НАТАЛЬЯ ТАГОРИНА
Наталья Васильевна Тагорина родилась в городе Коряжма Архангельской области. Окончила Санкт-Петербургский государственный университет по специальности "экология" и литературные курсы Челябинского государственного института культуры. Поэт. Редактор сайта Ассоциации писателей Урала. Автор книги стихов "Конверт с листьями" (2017). Публиковалась в журналах "Наш современник", "День и ночь", "Гостиный дворъ", "Литературный Омск", "Бельские просторы", в альманахах "Чаша круговая", "Кольчугинская осень", "Литературный курс", "Направление мысли" (Челябинск), "Территория слова" (ЛНР). Лауреат литературного конкурса "Стилисты добра" (Челябинск, 2016), Рождественского поэтического конкурса (Каменск-Уральский, 2018), вошла в шорт-лист Международного фестиваля литературы и культуры "Славянские традиции" (2020) в номинации "Литературный перевод". Принимала участие в совещаниях молодых писателей в Челябинске (2016–2019), в Москве и Ярославле (2018), в том числе и в качестве руководителя семинаров. Член Союза писателей России. Живет в Санкт-Петербурге.
Под тенью солнца
2022
Umbra Solis — тень солнца (лат.).
Пыльное время Рима — все сквозь пальцы...
Дремлют руины розовыми тенями.
Водит кругами выводки постояльцев
Город полдневный, ласковый латинянин.
Стертые лица — фрески — плывут потоком.
Каждый сюда пришедший — во сне глубоком.
— Видишь, трактирщик грубый, а вот патриций! —
Жадному миру римское детство снится.
(Официанта аврелианский профиль
Выточен в мраморе. Древних кровей потомок
Нас опекает, носит еду и кофе,
Чуть удивленно нежен — почти ребенок.)
Римское детство! Вилла плющом увита...
Цепкая жизнь внутри завитком свернется.
Время застыло — кончилась dolce vita.
Лето Господне зреет под тенью солнца.
* * *
Не может ветер хаос теплых крон
Унять. И луч стареющий не в силах
Закрыть глаза полуденному блеску —
Малейший штрих его остер и точен.
Так медлит жизнь, собой взята в полон,
Себя ища на поседевших ивах,
Пылинкой каждой наводясь на резкость,
И взгляда отвести уже не хочет.
* * *
Провалиться бы в сад.
В перепуганной гуще ветвей —
До прохладного дна,
В серебристый от влаги опад.
Меж тяжелых корней
Просочиться водой дотемна,
До младенческих дней.
Бабочка под землей
В подземный космос, в глину и гранит
Я опущусь. Она во мне взлетит.
И я пойму, что я земля и прах,
Что слепота моя — ее полет,
Что только так, одолевая страх,
Она в последнем миге оживет, —
И только смерть ей ровня. И о том —
Гранитный воздух под ее крылом.
Врубель
Художник нам изобразил...
О.Мандельштам
Потусторонняя сирень,
Поднявшись за ночь под стропила,
Вдохнула свет и затопила
Скрипящий дом.
Какая жуткая вода
В ее сиреневом провале —
В окне, на кресле, в покрывале.
Кипящим льдом
И дальним берегом чужим —
Сырыми гроздьями из тени —
Густая немота сирени
Гремит кругом.
* * *
Словно почку — листок изнутри эту горечь прорви
С нарастающей радостью перед назначенной датой
Пробуждения новой любви.
Будет гроздь винограда
Зреть в ладони, прохладно и сладко ее тяжеля, —
Это море достигло корней. И в прозрачности ягод,
Оглушительно тих, надвигается медленный вал —
И его принимает земля.
* * *
Чайки.
Ртутный жидкий блик
На подтопленном в апреле
Льду озерном. Резкий крик —
Взлетели!
Хаос, хлопанье, разлет —
Черно-белый воздух стаи.
Миг — и оглушенный лед:
Растаяли...
Медиолан
Дремлют руины розовыми тенями.
Водит кругами выводки постояльцев
Город полдневный, ласковый латинянин.
Стертые лица — фрески — плывут потоком.
Каждый сюда пришедший — во сне глубоком.
— Видишь, трактирщик грубый, а вот патриций! —
Жадному миру римское детство снится.
(Официанта аврелианский профиль
Выточен в мраморе. Древних кровей потомок
Нас опекает, носит еду и кофе,
Чуть удивленно нежен — почти ребенок.)
Римское детство! Вилла плющом увита...
Цепкая жизнь внутри завитком свернется.
Время застыло — кончилась dolce vita.
Лето Господне зреет под тенью солнца.
* * *
Не может ветер хаос теплых крон
Унять. И луч стареющий не в силах
Закрыть глаза полуденному блеску —
Малейший штрих его остер и точен.
Так медлит жизнь, собой взята в полон,
Себя ища на поседевших ивах,
Пылинкой каждой наводясь на резкость,
И взгляда отвести уже не хочет.
* * *
Провалиться бы в сад.
В перепуганной гуще ветвей —
До прохладного дна,
В серебристый от влаги опад.
Меж тяжелых корней
Просочиться водой дотемна,
До младенческих дней.
Бабочка под землей
В подземный космос, в глину и гранит
Я опущусь. Она во мне взлетит.
И я пойму, что я земля и прах,
Что слепота моя — ее полет,
Что только так, одолевая страх,
Она в последнем миге оживет, —
И только смерть ей ровня. И о том —
Гранитный воздух под ее крылом.
Врубель
Художник нам изобразил...
О.Мандельштам
Потусторонняя сирень,
Поднявшись за ночь под стропила,
Вдохнула свет и затопила
Скрипящий дом.
Какая жуткая вода
В ее сиреневом провале —
В окне, на кресле, в покрывале.
Кипящим льдом
И дальним берегом чужим —
Сырыми гроздьями из тени —
Густая немота сирени
Гремит кругом.
* * *
Словно почку — листок изнутри эту горечь прорви
С нарастающей радостью перед назначенной датой
Пробуждения новой любви.
Будет гроздь винограда
Зреть в ладони, прохладно и сладко ее тяжеля, —
Это море достигло корней. И в прозрачности ягод,
Оглушительно тих, надвигается медленный вал —
И его принимает земля.
* * *
Чайки.
Ртутный жидкий блик
На подтопленном в апреле
Льду озерном. Резкий крик —
Взлетели!
Хаос, хлопанье, разлет —
Черно-белый воздух стаи.
Миг — и оглушенный лед:
Растаяли...
Медиолан
Mediolanum — в центре равнины (лат.).
Скажи во сне: "Милан, Медиолан..." —
И ты внутри. И всяк пришедший зван.
Тугой удар — и вдох: колокола!
И свежим шквалом нарастает звон:
Милан! Медиолан! Медиолан!
Срединный сад цветет со всех сторон.
Не Вавилон — очнувшийся Эдем
Стоит, непотревоженный, кругом.
И пламенеет куст, струится дом
И в небо поднимается, как дым.
* * *
Слепяще-белый в аквамарине —
Санторини!
Тропинка вьется над зыбким морем
В палящей дали...
Насмешлив спутник! Крылата поступь
И бег проворен.
Невидим — только стекает осыпь
Из-под сандалий.
И ты внутри. И всяк пришедший зван.
Тугой удар — и вдох: колокола!
И свежим шквалом нарастает звон:
Милан! Медиолан! Медиолан!
Срединный сад цветет со всех сторон.
Не Вавилон — очнувшийся Эдем
Стоит, непотревоженный, кругом.
И пламенеет куст, струится дом
И в небо поднимается, как дым.
* * *
Слепяще-белый в аквамарине —
Санторини!
Тропинка вьется над зыбким морем
В палящей дали...
Насмешлив спутник! Крылата поступь
И бег проворен.
Невидим — только стекает осыпь
Из-под сандалий.