Прицел...

...Я, слава богу, жив и цел,
А значит, Бог помог:
Мой друг узнал меня в прицел –
И не спустил курок!
А нам твердили не спьяна:
"Из сердца жалость – вон!.."
…Идёт гражданская война –
Подлейшая из войн!
Закат красив, как хохлома,
А завтра вновь дожди…
Вы там совсем сошли с ума,
Ослепшие вожди?
С моим отцом его отец
Горилку пил не раз –
Не за предательский свинец –
А за любимых – нас!
А помню: были времена:
Футбол, концерт "Любэ"…
Он был тогда из класса "А",
Я был – из класса "Б".
Те годы стёрты, словно мел,
И не звенит звонок,
Но он узнал меня в прицел –
И не спустил курок!

…Летят сквозь радиогалдёж,
Как комарьё на свет, –
И правда, схожая на ложь,
И ложь – честнее нет!
…Я водку пил, но не хмелел,
Всё отдаляя срок,
Когда возьму его в прицел
И не нажму курок…
…Идёт гражданская война,
Жестокая вдвойне...
Давать не смейте ордена
Нам на такой войне!…


Бегут…

Отечество в опасности!
Тревога там и тут,
А эти "дети гласности"
Из Родины бегут!
Бегут, как черти грешные, –
Испуганы и злы,
Бегут, как ошалевшие
От выстрелов козлы!
Кто в Азию, кто в Африку
Без лишнего добра.
Россия им – лишь фабрика
Для деланья бабла.
С ухмылкой – мол, ненадолго,
Вы ждите, старики,
Вернёмся, когда фабрику
Спасут нам дураки…
А где-то море братское
Плывёт в военкомат
И на плечо солдатское
Ложится автомат.
И парни, жизнью тёртые,
Идут, не пряча взгляд,
Как листья, гильзы жёлтые
Им под ноги летят!
А где-то злыми смерчами
"Зигуют" мертвяки,
Но строятся навстречу им
"Бессмертные полки"…
Бегут, таблички "Продано"
Приклеивши на зад…
Ты не держи их, Родина,
Но не пускай назад!


* * *

Как хорошо, что я умру
И в окнах всуе
Я не увижу поутру
                               страну чужую,
И не найду, перекрестясь
С тревожной грустью,
Родную землю, что звалась
Великой Русью,
И мне не надо будет стыть,
Сверкнув глазами
На не умеющих любить
И быть друзьями,
На оцифрованные сплошь
Вершки и корни,
На зацелованную ложь
Вождей в законе.
И жить не будет мне дано
В стеклянных башнях,
Где позабыли все давно
Про лес и пашню.
Про просто письма – на листке
В косых линейках,
Про мел в учительской руке
И счёт в копейках...
Зачем про это мне писать –
И так всё видно!..
Да так,
               чтоб было умирать
Не так обидно...


Антитела

Когда болезнь по горло замела,
Стал белый свет чернее антрацита –
В моей крови мои антитела,
Сомкнув ряды, приходят на защиту.

И пусть о них я ничего не знал –
Видать, отец мне выдал их на вырост, –
Они в бою, чтоб челюсти разжал
В мои бока впивающийся вирус!

Теперь я знаю: есть такой предел
В кольце беды, войны или неволи,
Когда приходит время антител,
Встающих против подлости и боли.

Не всем даны, но каждый должен знать,
Тот, кто кладёт надежду к изголовью,
Что их спокойно можно передать,
С другим по-братски смешиваясь кровью.

Я рад, что кровь меня не подвела,
Хоть и не пью кагор или киянти,
Что есть дела на свете и тела,
В которых первой частью слово "анти"!
Ну а случись, что мне придётся вдруг
Раздать их все с тревогой и любовью,
Я точно знаю – у меня есть друг,
Который рад со мной смешаться кровью!


* * *

В феврале моём, в феврале
Жизнь, как правило, – на нуле…
Столько праздников за спиной,
И в бумажниках – выходной!
В феврале моём, в феврале
Думать хочется о тепле,
Всё разбитое собирать,
Позабытое – вспоминать!
В феврале моём понял я,
Что по-прежнему – ты моя,
В мёрзлой снежности, как могла, –
Море нежности берегла!
В феврале моём, в феврале
Скатерть белая на столе,
За прекрасное, что дано,
Будем красное пить вино!
В феврале моём – талый снег,
Соберём друзей, да не всех.
Светлой памятью, как крылом,
Мы укроем их февралём…
Феврали мои, феврали,
Словно белые журавли,
Стая крупная, мне б суметь
В ней последнего разглядеть...
В феврале моём я не злюсь,
Что ещё один годик плюс.
Что поспешные год-другой,
Коль по-прежнему – ты со мной!..

Вот поэтому в феврале
Скатерть белая на столе!
За прекрасное, что дано, –
Будем красное пить вино!


* * *

Кто знает, родная, кто знает –
Рождается иль умирает
Любовь с прибавлением лет?…
Так снег, что стеной налетает,
Не знает, что быстро растает,
Лишь белый согреется свет…

Кто скажет, родная, кто скажет,
Что кто-то кого-то обяжет
Быть верным судьбе до конца?
Так снайпер, вглядевшийся в гаджет,
Вздохнёт и впервые промажет,
Узнавши в мишени отца…

Как выжить, родная, как выжить
В те дни, когда хочется выжечь
Тоску примороженных дней?..
Так солнце, спускаясь всё ниже, –
Становится ближе и ближе,
Но всё холодней,
                               холодней!..


Река "Голубки"

Я на тормоз нажму у реки,
Но воды не отведать губам –
Пересохла река Голубки,
Не попить из неё голубям.
Свист колёсный над трассою "Дон"
Рассекает то солнце, то мрак…
Кто же, речка, в тебя был влюблён,
Кто назвал тебя ласково так?
Кто же, речка, тебя позабыл
И к твоей не вернулся волне?
Разуверился, иль разлюбил,
Или просто пропал на войне?..
Серебрится дорожная пыль
Там, где раньше паслись окуньки,
Зарастает красивая быль,
Что придумалась мне у реки...
А берёзы молчат на холме –
Им печаль, что вода не течёт…
До Москвы ещё триста км –
Там меня моя милая ждёт.
...Через годы прорвусь и века,
Сдвину пропасти –
                               лишь позови!
Только б не пересохла река
Непридуманной нашей любви!


* * *

Сам с собою не буду я драться,
Пусть меня не сумела постичь –
Ты, привыкшая остерегаться,
Как любая красивая дичь.
Ведь и вправду – не сразу сегодня
Разглядишь из-под тонкой руки:
Кто из нас – беспощадный охотник,
А кто – просто стоит у реки…
Я над этой рекой не зависну,
И растаешь в её серебре –
Ты, привыкшая к здравому смыслу
В бесконечной любовной игре.
И совсем не твоя в том погрешность,
Что, не знавшая бед до сих пор,
Задыхается поздняя нежность,
Получившая ранний отпор…
Ничего, я ещё отряхнуться
От волны этой горькой смогу,
И прощальные ветки сомкнутся
За тобою на том берегу.
Постою над зелёной волною,
Прикурю от искрящей ветлы…
И тихонечко так под полою
Отодвину от сердца стволы...


* * *

Держитесь, граждане поэты, –
Не стал священным наш союз,
И не слагаются в сонеты
Слова, солёные на вкус.
Но пусть, посулами скупыми
Забив и уши, и живот,
Уткнулся в гаджеты слепые
От них тупеющий народ,
Пусть рифма клятвою не стала,
Забыв святые времена,
Когда на зов её вставала
На битву смертную страна...
Но и сейчас в пустыне этой,
Где мы для власти – трын-трава,
Предназначение поэта –
Хранить высокие слова!
Чтоб не забылись, не пожухли,
Перетерпели бы ветра…
Так берегли когда-то угли
Для возрождения костра!..