Пальтишко негламурное
И крыша набекрень,
Тоска литературная,
Придумывать мне лень.
Сбегу совсем из города
В прозрачные поля,
Где каждый день, как новая
Красавица земля...
И крыша набекрень,
Тоска литературная,
Придумывать мне лень.
Сбегу совсем из города
В прозрачные поля,
Где каждый день, как новая
Красавица земля...
ЯЗЫЧЕСКИЙ ХРАМ
Утро съёжилось птицей
Утро съёжилось птицей
Утро съёжилось птицей
В тревожных объятиях ночи,
Мёрзнут руки в карманах,
Едва согревают лучи.
Мутных луж зеркала
Отражают ваяния зодчих,
И по этим шедеврам
Привычно спешат москвичи.
Вижу бледные лица
Всё чаще цветут от улыбок,
Даже в воздухе что-то
Слегка изменила весна.
Не жалей талый снег —
В нём следы наших проб и ошибок, —
Очищается город
От призраков зимнего сна.
В тревожных объятиях ночи,
Мёрзнут руки в карманах,
Едва согревают лучи.
Мутных луж зеркала
Отражают ваяния зодчих,
И по этим шедеврам
Привычно спешат москвичи.
Вижу бледные лица
Всё чаще цветут от улыбок,
Даже в воздухе что-то
Слегка изменила весна.
Не жалей талый снег —
В нём следы наших проб и ошибок, —
Очищается город
От призраков зимнего сна.
Эдельвейс
Безнадёжно быстро сходит снег
На полях, дорогах, во дворах,
Он похож на прошлогодний смех,
Где-то потерявшийся в горах.
Нежности зелёной брызнет лес,
На кривых проталинах с утра
Прорастёт невзрачный эдельвейс,
Или сокровенная мечта.
На полях, дорогах, во дворах,
Он похож на прошлогодний смех,
Где-то потерявшийся в горах.
Нежности зелёной брызнет лес,
На кривых проталинах с утра
Прорастёт невзрачный эдельвейс,
Или сокровенная мечта.
Обещания жизни сильней
Пусть зима хладнокровию учит,
Обещания жизни сильней,
Раздвигает апрельские тучи
Острый клин девяти журавлей.
Снег рисует ручьи торопливо,
Тусклый город становится пуст,
Первым выкрасит цветом оливы
Свои ветки сиреневый куст.
Зашаманят весёлые грозы,
В малахит обернётся трава,
С птичьим гамом скворцы на берёзах
На полгода заселят дома.
Чем мудрее становятся годы,
Обещаниям верим сильней,
И взлетает мечтой на восходе
Острый клин девяти журавлей.
Обещания жизни сильней,
Раздвигает апрельские тучи
Острый клин девяти журавлей.
Снег рисует ручьи торопливо,
Тусклый город становится пуст,
Первым выкрасит цветом оливы
Свои ветки сиреневый куст.
Зашаманят весёлые грозы,
В малахит обернётся трава,
С птичьим гамом скворцы на берёзах
На полгода заселят дома.
Чем мудрее становятся годы,
Обещаниям верим сильней,
И взлетает мечтой на восходе
Острый клин девяти журавлей.
Куст калины топлёною дымкой
Куст калины топлёною дымкой,
Паутинки рисует пыльца.
За калиткой с разбитою крынкой —
Куст калины топлёною дымкой,
Ель с берёзкой навеки в обнимку
И всего семь ступенек крыльца.
Куст калины топлёною дымкой,
Паутинки рисует пыльца.
Паутинки рисует пыльца.
За калиткой с разбитою крынкой —
Куст калины топлёною дымкой,
Ель с берёзкой навеки в обнимку
И всего семь ступенек крыльца.
Куст калины топлёною дымкой,
Паутинки рисует пыльца.
Языческий Храм
Поднимается розовый шар меж квадратов полей,
В тьму лесов убегает и прячется рваная тень,
Разгорается пламя костра всё сильней и сильней —
Это танец природы. Опять начинается день.
Я на огненных крыльях зари опускаюсь к реке,
Поджигая засохший камыш на крутых берегах,
Здесь разносится пепел того, в чём нет силы уже
На семи прилетевших за мною могучих ветрах.
Сколько лет пронеслось по земле, сколько их впереди?
То, что будет — не знаем, не знаем того, что прошло.
Слышишь, снова стучит моё сердце, как бубен в груди?
Видишь, след на песке не пропал? Мне опять повезло.
И языческий Храм просыпается с пением птиц,
Деревянные Боги мои охраняют пути,
Солнце встало, но в сумерках снова торопится ниц
В колыбель на волнах, в бесконечные воды любви...
В тьму лесов убегает и прячется рваная тень,
Разгорается пламя костра всё сильней и сильней —
Это танец природы. Опять начинается день.
Я на огненных крыльях зари опускаюсь к реке,
Поджигая засохший камыш на крутых берегах,
Здесь разносится пепел того, в чём нет силы уже
На семи прилетевших за мною могучих ветрах.
Сколько лет пронеслось по земле, сколько их впереди?
То, что будет — не знаем, не знаем того, что прошло.
Слышишь, снова стучит моё сердце, как бубен в груди?
Видишь, след на песке не пропал? Мне опять повезло.
И языческий Храм просыпается с пением птиц,
Деревянные Боги мои охраняют пути,
Солнце встало, но в сумерках снова торопится ниц
В колыбель на волнах, в бесконечные воды любви...
Капля зари
Возьми росу, прикосновенье чуда —
Хрустальный шарик девственной зари,
Ещё мгновенье и меня не будет,
Возьми сейчас прикосновенье чуда.
Ты слышишь голос? Он из неоткуда:
Не бойся расколоть меня, лови!
Возьми росу, прикосновенье чуда —
Хрустальный шарик девственной зари.
Хрустальный шарик девственной зари,
Ещё мгновенье и меня не будет,
Возьми сейчас прикосновенье чуда.
Ты слышишь голос? Он из неоткуда:
Не бойся расколоть меня, лови!
Возьми росу, прикосновенье чуда —
Хрустальный шарик девственной зари.
Увертюра осени
дрожь паутины
шум водопада в лесу
солнце всё ниже
тёмные кроны
не раздвигают лучи
лёгким касаньем
флейты ли голос поёт
с шорохом листьев?
слышно журчанье ручья
как увертюра
штрихи межсезонья. остатками летнего смеха
от ветра кругами расходится дрожь паутины
и шум водопада в лесу, как прощальное эхо
и нежность воды и песка изначально невинна
зелёного цвета хватает, но пятен всё больше,
а солнце всё ниже проходит от края до края
лишь тени и тёмные кроны становятся тоньше
их не раздвигают лучи меж стволов проникая
как лёгким касаньем ладоней, задумчивость клёна
по глади плывёт мимо хижины брошенной мною
там флейты ли голос поёт? без тепла обречённо
уносятся жалобы с шорохом листьев рекою
там слышно журчанье ручья. тихих нот переливы
доносятся, как увертюра с осенним мотивом...
шум водопада в лесу
солнце всё ниже
тёмные кроны
не раздвигают лучи
лёгким касаньем
флейты ли голос поёт
с шорохом листьев?
слышно журчанье ручья
как увертюра
штрихи межсезонья. остатками летнего смеха
от ветра кругами расходится дрожь паутины
и шум водопада в лесу, как прощальное эхо
и нежность воды и песка изначально невинна
зелёного цвета хватает, но пятен всё больше,
а солнце всё ниже проходит от края до края
лишь тени и тёмные кроны становятся тоньше
их не раздвигают лучи меж стволов проникая
как лёгким касаньем ладоней, задумчивость клёна
по глади плывёт мимо хижины брошенной мною
там флейты ли голос поёт? без тепла обречённо
уносятся жалобы с шорохом листьев рекою
там слышно журчанье ручья. тихих нот переливы
доносятся, как увертюра с осенним мотивом...
Конец сентября
Позолотой лип и медью клёнов
Оживилась леса полоса,
Нам с тобою кажутся знакомы
Птиц не улетевших голоса.
И овраг у белоствольной рощи
С тем, другим из детства, очень схож.
С возрастом живёшь гораздо проще,
Отдавая больше, чем берёшь.
Позолота с медью очень зыбки,
Даже если встретишь ты в лесу
Дождика промокшую улыбку,
Разноцветных листьев красоту.
Оживилась леса полоса,
Нам с тобою кажутся знакомы
Птиц не улетевших голоса.
И овраг у белоствольной рощи
С тем, другим из детства, очень схож.
С возрастом живёшь гораздо проще,
Отдавая больше, чем берёшь.
Позолота с медью очень зыбки,
Даже если встретишь ты в лесу
Дождика промокшую улыбку,
Разноцветных листьев красоту.
Прощальный фокстрот
к нотным станам скамеек
прилипли случайные листья
через месяц дожди отыграют
прощальный фокстрот
не ищите в сухих завитках
потаённого смысла
к нотным станам скамеек
прилипли случайные листья
календарь отмечает крестами
ушедшие числа
на окошке уныло стареет
изнеженный кот
не ищите в сухих завитках
потаённого смысла
через месяц дожди отыграют
прощальный фокстрот
прилипли случайные листья
через месяц дожди отыграют
прощальный фокстрот
не ищите в сухих завитках
потаённого смысла
к нотным станам скамеек
прилипли случайные листья
календарь отмечает крестами
ушедшие числа
на окошке уныло стареет
изнеженный кот
не ищите в сухих завитках
потаённого смысла
через месяц дожди отыграют
прощальный фокстрот
Минор дождя
Деревья остаются в неглиже,
Бросая прошлогодние одежды,
Ты что-то шепчешь ласковое мне.
Откуда вдруг взялась такая нежность?
А с мокрой ручки старого зонта
Скользящий холод льется по ладони,
В огромной луже бездны пустота —
Наверно, чёрный грач сейчас утонет.
Я понимаю лучше, чем тебя,
Природы бесконечную морзянку,
Босой минор осеннего дождя
Под хрупкой крышей
с выцветшей изнанкой.
Бросая прошлогодние одежды,
Ты что-то шепчешь ласковое мне.
Откуда вдруг взялась такая нежность?
А с мокрой ручки старого зонта
Скользящий холод льется по ладони,
В огромной луже бездны пустота —
Наверно, чёрный грач сейчас утонет.
Я понимаю лучше, чем тебя,
Природы бесконечную морзянку,
Босой минор осеннего дождя
Под хрупкой крышей
с выцветшей изнанкой.
В дрожащем свете
В последний срок ноябрьской поры,
В дрожащем свете синих фонарей
Метут снежинки крыльями дворы,
В последний срок ноябрьской поры.
Их стайки, опускаясь с высоты,
Кружатся, соревнуясь, кто быстрей.
В последний срок ноябрьской поры,
В дрожащем свете синих фонарей.
В дрожащем свете синих фонарей
Метут снежинки крыльями дворы,
В последний срок ноябрьской поры.
Их стайки, опускаясь с высоты,
Кружатся, соревнуясь, кто быстрей.
В последний срок ноябрьской поры,
В дрожащем свете синих фонарей.
Всё к осени стремится
колосьев спелость
всё к осени стремится
устали руки
сверчок влюблённый
настраивает скрипку
в остатках солнца
скользит куда-то в пропасть
бродяга ветер
последний след смывает
моей слезою
Стою в квадрате вызревшего поля,
И тянется к горсти моей в поклоне
Колосьев спелость позолотой зёрен.
Всё к осени стремится, к воздаянью.
Устали руки, теплится лампадка,
Сверчок влюблённый бредит серенадой,
Настраивает скрипку тишиною.
В остатках солнца иглы чёрных сосен,
Скользит куда-то в пропасть без возврата
Бродяга ветер. В небе всходят звёзды.
Последний след смывают крылья ночи.
Моей слезою орошённый вечер
Обнимет нежно. Чистый лист бумаги.
Цепляясь друг за друга, лягут строки...
всё к осени стремится
устали руки
сверчок влюблённый
настраивает скрипку
в остатках солнца
скользит куда-то в пропасть
бродяга ветер
последний след смывает
моей слезою
Стою в квадрате вызревшего поля,
И тянется к горсти моей в поклоне
Колосьев спелость позолотой зёрен.
Всё к осени стремится, к воздаянью.
Устали руки, теплится лампадка,
Сверчок влюблённый бредит серенадой,
Настраивает скрипку тишиною.
В остатках солнца иглы чёрных сосен,
Скользит куда-то в пропасть без возврата
Бродяга ветер. В небе всходят звёзды.
Последний след смывают крылья ночи.
Моей слезою орошённый вечер
Обнимет нежно. Чистый лист бумаги.
Цепляясь друг за друга, лягут строки...
Солнце на зиму
В календаре всё явственней утрата —
По свету уходящему скорблю.
Кокетливо вишнёвый сок заката
Подкрасил губы тающему дню...
По свету уходящему скорблю.
Кокетливо вишнёвый сок заката
Подкрасил губы тающему дню...
Столица. 21 век
За порог влекущие меня
Дымных улиц высохшие реки,
Мегаполис в двадцать первом веке
Мается в бесснежье декабря.
Тишину забыли и уют
Старенькие дворики столицы,
Ночью непременно им приснится
Душной суеты коварный спрут.
Забирают небоскрёбы в плен,
Рядом с ними я не вышла ростом,
И гудки машин на перекрёстках
Замолкают под обвалом цен.
И таким я город свой люблю,
Как красив он с высоты полёта!
Вместе с ним я постигаю что-то,
Каждый день приветствуя зарю.
Дымных улиц высохшие реки,
Мегаполис в двадцать первом веке
Мается в бесснежье декабря.
Тишину забыли и уют
Старенькие дворики столицы,
Ночью непременно им приснится
Душной суеты коварный спрут.
Забирают небоскрёбы в плен,
Рядом с ними я не вышла ростом,
И гудки машин на перекрёстках
Замолкают под обвалом цен.
И таким я город свой люблю,
Как красив он с высоты полёта!
Вместе с ним я постигаю что-то,
Каждый день приветствуя зарю.
Приглушает звуки снег
Мы стоим на краю, на краю снегопада,
Если падает снег, значит небу так надо.
В. Бутусов
Если падает снег, значит небу так надо.
В. Бутусов
Приглушает звуки снег,
Цвет сосновый золотой,
Одинок собачий след,
Одиноки мы с тобой.
Меж пушистых белых стен
Невесомые мосты,
Чист и светел этот плен,
Где опять мы рождены...
Цвет сосновый золотой,
Одинок собачий след,
Одиноки мы с тобой.
Меж пушистых белых стен
Невесомые мосты,
Чист и светел этот плен,
Где опять мы рождены...
У новогодней ночи
Худеет календарь до одного листка,
Всё меньше запятых, всё больше многоточий,
Бегущею строкой торопятся года,
Слегка притормозив у новогодней ночи.
Расстроенный рояль взмахнул своим крылом
И уронил листки забытого клавира,
Взлетела стайка нот и скрылась за окном
В блестящих огоньках предпраздничного мира.
Осталось до конца коротких пять минут,
Последние шаги, звучащие в финале,
Растерянность в глазах, и все чего-то ждут,
Двенадцатый удар — и мы опять в Начале.
Всё меньше запятых, всё больше многоточий,
Бегущею строкой торопятся года,
Слегка притормозив у новогодней ночи.
Расстроенный рояль взмахнул своим крылом
И уронил листки забытого клавира,
Взлетела стайка нот и скрылась за окном
В блестящих огоньках предпраздничного мира.
Осталось до конца коротких пять минут,
Последние шаги, звучащие в финале,
Растерянность в глазах, и все чего-то ждут,
Двенадцатый удар — и мы опять в Начале.
Третий день всё падал снег
Третий день всё падал снег,
Падал из последних сил,
Может, финишный забег,
Или кто-нибудь просил?
Сделал тонкими дорожки,
Забелил стволы дерев,
Крыши, трубы и окошки,
И реснички юных дев.
И с отеческой заботой
Чисто вымыл города,
Чтоб ещё поверил кто-то —
Всё изменится тогда.
И появится надежда
Рассмотреть когда-нибудь,
Как на «чистые одежды»
Ангел лёг передохнуть.
Падал из последних сил,
Может, финишный забег,
Или кто-нибудь просил?
Сделал тонкими дорожки,
Забелил стволы дерев,
Крыши, трубы и окошки,
И реснички юных дев.
И с отеческой заботой
Чисто вымыл города,
Чтоб ещё поверил кто-то —
Всё изменится тогда.
И появится надежда
Рассмотреть когда-нибудь,
Как на «чистые одежды»
Ангел лёг передохнуть.
Проснувшийся январь
Диском солнца небо позолочено,
Растворилась в синем цвете даль,
В сумерках вершины непорочности
Накануне выстроил январь.
Светится палатка апельсинами
Ярко, что вот-вот сейчас сгорит,
Шарфик полосатый колет инеем,
Пёс к ногам прижался и дрожит.
У рябин коралловые бусины
Склёвывают птицы с хохолком,
Снеговик со снежной бабусею
Просятся зайти погреется в дом.
Я иду под пышными лавинами,
Целиной ступаю, наугад,
Вижу за стеклянною витриною —
Лето продаёт цветочный сад.
Проберусь туда и кану в прошлое
Узкой тропкой шириною в след,
Это здесь калитка запорошена,
Там зимы, наверно, вовсе нет.
Растворилась в синем цвете даль,
В сумерках вершины непорочности
Накануне выстроил январь.
Светится палатка апельсинами
Ярко, что вот-вот сейчас сгорит,
Шарфик полосатый колет инеем,
Пёс к ногам прижался и дрожит.
У рябин коралловые бусины
Склёвывают птицы с хохолком,
Снеговик со снежной бабусею
Просятся зайти погреется в дом.
Я иду под пышными лавинами,
Целиной ступаю, наугад,
Вижу за стеклянною витриною —
Лето продаёт цветочный сад.
Проберусь туда и кану в прошлое
Узкой тропкой шириною в след,
Это здесь калитка запорошена,
Там зимы, наверно, вовсе нет.
Оранжевое око
Послушай тишину, —
Она с тобой не спорит
Над ледяными волнами реки.
Чуть слышно на ветру
Шумят на косогоре
Могучих сосен ровные полки.
Стремится день в закат,
Уже почти остывший,
Хрустящей коркой оседает наст.
Усилен звук стократ,
Торопится Всевышний —
Последнее тепло вот-вот воздаст.
Пред тем, как утонуть,
Оранжевое око
Запутается в ивовых кустах.
Блажен последний путь,
Но как-то одиноко
Теперь на потемневших берегах.
Она с тобой не спорит
Над ледяными волнами реки.
Чуть слышно на ветру
Шумят на косогоре
Могучих сосен ровные полки.
Стремится день в закат,
Уже почти остывший,
Хрустящей коркой оседает наст.
Усилен звук стократ,
Торопится Всевышний —
Последнее тепло вот-вот воздаст.
Пред тем, как утонуть,
Оранжевое око
Запутается в ивовых кустах.
Блажен последний путь,
Но как-то одиноко
Теперь на потемневших берегах.
Солотча
Бела рязанская земля,
Мы близко с ней знакомы,
Здесь пирамидами в полях
Стога гнилой соломы.
Ворон не слышно поутру,
И как-то очень просто
Скрипят стволами на ветру
Солотчинские сосны.
Мещерский край лесов, болот,
Где вотчина Олега,
Лишь на Крещенье в этот год
Слегка покрылся снегом.
И поэтической строки
Почувствовав свободу,
Блеснуло лезвие Оки
Под ярким небосводом.
Горят над крышами церквей
Короны золотые —
Былых времён, иных людей
Ровесники живые.
Мы близко с ней знакомы,
Здесь пирамидами в полях
Стога гнилой соломы.
Ворон не слышно поутру,
И как-то очень просто
Скрипят стволами на ветру
Солотчинские сосны.
Мещерский край лесов, болот,
Где вотчина Олега,
Лишь на Крещенье в этот год
Слегка покрылся снегом.
И поэтической строки
Почувствовав свободу,
Блеснуло лезвие Оки
Под ярким небосводом.
Горят над крышами церквей
Короны золотые —
Былых времён, иных людей
Ровесники живые.
Високосный февраль
Снежинки кружатся и кружатся,
Давно на лето поворот,
Последний месяц зимней стужею
На целый день продляет год.
На окнах вместо освещения —
Сосулек радужные сны.
Как скучно в тёмном заточении
До пробуждения весны,
Где балалаечное треньканье
Под водопадами берёз,
Где хор синичек в нетерпении
Не остудит ночной мороз.
Давно на лето поворот,
Последний месяц зимней стужею
На целый день продляет год.
На окнах вместо освещения —
Сосулек радужные сны.
Как скучно в тёмном заточении
До пробуждения весны,
Где балалаечное треньканье
Под водопадами берёз,
Где хор синичек в нетерпении
Не остудит ночной мороз.