Распустила речка, как Алёнушка,
Волосы волнистые свои
И меня до золотого донышка
Утянула на пески любви!
Плыл я только на её причудах,
Был я только на её кругах
И, как водный шлейф её - задумчив, -
Трепетал в растрёпанных волнах!
В этой жизни, словно свет в оконце,
Лишь она светила и была...
И лежу один на самом донце.
Ну, а речка? Речка уплыла...
И лежу на дне совсем по-русски -
Жизнь моя, как песня, прервалась...
Не омоет высохшее русло
Речка - что Алёнушкой звалась...

Переступив через меня,
Как через труп врага,
Идёшь, всё лучшее казня,
Ты - к чёрту на рога!
Перешагнув через любовь,
Ступаешь ты по трупам...
Лишь чёрт останется с тобой
На всех твоих уступах!
Подвластна ты его рогам,
Сдав молодость в музей,
Он в такт идёт твоим шагам
Через тела друзей!
И - обжигает, как зима,
Пронзая льдяным душем,
Шагаешь - словно смерть сама,
Не - по телам, по - душам!
Но сколько чёрта ни морочь,
Следы копыт запутав,
Тебя отбросит скоро в ночь -
Он - с дьявольских уступов!

На кротком и трудолюбивом
Меж скал я ехал на осле,
Он для меня был как родимый,
Такой понятный на Земле!
Он нужен был мне до зарезу,
И стал товарищем с тех пор.
Наскальные я видел срезы,
Там шлифовали груди гор!
Я был в теснине полудикой,
И подо мной зиял провал...
Но ветер, словно Петр Великий^*,
Искусно горы шлифовал!
Обтачивая каждый камень
И делая скульптурный срез,
Мастеровитыми руками
Вознёс он горы до Небес!
Была моя душа пустая,
Как Мировой души пустырь,
Но проступил, меня вбирая,
Из скал, как крепость, монастырь!
Сработанный в скале добротно,
Словно одним лишь топором,
Так филигранно и подробно,
Он предо мной предстал - Петром!
И - пробираясь меж хребтами,
Совсем я выбился из сил,
Но - над горами и дымами
Меня мой ослик возносил!
Он - возносил - над полем хлеба
И - над зубцами жёлтых скал,
И чудилось, -
Что прямо в небо -
За нами -
В шаг -
Шагал -
Шагал!
Хоть Вознесенью был покорен,
Стоял я твёрдо на земле,
И был надёжно рукотворен,
Как монастырь в глухой скале!

Нас не спалил огонь метеорита,
Как динозавров! Не сразил грозой!
Разъела лишь сырая плесень быта,
Мы срезаны заржавленной косой!
Не падало горящее Светило,
Мигали нам застойные огни,
И гниль со стен размокшая светила,
В цвет плесени окрашивая дни!
Как пробки, что забили жизни вены,
Так на побелку лёг темнящий тлен,
И плесень глубоко впиталась в стены,
Не соскоблить её никак со стен!
Да, сотням маляров и штукатуров
Не отбелить вовеки этот тлен,
Он движется на нас сырой халтурой,
И, окружив, берёт в замшелый плен!
Как будто все бараки и трущобы
Придвинулись! И дрогнули ты, я.
И быт встаёт, обоих нас угробив,
И казнь за ним восходит Бытия!

Твоя открылась тихо дверь,
Как будто в тайном лазе.
Я ослеплён был, словно зверь,
Из логова вылазя
На солнечный слепящий свет,
На свет ночных светил,
И, кажется, под звёздный плед
Из мрака выходил!
Спадало небо на меня,
Накинув тот же плед...
Я - от небесного огня
Впадал в прозрачный бред!
Нет, то не звёздный был подол,
Не лунные объятья...
А просто в комнате на пол
Твоё спадало платье!

Порвал Пегас мой коновязь
И отлетел в бой ратный,
Обратная прервалась связь -
Я не вернусь обратно!
Меня - как ветер - отпусти,
Дай отдохнуть в нирване,
Все перерезаны пути,
Как вены в римской ванне!
Но кажется, что мы сплелись
Корнями - как деревья,
И под землёй опять сошлись
Несмежные кочевья!
Сошлись в кромешной духоте,
Словно во мгле дороги,
Друг друга душат в темноте,
Но - розно жить не могут!
Сошлись начала и концы,
И - квадратуры круга,
Они - Сиама близнецы -
Не могут друг без друга!
Нас разделили, как ломоть,
Но ванна нам осталась,
Воды в ней розовеет плоть,
То наша кровь смешалась!
И мы смешались и сплелись,
Как половцы-славяне,
И под землёй опять слились -
На ней мы неслиянны!
На этом Свете и на том
Нет связи невозвратной...
И это говорит о том,
Что я вернусь обратно!

О, как ты молишь пощадить,
Белужьими глазами слёзно,
Твою припудренную сыть,
Твой стылый взгляд, что рыщет поздно.
Змея, сожжённая судьбой,
Сдираешь с кожей безразличье,
Но в небо брошен пепел твой
И падшее твоё величье!