рога
Натянул меж ними три струны
И запел с воплями песнь самосохранения

Обманул лжеца но у меня распух язык
Сглотнул мысли три раза
И запел сквозь зубы песнь самобичевания

Застрелил убийцу но попали в сердце
Связанные цепочкой три пули
И запел безголосо песнь безразличия

О Боже размножь грешников
Дабы вина была распределена справедливо

После прогулки по городу
нажал клавишу delete (стереть)
отметил: на св. Неделе так праведен христианин
посмотрел на него глазами убийцы – delete
отметил: на углу Раковского\Гурко никто
не заметил промелькнувшего там ангела – delete
отметил: на Попа на красный свет семенил передовик
испустилась из него душа – delete
отметил: перед Народным театром
нищенка сердито щипала своего ребенка – delete

Кашель ему напомнил
да дымящаяся перед ним сигарета