Я привыкаю мыслить сердцем —
Бесплатным донором зари,
В строках моих кричат младенцы,
Я приняла их у земли.
Отмыв слезами комья глины,
Полой прикрыла от врагов,
Несовершенны и ранимы,
Пусть вырастают до стихов.

Не взлететь, не опаливши перьев,
Не скользнуть бегущей по волнам,
Не войти сквозь запертые двери
Даже в ближний опустевший храм.
Не увидеть облика пророка,
Попытаться по черте пути,
В этом мире времени и сроков,
С меньшего до большего дойти.
И в потоках истинного света,
Если упадёшь, опять восстать,
Может, потому ещё поэтов
Продолжают женщины рожать.

Звезда метнулась с края неба,
Как будто целилась мне в руки;
С ней вдохновенье вместо хлеба,
А вместо сна — ночные муки.
Нет ничего, здесь только тени
Стихов разматывают кокон,
Напротив в доме, как мишени,
Горят квадраты жёлтых окон...

Упавшей рядом... рядом, но не в руки,
Звезды хрустальный ежик. Выпал жребий.
Осколки неба метят ярким светом
Бессмертие для избранных поэтов.

Сквозняк под дверью воет безнадежно
Бессонницей собаки в полнолунье,
Метёт с листвою вместе рифмы строчек
В углы прихожей. Только одиноким
Молчание привычно. Сумрак входит,
Ровняет стены рая или ада
Пустого дома мальчика Верлена.

Ложится серым пеплом символизма
Дымок сигары «короля поэтов»…
Обманчива порою эта внешность.

Под чёрной шляпкой, когда-то страстной,
Не выставляется на показ —
Тончайший абрис, чуть-чуть скуластый,
В незащищённости тёмных глаз.
Дрожащий голос стремится выше,
Вселенской горечью женский суд
Вдруг станет плачем, потом всё тише
Ручьи звенящие утекут.
Походкой лёгкой уходит Белла
От микрофона, как по волнам.
Она читала стихи, как пела,
Вновь возвращая их небесам.

Жизнь в седле, как умелый наездник,
Скачем мы, закусив удила,
На огни от далёких созвездий,
С ними вместе сгораем дотла.
Тишина на могиле поэта,
Талый снег заполняет следы,
В них стихи пробиваются к свету
За ростком виноградной лозы...

Так куда же уходят стихи, может, облаком в небо,
Собираясь слезами в потоки солёной реки,
Или белыми хлопьями в крохи студёного хлеба,
Чтобы птиц голодающих дети кормили с руки?
Может, верой в слова, что сольются серебряным звоном?
Языком колокольным ударит крещёный набат —
Приподнимется Русь, загудит и очистится стоном,
За вечерней молитвой возвысятся силы стократ.
Но сегодня как братья, немые стоят колокольни,
Да и раньше нечасто рождала земля звонарей:
Те, что были до нас, освещали сибирские штольни,
Ну а кто будет позже, стоят у закрытых дверей.
Прозревайте, глазами ищите пророков:
Они смотрят чуть выше, они поведут до конца,
Им не страшен палач, если жёстко поставлены сроки,
Если надо успеть за проворной рукою творца.
А в ответ лишь молчанье, да камни блестят именами,
Под зелёною бронзой плащей в лихорадке души,
Как сиротские дети, стихи поднимаются сами,
А поэты уходят, стесняясь своей наготы...