Руслан проснулся на рассвете. Тусклый свет наступающего дня пробивался сквозь плотную ткань палатки. Осторожно, чтобы не разбудить соседа, он выбрался из спального мешка, взял приготовленную с вечера одежду и тихо вылез наружу. В лицо ударил холодный воздух, по телу пробежали мурашки. Поёживаясь, переминаясь с ноги на ногу, он торопливо оделся.
Стоял июль, но здесь, в горах, температура ночью понижалась до нуля, сохраняя вокруг лагеря подтаявший снежник и белоснежные шапки на вершинах гор. И хотя первые лучи солнца уже проникали к земле, в воздухе ещё висело тёмное марево, в котором скрывался тусклый, застывший пейзаж. Чувствовался еле уловимый запах потухшего костра. Рядом чернели остатки углей, покрытые хлопьями серого пепла. Кучевые облака, казалось, застыли в небе, в котором уже появились белоголовые орлы-сипы, вылетевшие на раннюю охоту. Они, широко расправив могучие крылья, плавно парили в вышине, пристально высматривая добычу.
Руслан бесшумно подошёл к палатке инструктора Паши. Прислушался. Там стояла тишина. До подъёма ещё оставалось больше часа, но он знал, что старший группы встаёт раньше других. Нужно было спешить. Он взял приготовленное снаряжение и быстро пошёл по знакомой тропинке.
Руслан впервые оказался в горном походе. И хотя считал себя спортивным парнем, качал штангу, крутился на турнике и хорошо бегал, иногда даже выигрывал школьные соревнования среди старшеклассников, в этом походе ему было тяжело. В первые дни трекинга от долгой монотонной ходьбы с тяжёлым рюкзаком сбивалось дыхание, болела спина, ныли натёртые ноги. Несколько раз на крутых подъёмах по курумнику, этому нагромождению движущихся камней, вытирая рукавом пот с лица, он останавливался. В такие минуты Руслан был готов бросить рюкзак на землю и крикнуть инструктору, что у него больше нет сил, и он дальше никуда не пойдёт. Но каждый раз его что-то останавливало. То ему мешал колючий взгляд Паши, который, как ему казалось, всё время внимательно наблюдает за ним и будто только ждёт, когда же Руслан наконец-то сдастся. А может быть, в этом был виноват щуплый Сашка, на вид самый слабый в группе. В походе Сашка часто шёл в конце группы, тяжело дыша, плотно сжав губы и упрямо глядя перед собой. Как бы ни было тяжело, он не издавал ни звука. И в этом молчании чувствовалось что-то гордое и сильное. Сашка вчера не испугался и той пропасти, где Руслану стало страшно.
Тогда группа спускалась с высоты в долину, покрытую скудным ковром пурпурного тимьяна, серо-зелёного можжевельника и дымчатой полыни. Там они собирались разбить лагерь и наконец-то отдохнуть после тяжёлого многокилометрового дневного перехода. Но на перевале, когда уже вдалеке открылась равнина, Паша остановил группу. Здесь путников поджидала опасность. В этом месте заканчивалась петлявшая вверх и вниз тропинка и начинался узкий выступ, по которому и нужно пройти вперёд каких-нибудь двадцать метров. Левый край выступа упирался в отвесное ребро скалы, а справа зияла чёрная, бездонная пропасть.
Руслан наклонился и посмотрел в неё. У него перехватило дыхание, закружилась голова, ноги стали ватными.
— Всё в порядке? — услышал он рядом голос Паши.
— Кажется, — неуверенно ответил Руслан
— Тогда готовься. Сейчас я закреплю страховку, потом ты прицепишь карабин к ней, и осторожно пойдёшь вперёд, — сказал инструктор, скидывая свой рюкзак.
Паша нашёл подходящую трещину в скале, вбил металлический крюк, просунул в проушину верёвку и завязал её крепким тройным узлом. Аккуратно пройдя по выступу на другую сторону, он натянул верёвку и так же её закрепил.
— Цепляйся! — крикнул Паша
Руслан не сдвинулся с места. Из глубоких каменных расселин веяло могильным холодом. Он побледнел, страх, как липкая смола, окутал всё его тело.
— Ну, что же ты! Давай! — Паша махнул рукой
— Сейчас... — еле слышно пробормотал Руслан, пристёгивая карабин. Он попытался сделать шаг вперёд, но идти не смог. Ослабевшие ноги отказывались слушаться. Тогда он осторожно лёг на живот и медленно пополз. Каждое движение давалось Руслану с огромным напряжением. Во рту пересохло, пот заливал глаза. Мелкий камень царапал руки, сбивал колени. Вдруг он почувствовал чей-то тяжёлый взгляд, и ему стало не по себе. Руслан повернул голову и посмотрел вниз, в мрачную пустоту. Из тёмной пучины на него смотрели огромные, немигающие цинково-жёлтые глаза c огненно-красной радужной оболочкой. Они притягивали и гипнотизировали. Он в ужасе замер, не в силах пошевелиться. Какие-то невидимые силы закружили голову, замутили разум. Сердце испуганно сжалось, в груди похолодело.
— Руслан! — крикнул инструктор. — Что с тобой?!
Руслан тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение, взять себя в руки. Он приподнялся на коленях, но тут же пошатнулся и на долю секунды потерял равновесие. Его ноги поползли вниз, увлекая за собой россыпь мелких камней. Они падали в пропасть, беззвучно исчезая в чёрной пустоте.
Руслан испуганно втянул голову в плечи, пытаясь вжаться в землю, втиснуться в камни, спрятаться. Ему казалось, что если он сейчас сдвинется с места, то упадёт вниз и навсегда исчезнет в этой бездонной пропасти.
“Пропасть — пропал, пропал...”
Неожиданно кто-то крепко схватил его за руку:
— Спокойно. Без паники. — Паша бережно потянул Руслана к себе. — Перейдём вместе. Я иду сзади, ты — впереди. Вниз не смотреть!
Руслан плохо помнил, как он, будто в тумане, видя перед собой лишь размытый силуэт жёлтых глаз, сжав верёвку слабыми руками, пополз вперёд...
Позже, когда группа уже вышла на равнину, Паша разрешил короткий отдых. Он подошёл к Руслану, присел рядом. Вытирая потное лицо, улыбнулся ясными, синими глазами:
— Не бойся, всё уже позади.
— Да, я... — еле слышно промямлил Руслан, — и не боялся ...
— Да ладно, не ври своим, — инструктор добродушно хлопнул его по плечу. — Твои вытаращенные глаза были видны даже, наверное, оттуда, — он показал пальцем в небо. — Но ты не переживай, так бывает. Страх — это нормально. Все боятся. Не верь, если кто-то скажет, что это не так. Не страшно только дуракам. Самое опасное, что человек в страхе перестаёт думать. У него срабатывает животный рефлекс. Он или цепенеет, не в силах действовать, или, наоборот, что-то быстро, не соображая, пытается сделать. Так многие и погибают... Нужно учиться справляться со своим страхом.
— А как? — тихо спросил Руслан, чувствуя, как по спине прокатилась волна дрожи, и её отзвуки пронзили кончики пальцев.
— Переживать его в себе. Наблюдать за ним. Идти на него. Делать то, чего больше всего боишься. А ещё медленно дышать и расслабляться. Вот так примерно.
Паша закрыл глаза, положил кисти рук на колени и не спеша сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
— И ещё запомни, — инструктор понизил голос почти до шёпота, — если долго будешь смотреть в бездну, будь готов к тому, что бездна посмотрит в тебя...
Руслан вздрогнул:
— Кажется, я уже....
— Ну, тогда ты уже знаешь, что это такое, — кивнул головой Паша. — Но берегись. Этот омут может затянуть. Особенно когда боишься.
Паша задумчиво почесал тёмную щетину на подбородке:
— А вообще-то это дело привычки...
— В смысле?
— Чем чаще сталкиваешься с опасностью, тем меньше будет появляться страх. Человек ко многому привыкает. Так что если бы ты ещё раз прошёл это место, думаю, было бы уже всё по-другому.
И хотя вся группа видела, что произошло на перевале, вечером никто Руслану не сказал ни слова. От этого его ещё больше мучило чувство стыда. Он злился, сжимал кулаки, проклинал свой позор. Мрачное настроение отравляло всё вокруг. К еде Руслан не притронулся. Не стал, как все ребята, сидеть у вечернего костра под дружные разговоры с горячим чаем и песни под гитару.
Весь вечер он старался чем-то себя занять: укреплял растяжки на палатке, перебирал вещи в рюкзаке, вымыл грязные, на толстой подошве, ботинки, несколько раз ходил за водой на ручей.
И перед самым отбоем Руслан понял, что ему нужно делать.
И вот сейчас он уже почти подошёл к знакомому выступу. Оглянулся по сторонам. Вокруг натянутой струной пронзительно звенела тишина, и только утренний туман живо клубился по тёмным скалам.
В лагере, наверное, уже проснулись и скоро его будут искать. Нужно торопиться. Руслан осторожно подошёл к пропасти, присел, обмотал страховку вокруг большого валуна и закрепил её конец на своём ремне. Потом он опустился на колени и осторожно пополз вперёд. Сердце учащённо забилось. Этот звук отдавался в голове чередой пульсирующих ударов.
— Ещё раз... — упорно повторял он про себя... — Ещё раз...
Руслан остановился на самом краю провала и с опаской посмотрел вниз.
Вновь перед ним была она — огромная и мрачная бездна. Он снова почувствовал её холодное дыхание и опустил голову на руки, закрыл глаза и стал медленно, как учил Паша, дышать, представил, как там внизу, в этой безмолвной пустоте, в которой нет ни времени, ни тепла, ни света, год за годом, век за веком капли воды настойчиво точат камни, крошат их, стирают в пыль, чтобы потом они снова когда-нибудь возродились. Так происходит этот бесконечный круговорот, и никто не в силах его изменить...
Руслан прислушался к себе, открыл глаза, посмотрел на руки. Они не дрожали. Тело расслабилось, дыхание стало ровным. Его взгляд коснулся стен впадины. Он заметил, как по её краям пробивается к свету темно-зелёный мох, в разные стороны расползаются глубокие, извилистые трещины, мириадами стекают куда-то вниз капли прозрачной росы. Руслан медленно протянул руку и провёл пальцами по извилистой, напоминающей змею расщелине, почувствовал её шершавую, холодную поверхность.
Он всё смотрел и смотрел вниз, и не сразу понял, что отчётливо видит всё, кроме одного — тех страшных, немигающих жёлтых глаз. Руслан вздохнул с облегчением. Кажется, дьявольское наваждение прекратилось, пропа ли колдовские чары. Его больше не мучил страх. Исчезло презрение к самому себе, которое вчера нахлынуло жёсткою волною, перевернуло и чуть не погубило. Его сердце зазвучало свободно и радостно.
Бездна больше не смотрела на него. Это видение исчезло, превратилось в прошлое и осталось лишь в его воспоминаниях, о которых он через много лет будет рассказывать своему сыну, поднимаясь с ним в горы по такому же извилистому и трудному пути.