Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»




«ЛЕСТНИЦА В НЕБО» АЛЕКСАНДРЫ КРЮЧКОВОЙ

Есть книги, которые опасно открывать. Их нельзя просто и бездумно листать, одновременно глазея по сторонам, по их строкам невозможно легко скользить взглядом, отдавая часть внимания телепередаче. От них невозможно отвлечься, даже закрыв последнюю страницу. Голос души продолжает звучать. И эти звуки невозможно, немыслимо выбросить из головы и сердца, освобождая место для мелких бытовых забот. Книги Александры Крючковой, победительницы Школы Букеровских Лауреатов по курсу поэзии у Евгения Рейна (дело было в Милане, в марте 2012 года, там-то мы и познакомились), — как раз из таких.
С первой же страницы читателя, как в омут, затягивает иная реальность, созданная автором, которая говорит о себе:

«Праздным людям чужда…»
                           («Поезд жизни»)

«Я — небо, я — витражных храм — всех вер! —
Нет мер таких, чтоб ты меня измерил…
И не одна Вселенная во мне — вмещается! —
вращается! — сливаясь воедино!
И все, что зримо и не зримо, — есть тоже я…
Вне рамок времени! Вне всяческих границ!»
                            («Во мне… 1 метр и 58 см»)

Читатель вдруг оказывается в мире, прямо здесь и сейчас сотворяемом из света Любви и Надежды живой и трепещущей души автора. Это — Вселенная! — особенная, похожая и в то же время не похожая на иные, «не от мира сего». И ты невольно замираешь, словно именно к тебе обращены слова автора:

«Явилась птицей — в облике земном,
Твоя реальность — Царствие обмана…
<…>
Закладкой в память — перышко — лови,
Впиши в сознанье записью нетленной:
Душа спасется пламенем Любви –
Венцом Творенья Солнечной Вселенной…»
                                                          («Птица»)

И я — уже здесь, рядом, и сердце, поддавшись ритму (сродни пульсации галактик), бьется в такт, и хочется вместе с поэтом и по «битому стеклу гулять», и «на огромном костре гореть». Но сама Александра сурова к слову, она прямо, с лаконичностью и убежденностью девиза, утверждает, что

«Правда — в звенящем молчанье,
Лживость скрывалась за словом…»
                («Премудрость монахов»)

— но этому не стоит верить! То есть да: слово, конечно, бывает лживым, но не слово поэта! Поэт обнажает душу, а душа, не спрятанная, открытая миру, не умеет лгать. Ни себе, ни читателю:

«Бреду босой по капелькам росы,
Замрет весь мир, ныряя следом в память,
Замедлят бег наручные часы,
Отступит боль, надежды вспыхнет пламя.

Куда спешить? — оглянешься — старик!
Земная жизнь — вселенское мгновенье,
Позволь узреть за тучами твой лик, —
Любви Творца неведомо забвенье.

Сто лет сто зим не виделись с тобой,
Растет в душе смертельная усталость,
Иду след в след за собственной судьбой,
За кадром — кадр, — в копилочку на старость.

Ищу во сне незримую черту,
Хочу связать в единое — все звенья,
Держу за хвост крылатую мечту –
Найти Тот Свет отдушиной прозренья.

Опять ни с чем вернуться мне домой, —
Премудрый Бог в тумане скрыл ответы,
Но тайный страх, что тщетен поиск мой,
Пронзает вновь волшебные рассветы…»
                                      («Остановленные часы»)

Может, потому и пронзительны строки, написанные маме еще в детстве, и не «от первого лица», а от себя. Настоящего. «Всамделишного», как сказал бы ребенок. Устами которого, как известно, глаголет истина:

«Каждый угол — паучьи ловушки,
Каждый атом рисует картинки:
Даже в полночь не дремлют игрушки,
Даже в дождик гуляют ботинки…»
                                                («Замок»)

«Тучки спускались на склоны,
Небу немножко всплакнулось,
Слезы упали на волны,
Море — соленым — проснулось.»
                              («Девочка и Море»)

«Лучик солнца несложно поймать,
Солнце в детство — едва ли вернуть…»
                      («Праздник, которого нет»)

— признается поэтесса. Ей ли не знать! Той, кому «открываются таинственные смыслы», той, которая точно знает, что летать — возможно. И хотя автор познал разочарования и, как любой человек на свете, порой готова кричать от боли,

«Ангелы рвутся на волю –
Панцирь телесный им тесен…»
             («Премудрость монахов»)

но горькая констатация того, что «время не лечит», а «играет против» –

«бренной жизни колеса — источник разлук,
в каждом круге — потери, находок — по пальцам,
ветер рвется навстречу, синица — из рук,
только ангел в дороге — попутчик скитальцам…

время — против… играет на годы — поврозь,
скоро лопнет терпенье, достигнув предела…
<…>
между робкой надеждой и болью креста –
пляски смерти у края раскосых откосов…»
                                                       («Колесо Жизни»)

соседствует с надеждой на небесную помощь Ангела, и автор благословляет каждое мгновенье жизни хотя бы

«За то, что каждый в жизни миг
Не повторяет предыдущий.»
             («Я каждый миг благословлю»)

Эта книга воспевает любовь. Какой бы она ни была. Пусть горькой, пусть несправедливой, пусть… зато настоящей и глубокой, ранящей душу, пробивающей ее насквозь, потому что

«Возможно, что счастье — двухсложно:
Мы дышим, поскольку мы любим,
И живы, поскольку мы дышим…»
                           («А что такое Счастье?»)

Эта книга, говоря словами автора, самая настоящая «Лестница в Небо», чтобы подниматься по такой, потребно мужество.

«Стыл жертвенник — Пастырь Воскрес,
Вот — перышко… хочешь? — дарю!..
Мы — очередь… в Царство Небес,
Под дождиком — плачут в Раю…»
                                           («Слезы в Раю»)

Это понятно и читателю, и автору. Оба они — пленники судьбы, но

«Глупый жаждет чудес,
хитрый просит везенья,
Мудрый видит Творца
даже в самом простом…»
                  («Поезд жизни»)

Да, пути судьбой уже размечены, и замысел Творца нелегко постичь, но человеческая душа способна объять Вселенную. Человек — не гость в ней, а тоже творец… Через сердце проходит и путь в будущее. Главное — вовремя расслышать шорохи крыльев:

«Крылья шуршали — не спали хранители,
Стрелы ловились губами, в движении
В тонком пространстве печальной обители,
Ждущей победы в последнем сражении.

В тайных Скрижалях задачи отмечены,
Цепи замкнутся на цели и ценности,
В поле нейтральном границы очерчены –
Держим обеты бессонной бессменности.

Битва все ближе — не наспех сварганена:
Кто-то — за ножны, а кто-то — за ножницы,
Будет внезапно смертельно изранена
Матрица судеб планеты-заложницы.

Стрелки скривятся — с волненьем не справятся,
Лбами столкнутся Две Силы, Две Конницы,
Звезды погаснут, и реки отравятся,
Вспыхнут и взвоют сирены и звонницы.

Ставки, синьоры?! — На души пропащие!
Судьи бесстрастны… А нынче в обители
Стрелы ловились, на Землю летящие,
Крылья шуршали — не спали хранители…»
                                                («Воины Вечности»)

Возможно, самое главное для человека есть осознание себя самого и своего Пути. И это — именно то, ради чего в мир приходят такие книги, как «Ангел на Улице» Александры Крючковой.

Лидия РЫБАКОВА,
поэт, журналист, член Союза писателей России,
семинарист и дипломант
Школы Букеровских Лауреатов