Утро. Начало осени, довольно солнечная погода. Пустынное шоссе. По обеим сторонам — лес, уже немного пожелтевший. Из-за деревьев поднимается дым, впрочем, блеклый. Не исключено, что это просто обман зрения. Вдалеке появляется машина. За рулем — Мужчина. На заднем сиденье — стройная Женщина в черном платье, ее прическа заколота двумя массивными бронзовыми шпильками.
Мужчина (продолжает рассказывать): . был режиссером. Не великим, так себе. Почти неудачником. Ставил от случая к случаю, больше в провинции . Ты меня слушаешь?..

Женщина не отвечает.

Мужчина: Вдруг — бац! — дерьмократия. Ну, сразу послал все это на хер... Тут уж я раскрутился, развернулся, поймал кураж. Такое, знаешь, режиссировал. Не как на театре, куда покруче. Торговал всем, что продается, покупал всех, кто продажен, страховал от любых превратностей судьбы. Гарью пахнет. (Поднимает стекло). Не подумай, жлобом не стал. Поощрял науки, искусства и ремесла; возводил храмы, синагоги и пагоды. Старался быть честным. но. попускал, попускал себе в мелочах, даже и в немалых. Теперь все будто приснилось. Чего молчишь? Вижу, что тебе плевать на мою трудовую биографию. Тогда сама говори, болтай. сутки не спал, усну ж за рулем.

Женщина молчит.

Мужчина: А ты вообще, кто такая?

Женщина не отвечает.

Мужчина: От тебя тоска одна. Как посадил, так ведь и вышвырну.
Женщина: Не вышвырнешь.
Мужчина: Почему это?
Женщина: Потому.
Мужчина: Вот дура!

Машина несется по пустынному шоссе. Впереди железнодорожный переезд. За ним — мост через реку. Машина останавливается перед опущенным шлагбаумом. Мужчина тревожно озирается.

Женщина: Тебя преследуют?
Мужчина: Кому я теперь нужен?
Женщина: Кого-то боишься?

Мужчина: В детстве всего боялся. Кругом ужас... Страх огненный, страх лесной, страх открытых пространств. Слышишь, провода гудят? (Показывает вверх). Там страх электрический. Рядом тянулась высоковольтная передача — череда траурных великанов, как на панихиде. с черепом и костями, еще и молниями наперекрест. И страх железнодорожный, самый жгучий. Распластает, раздробит, размелет. Слышишь, вот он, уже близко. рельсы гудят бедой.

По рельсам с грохотом проносится поезд. Шлагбаум поднимается. Мужчина достает сигаретную пачку, отрывает лоскут, что-то на нем пишет горелой спичкой, а затем выбрасывает в окно.

Женщина: Зачем пишешь?
Мужчина: Для памяти.
Женщина: А почему выбросил?
Мужчина: Чтоб позабыть.
Женщина: Ты псих?
Мужчина: Глупый вопрос. Какой псих признает себя психом?

Машина минует железнодорожные пути и останавливается на дорожной развилке. Перед ней две дороги: прямо через мост и вдоль реки. Мужчина медлит, словно решая, какой путь выбрать. Вдруг он обеими руками хватается за голову.

Женщина: Так и будем стоять? Поехали.
Мужчина: Погоди, голова заболела.
Женщина: У меня тоже бывает.

Машина едет вдоль реки.

Мужчина (продолжает рассказывать): .потом осмелел. Чего мне бояться? Кого?
Женщина: Меня.
Мужчина: Да что ты о себе возомнила, шваль придорожная?
Женщина: Себя.
Мужчина (после паузы): Ну да, себя, конечно. Но это все. А ты себя разве не боишься?

Женщина не отвечает.

Машина несется вдаль. Теперь по обеим сторонам шоссе — пустынные дачные поселки с уродливыми замками новых русских.

Женщина: Хочу пить.
Мужчина: Где я тебе найду? Вон, попей из лужи.
Женщина: Должна быть гостиница, кемпинг.
Мужчина: Прям, Хилтон тебе! Ты что не видишь? (Показывает на замки). Мы угодили в Средневековье. Такое паршивенькое, без горней тоски, взлетов духа, высоких мечтаний. Здесь упадок опередил расцвет.

Машина мчится вдаль. Уже темнеет.

Женщина: Хочу пить.
Мужчина: Может, ты не пить, а выпить хочешь?
Женщина: И выпить.
Мужчина: Тоже б не отказался. Но из четырех стихий тут лишь земля и воздух.
Женщина: Позади огонь, впереди — вода.
Мужчина: Ах, ах, как мудро и таинственно. Ну и темень! Какая гостиница? Тут даже фонарей нету.

Машина мчится вдаль. Из соседнего леска раздаются выстрелы.

Женщина (тревожно): Стреляют.
Мужчина (видно, что и ему неуютно): Кабанов бьют. Видишь, там деревянные вышки?
Женщина: Ты уверен?

Мужчина: Я вообще ни в чем не уверен. Иногда кажется, мир словно искусственный, будто вся жизнь — сплошной морок. Или, пусть, театральное действо.

Раздается краткий металлический скрежет, потом еще раз.

Женщина (пугливо): Пули?
Мужчина: Может, мою машину приняли за кабана? Что-то мне это не нравится. Случайная смерть — бездарнейшая из всех возможных. Не дай бог.
Женщина: Ты веришь в случайность?
Мужчина: Я вообще ни во что не верю.
Женщина: И никогда не молишься?
Мужчина: У меня было три молитвы... Две уже потратил, одну оставил на самый уж крайний случай. Больно ты любопытная, не твоего ума дело. (Опять раздается скрежещущий звук). Черт, даже свернуть некуда.

Машина мчится по темному шоссе. Из леса время от времени доносятся выстрелы.

Женщина: Там что-то светится.
Мужчина: Ну и зрение у тебя! Может, правда, кемпинг?

Машина сворачивает на проселок и вскоре останавливается у здания с обшарпанными колоннами, похожим на районный клуб. Однако на нем горит вывеска: "Ресторан. Бар. Гостиница".

Мужчина: Вывернулись-таки из Средневековья. (Указывает на здание). Это уже классика, поздний Рим. (Женщине:) Выметайся!

Мужчина и Женщина в ресторанном зале. Видна деревянная лестница, ведущая на второй этаж. У стойки толпятся парни бандитского вида и размалеванные девицы. Играет небольшой оркестрик. Солирует молодой негр на саксе. К Мужчине и Женщине подбегает метрдотель во фраке с бабочкой. Метрдотель: Добро пожаловать! Наконец-то приличные люди, а то шелупонь одна.
Мужчина: Вы так добры. Уж и не помню, когда меня последний раз называли приличным человеком.
Метрдотель: Остроумно!
Мужчина: Еще раз спасибо. Можно мы где-нибудь в сторонке?
Метрдотель: Конечно, присаживайтесь. (Показывает на столик). Я сам обслужу.

Мужчина и Женщина за столом.

Метрдотель: Меню. (Кладет перед ними пожелтевший листок и, небрежно обмахнув скатерть полотенцем, уходит).
Женщина: Мне он не нравится.
Мужчина: А, по-моему, холуй как холуй. Здесь и вообще-то, не слишком изысканное общество, как ты наверно заметила. (Изучает меню). Чего-чего?.. Уже глаза слабеют, возраст. Мым. мыр. ри. почу. чу.Что за бред? Погляди ты. (Передает Женщине листок).
Женщина (читает): Мымрики с почечуем.
Мужчина: Это из какой же кухни? Кажется, во всех странах мира побывал, а нигде не слыхал про мымрики. Наверно, что-то местное, какая-нибудь отрава. Эй, парень!
Метрдотель (подбегая): Уже выбрали?
Мужчина: Тащи-ка бутылку водки, литр чистой воды и два винегрета.
Метрдотель (немного разочарованно): Мигом!

Негр играет соло — грустную протяжную мелодию. Бандиты у стойки громко аплодируют.

Женщина: Здесь даже уютно.
Мужчина (оглядываясь вокруг): Ты так думаешь?.. Если б меня хотели убить, тут самое удобное. Никуда не спрячешься
Женщина: А хотят?
Мужчина: Увы, нет.
За соседним столиком начинается ссора, которая тут же переходит в драку. Бьется вдребезги посуда, девицы визжат. Метрдотель с криком: "Драться наружу, козлы!" растаскивает драчунов и пинками выталкивает их из зала. Затем подходит к Мужчине и Женщине.

Метрдотель: Извините, у нас такое редко.
Мужчина: Ну что вы? Моя дама говорит, что здесь очень уютно. Я тоже так думаю.
Метрдотель: Извините. (Кричит:) Малой, убрать мусор! (Отходит от столика).

Появляется маленький человечек с веником и начинает собирать осколки в совок.

Мужчина: Карлик?
Женщина: А, по-моему, ребенок.

Человечек копается под столом, где сидят Мужчина и Женщина. Вдруг Женщина вскакивает.

Женщина: Пошел прочь!
Мужчина (под столом пинает карлика ногами): Катись отсюда, гаденыш!

Карлик убегает на четвереньках.

Мужчина: Хорош ребеночек! Под юбку залез?
Женщина (садится): Да ладно, там нет ничего.

В зал вваливаются охотники на кабанов — в тирольских шапочках, с двустволками в руках. Становится шумно. Начинаются танцы. Охотники галантно приглашают местных девиц. Один из охотников подходит к столику, где сидят Мужчина и Женщина.

Охотник: Разрешите пригласить вашу даму.
Мужчина: Валяй.
Женщина: Я не хочу.
Мужчина: Она не хочет.
Женщина: Нет, я хочу. (Встает и вместе с охотником направляется к толпе танцующих).

Мужчина сидит в одиночестве, пьет водку. Он что-то пишет спичкой на сигаретной картонке, потом бросает ее под стол. Женщина танцует одна с отрешенным лицом, эротично и странно. Посетители, образовав круг, грубоватыми выкриками выражают восхищение. Пригласивший ее охотник пытается неуклюже к ней пристроиться.

Мужчина (глянув на Женщину, бормочет): Тоже мне, Саломея.

К Мужчине подсаживается молодой бритый парень, типичный Браток.

Браток: Разреши на минутку?
Мужчина (чуть пьяновато): На кой ты мне нужен?
Браток: Ты павелецкий?
Мужчина: Нет, Иванов.
Браток: А-а, из савеловских. Тогда слушай, мужик. Ливера замочили. Менты кинули, они с Ханом — по нулям, а у нас облом. И черные наезжают. Ваших развели, но товар-то проплачен.
Мужчина: Какой товар? Что за уголовная тарабарщина? Ты чего несешь, бандюган незрелый?
Браток: Мужик, это серьезно. Мое дело предупредить, заплатить все равно придется.
Мужчина: Ты меня с кем-то путаешь.
Браток: Ни с кем я тебя не путаю.
Мужчина: Послушай, отвали, малый, а то...

Мужчина не успевает договорить. Слышен крик: "Сука!" Охотник дает Женщине пощечину. Братки недовольно ропщут, девицы громко возмущаются. Женщина изящным танцевальным па сбивает охотника с ног. Братки и девицы аплодируют. Назревает потасовка, охотники разбирают пристроенные у стен ружья.

Мужчина: С ней надо поосторожней.
Браток: Ну сейчас начнется!

Он достает из-за пазухи пистолет и стреляет в потолок, сверху сыпется штукатурка. В ответ раздаются другие выстрелы. Девицы визжат то ли от испуга, то ли от восторга. Начинается общая драка и перестрелка, свистят пули, вдребезги разлетаются бутылки, посуда. Бармен прячется под стойку. Саксофонист теперь играет мелодию насмешливо-бравурную.

Мужчина (спокойно): Ну, просто американский вестерн, жизнь — бездарный режиссер, еще похуже меня. (Сцена действительно отдает голливудскими штампами).
Браток: Зато смерть режиссер отличный. Пули-то, мужик, самые настоящие. (Маневрирует, уклоняясь от пуль). Пригнись, дурила... Пригнись, тебе говорю... Давай, давай за мной!

Браток хватает Мужчину за руку и тащит к лестнице. Сквозь мешанину побоища они пробираются к Женщине, которая стоит посредине зала с отрешенным лицом.

Браток (Женщине, подталкивая ее в спину): Пошевеливайся, каратистка! Тебе что, жизнь надоела?

Браток открывает дверь и впускает Мужчину и Женщину в темную комнату.
Браток: У тебя спички есть?
Звук чиркнувшей спички. Загорается свеча, осветив убогую комнатку: простая железная койка, рядом с ней тумбочка, умывальник в углу.
Браток: Тут переночуете, а я пойду развлекусь. (Хихикнув). Спокойной вам ночи.
Мужчина: Ты сам-то будь поосторожней.
Браток: Я осторожный. (Уходит).

Женщина стоит у окна. Из ресторана, уже и с улицы доносятся воинственные выкрики и разнообразные выстрелы — револьверные, ружейные, даже автоматные очереди. В окне мелькают трассирующие пули.

Мужчина: Отойди от окна, подстрелят.
Женщина (смеется): Меня подстрелят? Я всего лишь тень, твоя тень.
Мужчина (он уже в постели, под одеялом): Ну так знай свое место. Раздевайся и ложись рядом.
Женщина: Не могу раздеться.
Мужчина: Почему это?
Женщина: Вдруг да просыплюсь опилками, как тряпичная куколка.
Мужчина: Шутишь?

Женщина молчит. Она неторопливо распускает прическу, бронзовые шпильки кладет на тумбочку. Судя по доносящимся звукам, побоище постепенно переходит в гулянку. Вместо выстрелов теперь слышны ликующие клики и смех. Темное окно время от времени освещается огнями фейерверков и петард. По стене мечутся тени. В тусклом свете Женщина становится похожа на ведьму.

Женщина (после длинной паузы): Боишься?
Мужчина: Тебя, что ли, своей тени?
Женщина (после паузы): Спи, ты не спал двое суток. Не бойся ты меня. Спи!

Женщина резко задувает свечу. Темень. Затем сразу яркий свет. Летний день, дачный участок. По его краю тянется линия высоковольтной передачи. Красивая женщина играет с курчавым белокурым ребенком. Кадры быстро сменяются. Какой-то дом с лабиринтом коридоров. Он пуст, но ото всюду несутся тревожные шорохи. Неожиданно дом заполняется людьми в трауре. Детский голос: "Кто умер? Кто умер?" Ему не отвечают. Приоткрывается дверь в совершенно темную комнату, в щелку виден детский глаз. Голос Мужчины: "Что там? Кто там?" Комната постепенно наполняется тусклым светом. Теперь становится видна сидящая в кресле женщина, тоже в трауре, чуть похожая на Женщину, сопутствующую Мужчине. Она печально смотрит в сторону приоткрывшейся двери, а затем, прикрыв голову черным покрывалом, так замирает. Человек лежит в постели, в комнате сумрак. Медленно, с мучительным скрипом приоткрывается дверь. В комнату проникает черная тень. Человек в постели кричит: "Отстань, отвяжись от меня! Мама, мама!" Тень бросается на него. Начинается схватка. Ее звуки и мечущиеся по стенам тени напоминают половой акт.

Мужчина с криком просыпается. Уже утро. Постель в беспорядке. Женщины рядом с ним нет.

Мужчина (бормочет слегка разочарованно, однако с некоторым облегчением): Смылась... А говорила, что моя тень.

Мужчина спускается в ресторан. Там полный разгром, но несколько столиков занято. Вчерашний Карлик подметает пол и собирает осколки. За одним из столиков сидят Женщина и Браток. Рядом с ними Метрдотель, который, склонившись к Женщине, что-то ей тихо говорит. Мужчина подсаживается к ним.

Мужчина (Женщине): Вот ты где? А я думал, сбежала.
Женщина: И обрадовался. (Вдруг руками обхватывает голову).
Мужчина: Что с тобой?
Женщина: Ничего, немножко голова болит.
Метрдотель: Еще бы, страху натерпелись. (Мужчине:) Глядите, какой бардак. Нажрались, как свиньи. Черножо. кожему Фреду палец отстрелили.
Мужчина: Бедняга.
Метрдотель: Что будете кушать?
Мужчина: Давай свои мымрики. И к ним почечуя побольше.
Метрдотель: Почечуй закончился.
Мужчина: Тогда без него обойдусь.

Официант отходит.

Мужчина (Братку): Привет, спаситель. Не понимаю, на кой тебе? Боялся, бабло уплывет?
Браток: Считай так.
Мужчина: Развлекся-то удачно?
Браток: Ништяк!
Мужчина: А вообще какие новости?
Браток: Шеф забил стрелу с Ханом, а мне приказ — лечь на дно. Менты на хвосте, но бздят.
Мужчина: Да где ж ты набрался такого словесного мусора?.. (Неожиданно:) Интересно, как это людей убивать? Ну, хоть этого... Ливера?
Браток (задумчиво): Когда бьешь контрольным, ошметки мозга прилипают к стене. Плоть мысли становится едина с родным пространством.
Парень за соседним столиком: Во голова! У нас на философском был умней всех, любимчик самого Глузмана.
Мужчина: Бандит-философ? Ну что ж, в наше время и не то бывает.
Браток: Какой философский? Какой Гусман? Ты чо, пацан, я тебя знать не знаю.
Мужчина: Видишь, и тебя за другого приняли. Случается.

Возвращается Метрдотель, ставит на стол блюдо с неаппетитного вида пищей.

Метрдотель: Ваши мымрики. (Уходит).
Мужчина (разглядывая пищу): Так и знал, что гадость. Интересно, палец этого Фреда сюда не угодил по случайности?
Браток: Слушай, а где твоя баба? Только что была здесь, вдруг раз — и нету.
Мужчина: Развеялась, как тень. (Звучит траурная мелодия на саксе). Гляди- ка, и девятью пальцами обходится.

На втором этаже раздается грохот. Мужчина и Браток, переглянувшись, бросаются к лестнице. За ним следом бежит Карлик.

Мужчина и Браток вбегают в прежнюю комнатку. Карлик подглядывает в щелку двери. Женщина с отрешенным лицом стоит у окна. На кровати простерт полураздетый Метрдотель. В его горле, пришпилив бабочку, торчит бронзовая шпилька. Вся постель в крови.

Браток: Оп-па! Вот так ливер! (Пытается нащупать у него пульс). Готов! (Женщине:) Ты что, в детстве бабочек коллекционировала?
Мужчина: Наглядно мертв, видно и без врача.
Женщина: Не жалей его. Он ряженый, хотел тебя убить.
Мужчина: Почему убить-то? Вы что, все сговорились?
Браток: Тебе, папаша, видней почему.
Мужчина (разглядывая труп, задумчиво): В этом балагане даже смерть не трагична. И кровь будто не настоящая. (Бормочет:) Все вокруг неподлинное, весь мир пропах пылью кулис. Вся жизнь — провинциальный театр.
Браток: Валите-ка отсюда поскорей! (Протягивает Мужчине пистолет). Держи, пригодится.

Мужчина и Женщина спускаются по лестнице, Карлик крадется за ними следом.

Машина катит по разбитому шоссе.

Мужчина (продолжает рассказывать): . построил дом. То есть, строил-то не я. но проект мой целиком. Сам выбрал глухое место, чтоб глазели поменьше. Кругом болота, еще эта больница. Такой дом, особый. Ну, будто моя память. Как тебе объяснить?.. Все там символы, значки, пометки. Все — напоминанье о прошлом, любая архитектурная деталь неспроста.
Женщина: Я понимаю.
Мужчина: Ничего ты не понимаешь!
Женщина (тревожно озираясь): Я все знаю.
Мужчина: А вот знаешь ты, сдается, и впрямь чересчур много. (Задумчиво:) Верно друзья говорили — безумный дом. Но, знаешь, вот бывает костюм... Сидит, как влитой. Не прет-а-порте, а индпошив. Только для меня одного, ни для кого другого.
Женщина: Знаю.

Вид немного сверху, будто сквозь мутный бинокль с надтреснутым окуляром: странный, эклектичный дом, с многочисленными балкончиками, террасками, всякими архитектурными излишествами. Кадры быстро сменяются, но вид по-прежнему, как сквозь бинокль. На участке возле дома какой-то мужчина поливает цветы. Мужчина садится в машину, ворота открываются, и он уезжает. Следующий кадр: светская вечеринка, мерцают лампочки, лакеи разносят коктейли. Кадр сменяется: группа мужчин в черных костюмах, — возможно, это похороны. Следующий кадр: чердак, женский силуэт, припавший к слуховому окну. И последний кадр: тот же дом, только уже с другого ракурса, словно видимый сквозь отверстие в заборе.

Женщина (тревожно озираясь): Ты не похож на домовладельца, ты похож на бродягу.
Мужчина: Я и есть бомж.
Женщина: А что же он теперь, твой дом?
Мужчина (рассеяно): Мой?.. Да, я считал его своим... Спрашиваешь, что он? (Пристально поглядев на Женщину:) А говорила, все знаешь. (После паузы). Стоит, наверно, где стоял. Ветшает моя память.

Машина катит по разбитому шоссе.

Мужчина: Черт, бензин кончается. Совсем некстати.
Женщина: Ты тоже заметил?
Мужчина (и он тревожно озирается): Еще бы, километров пять, как сели на хвост. (В автомобильное зеркальце виден черный, траурный джип с затемненными стеклами).
Женщина: Тебя кто-то преследует.
Мужчина: Меня? По-моему, это ты убийца. (После паузы:) Давно чувствую, что рядом какой-то чужак. с меня глаз не спускает. Соглядатай. Может, мания преследования, как думаешь?

Женщина не отвечает. Машина катит по разбитому шоссе. Ее преследует черный джип, не нагоняя и не отставая.

Мужчина: Как прилип. Для меня страшней всего неопределенность.
Женщина: Они это знают.
Мужчина: Откуда?.. (После паузы:) Ах, они меня знают?!. Тогда, смельчаки! (Останавливает машину).

Женщина: Ты что задумал?
Мужчина: Сейчас увидишь.

Мужчина выходит из машины, вынимает из кармана пистолет и целится в преследующий его джип. Джип останавливается.

Мужчина (бормочет): Как он меня учил, этот... азиат?.. (Стреляет с руки). Так... все до одной в яблочко . Молодчина!

Мужчина выпускает пулю за пулей, но они отскакивают от бронированного джипа. Джип медленно сдает назад, затем разворачивается и уезжает.

Мужчина: Испугались, храбрецы бронированные!
Женщина (оказавшаяся рядом): Может, меня?
Мужчина: Не обольщайся!
Женщина: Ты что, бандит?
Мужчина: Я бандит? Разве похож?
Женщина: Нет.

Мужчина что-то пишет спичкой на сигаретной пачке, а потом бросает ее на обочину.

Женщина (встревожено): Кто-то скребется. Слышишь? Откуда звук?
Мужчина (прислушиваясь): Вроде, из багажника.

Мужчина открывает багажник и за шиворот вытаскивает оттуда Карлика.

Мужчина: Шпионишь, гаденыш?

Карлик корчится на земле, его рвет.

Мужчина (Женщине): Пристрелить его, что ли?

Карлик испуганно припадает к его ногам, целует его ботинки. Мужчина брезгливо отпихивает его ногой.

Женщина: Не обижай мальчугана.
Мужчина: Какой он тебе мальчуган?.. (Карлик рыдает, с мольбой простирает к нему руки). Ну и что ж мне с ним делать?
Женщина: От него все равно не отвяжешься.
Мужчина: Как и от тебя... Он не отвяжется, верно... (Приглядывается к
Карлику). Даже на человека не похож...
Женщина: А кто же он?
Мужчина: Символ. абстракция. Маска дель-арте.
Женщина: Какая именно?
Мужчина: Бригелла. Панталоне. Доктор. В итальянском дель-арте есть и такая маска. Да хрен его разберет. Может, он неизвестный мне брат- близнец. Может, что-то детское, утаенное, стыдное.
Женщина: Слишком много всего для такого малыша.
Мужчина: Да почем я знаю, кто он? (Карлику:) Ты кто?
Карлик: Я никто . Для них — ничто . Спаси, меня убьют.
Мужчина: А может, это за ним гнались? Выходит, и он слишком много знает. (Карлику:) Черт с тобой, полезай в машину!

Машина ковыляет проселком. Карлик спит, положив голову на колени Женщине. Женщина его баюкает с материнской нежностью. Вдруг машина застревает в луже. Мужчина жмет на газ, но колеса буксуют.

Мужчина (Карлику): Ну-ка, подтолкни!
Женщина: Оставь его, он слабосильный.
Мужчина: Я что сказал?!

Карлик легко, одной рукой выталкивает машину из лужи.

Мужчина: Вот тебе и слабосильный. Опасная тварь. Пусть уж лучше будет на глазах.

Машина ковыляет проселком. Мимо нее проносится кавалькада байкеров. Девушка в кожанке посылает Мужчине воздушный поцелуй. Машина въезжает в город, обычный заводской райцентр. Унылые, серые здания. На улицах почти нет прохожих. Площадь, в центре которой обветшалый памятник Ленину с облупленной головой. Кисть руки, указующая вперед, отбита, вместо нее торчит железная арматура. На площади байкеры с треском выписывают замысловатые петли на своих мотоциклах. Машина резко останавливается перед памятником. Вечереет.

Мужчина: Вот и все. Стоп-машина! Бензина ни капли. Что будем делать? Женщина: Не знаю.
Мужчина: Ну, вытряхивайтесь! Поищем заправку, а заодно осмотрим достопримечательности.

Мужчина, Женщина и Карлик стоят на площади, разглядывают памятник. Мужчина пытается его изобразить спичкой на сигаретной пачке, потом что- то на ней же записывает.

Мужчина: Какой-то вышел убогий авангардизм. Терпеть не могу. Всегда предпочитал Станиславского Мейерхольду.

К ним подъезжает один из байкеров.

Байкер: Мужик, закурить не найдется?

Мужчина протягивает ему пачку. Байкер неторопливо закуривает. Все трое смотрят не него с некоторым напряжением. Закурив, байкер, бросив: "Благодарю", отъезжает.

Мужчина: Слава тебе господи, хоть это виденье оказалось неприлипчивым.

На площади появляются двое ментов.

Мужчина: А вот от этих уж так просто не отделаться. Даже средневековые ведьмы боялись полицейского протокола. С детства не люблю милиционеров и пожарных.
Один из ментов (Мужчине): Документы!
Мужчина: Ну вот, началось. Нет у меня документов, сгорели. Только это вот. (Протягивает менту исписанную сигаретную пачку).
Мент (небрежно глянув на картонку, ее выбрасывает): Мусор.
Мужчина: Вы это о ком?
Второй мент: Поговори! Та-ак, документов нет. А место жительства?
Мужчина: Раньше было, теперь и его нет.
Первый мент (второму): На бомжа не похож. Фамилия?
Мужчина: Иванов.
Второй мент (первому): Глянь-ка физиономию. И фамилия. Вроде, он в розыске.
Первый мент: Точно, вылитый фоторобот. И фамилия. (Вынимает фонарик и направляет луч на автомобиль). Ага, и машина значится в угоне.
Второй мент: Пройдемте, гражданин.

Мужчина протирает глаза, сильно трет обеими ладонями лицо. Затем трижды плюет через левое плечо.

Мужчина: Все еще тут. Гляди-ка, не отвязались, бесенята.
Первый мент: Кто это, бесенята?
Мужчина: Да так.
Второй мент: Под психа косит.
Мужчина: Куда пройдемте? Зачем пройдемте? Давайте по-хорошему.
Первый мент: По-хорошему с ним.
Мужчина (обшарив свои карманы, протягивает менту несколько денежных купюр): Вот, все что есть.
Мент: Да засунь их себе…

Не договорив, мент неожиданно оседает на землю. Следом беззвучно падает и второй. За ними обнаруживается Женщина с искаженной злобой лицом. Байкеры аплодируют с криками: "Мочи ментов!"

Мужчина: Ты что?.. Ты совсем что ль рехнулась?.. Такую теперь моду взяла? Двоих одной шпилькой, дуплетом?
Женщина: Это не я. (Глазами показывает на Карлика).

Карлик стоит с растерянным видом. В руке у него окровавленный железный прут.

Мужчина: Опять уголовщина. Еще убийца. Отличная компания. (Карлику, угрожающе:) Эй, ты чего!?

Мужчина быстро вырывает из рук Карлика железный прут и бросает его к подножью памятника. К ним подъезжают байкеры.

Девушка: Садитесь, садитесь, скорее!

Мужчина садится на ее мотоцикл. Женщина и Карлик — на мотоциклы двух других байкеров.

Кавалькада мотоциклистов с лихим гиканьем несется по улицам, а потом — по уже вечереющему шоссе. Как и в начале фильма, по обеим сторонам шоссе — лес. За деревьями — зарево, то ли закат, то ли пожар. Девушка, обернувшись, что-то кричит Мужчине.

Мужчина: Чего-чего? Не слышу!
Девушка (гулко и протяжно): Я спасу-у-у тебя!
Мужчина: Очередная спасительница. Не дай бог.
Девушка: Что-что? Не слышу!
Мужчина (громко): Спасибо, говорю! Только на тебя и надежда!

Мотоциклы один за другим гасят скорость и съезжают на обочину. Все спешиваются.

Девушка (машет рукой в сторону леса): Пошли, пошли!
Мужчина: Куда?
Один из байкеров: Ща приколемся!

Глухой ночной лес, полнолуние. Тревожные шорохи, ухают совы. Мужчина и Женщина спотыкаются о корни. Залитая луной поляна. Сквозь деревья виден ярко освещенный, будто пылающий дом.

Мужчина (шепотом): Ну и в чем прикол?
Байкер: Сейчас пугнем козлов.

Он опускается на четвереньки и, задрав голову к луне, громко воет по- волчьи. Его примеру следуют остальные байкеры. Они ползают на четвереньках, воют, ластятся друг к другу, вылизывают друг другу щеки. Девушка трется головой о ноги Мужчины.

Мужчина (шепотом): Что-то нет у меня желания пуститься в волчьи игры. Уже как-то не по возрасту.

Волчий вой становится все более сладострастным.

Мужчина (шепотом): Да тут попахивает свальным грехом. Мы попали в дурное общество.

Женщина приглушенно хихикает.

Девушка (подталкивая Мужчину головой в сторону дома): Иди, тебя там ждут.

Мужчина, Женщина и Карлик, спотыкаясь, петляют между деревьями.

Мужчина (шепотом): Боюсь, она ошибается. Нигде меня не ждут. И никто.

Опушка леса. Довольно далеко светится огнями дом, напоминающий тот, что был виден в надтреснутый бинокль. Окна горят красным, адским светом.

Мужчина (бормочет): Какое-то дежа-вю. (Женщине:) А тебе он ничего не напоминает? (Женщина не отвечает, Карлику:) А тебе?
Карлик (испуганно, шепотом): Не надо туда, он опасный... Чертовы богатеи!
Мужчина (шепотом): Не опасней ночного леса. Не ной, везде опасно. Чем это вам дом не нравится? По-моему, он такой. оригинальный... чую в нем что-то родственное. За мной!

Женщина и Карлик молча стоят на месте.

Мужчина: Ладно, вы как хотите .

Мужчина решительно направляется к дому. Женщина и Карлик, немного помедлив, следуют за ним.

Мужчина, Женщина и Карлик у дверей дома.
Женщина: Какой он огромный, а издали казался маленьким.
Мужчина: Особенно, если взглянуть в перевернутый бинокль.
Мужчина жмет на звонок. Пауза. Тогда Мужчина начинает колотить в дверь руками и ногами. Наконец дверь распахивается. На пороге — привратник. Из леса раздается истошный волчий вой.
Привратник: Вам кого?
Мужчина: Мы странники, погорельцы. Ищем ночлега.
Женщина: Нам сказали, здесь нас ждут.
Привратник: Погодите. (Достает из кармана лист бумаги, изучает его). Да, конечно, добро пожаловать. (Из леса доносится сладострастный волчий вой). Вы извините, уж больно много всякой мрази развелось. (Грозит кулаком в сторону леса).
Привратник распахивает дверь, и они заходят в дом. Перед ними парадная лестница.
Привратник: Вверх по лестнице и направо. (Садится на бархатный диванчик и разворачивает газету. Там во всю страницу фотография мертвого метрдотеля со шпилькой в горле).
Мужчина, Женщина и Карлик идут по темному узкому коридору.
Мужчина: Уж который раз принимают за другого. Теперь и вас тоже. Женщина: А газета? Думаешь, случайно показал?
Мужчина: Я вообще ничего не понимаю.
Полная темнота.
Голос Мужчины: Ну и темень! А снаружи сияет. Как такое может быть? Голос Женщины: Я захватила свечу. Дай спички!
Чиркает спичка. Загорается тусклая свеча. Женщина идет впереди со свечой в руке по длинному, словно бесконечному коридору. За ней — Мужчина и Карлик. По стенам мечутся траурные тени. Поворот, еще поворот. Кажется, что Женщина идет уверенно и целенаправленно.
Мужчина (шепотом): Ты куда нас ведешь, леди Макбет провинциального театра? Ты, сдается, тут все знаешь.
Женщина молчит. Смена кадров: пугливо озираясь, Женщина одна петляет по запутанному, как лабиринт, дому. Ночь, но в доме светло: горят люстры, свечи, лампады. Откуда-то слышится громкое дыхание спящего человека. Она открывает одну за другой двери, заглядывает во все комнаты. Дыханье слышится то громче, то тише. Женщина открывает очередную дверь и замирает на пороге. Затем медленно заходит в комнату. Дыханье слышится уже совсем рядом. Оно становится прерывистым, слышен короткий вскрик. Женщина в панике выбегает из дома. Уже у себя в комнате, она, обнаженная, навзничь падает на кровать. Ее рука между ног. Слышен ее страстный вопль, потом еще один, и еще. На улице, плеща крыльями, разлетаются ночные птицы.
Опять тот же коридор.
Мужчина: Ну вот, тупик. А я думал, это путь к свету.
Женщина: Я тут ничего не знаю.
Мужчина: Если зашли в тупик, надо повернуть назад. (Карлику:) Как считаешь?
Карлик (повторяет): Надо повернуть назад.
Они вновь плутают коридорами. Теперь те почему-то захламлены. Какие- то сломанные стулья, шкафы с пыльными папками, картотеки.
Мужчина: Адская бюрократия... (Прислушивается). Тихо! Кажется, вода плещет.
Женщина: Я же говорила, что будет вода.
Мужчина: Когда говорила?
Женщина: Как-то.

Мужчина, Женщина и Карлик в просторном зале, где плещется бассейн. К ним приближается лакей.
Лакей: Здравствуйте, дама и господа, проходите! Тут у нас банька, пар отличный. Не желаете?
Мужчина: И впрямь помыться было б кстати! (Женщине:) А ты? (Женщина молчит). Хоть бы руки вымыла, леди Макбет. Или боишься, опилки отсыреют, тряпичная куколка? (Карлику:) Ну, а тебе уж точно помыться не грех. Несет от тебя.
Карлик: Я с ней побуду, здесь опасно.
Мужчина: Ну и черт с вами!
Женщина садится на край бассейна, поджав под себя ноги, в позе андерсеновской "Русалочки".
Мужчина заходит в роскошный предбанник. Колонны, фрески с изображением античных сцен. За столом сидят трое немолодых мужчин, завернутых в простыни, как в римские тоги.
Мужчина: То была готика, теперь преследует классика. Опять Рим времен упадка. Не баня, а римские термы. Может быть, я не вовремя? Какие-то вы смурные.
Один из мужчин: Как раз вовремя.
Мужчина: У вас тут что, заседание сената? А вы (показывает на мужчину во главе стола), так понимаю, главный.
"Главный сенатор": Допустим. (После долгой паузы). Ну, что дальше?
Мужчина: А что дальше?
"Главный сенатор": Говори, говори. Мы ждем.
Мужчина: Да вы, гляжу, не сенат, а верховный суд. Но только я не подсудимый. Боюсь, и вы меня с кем-то путаете. Что поделать? Невыразительная внешность. Вечно меня принимают за другого, просто беда.
"Главный сенатор" (после паузы): И это все?
Мужчина: Погодите. Сейчас вспомню. Менты кинули, с Ханом по нулям, черные наезжают, кого-то с кем-то развели. Кажется, ничего не перепутал.
"Главный сенатор": Это мы и без тебя знаем.
Мужчина: Да, вот еще вспомнил: Ливера замочили.
Один из "сенаторов": Врешь!
Другой "сенатор": Да он просто на понт берет!
"Главный сенатор" (после паузы): Короче говоря, у тебя час времени, подумай хорошенько.
Мужчина: Как раз успею помыться. Не возражаете, господа сенаторы или граждане судьи, не знаю уж как вас лучше называть?
"Главный сенатор" величественный жестом его отпускает.
Мужчина выходит из парилки с полотенцем на бедрах. Предбанник пуст.
Мужчина (бормочет): Ага, заседание сената уже закончилось. Ах нет, верховный суд удалился на совещание. (Замечает свою одежду, аккуратно сложенную на столе). Гляди-ка, почистили и выгладили, очень любезно. (Обшаривает карманы). Та-ак, а пистолет сперли. Да и хрен с ним, он тут все равно не поможет.
Мужчина подходит к бассейну. Женщина сидит на прежнем месте в той же позе.
Мужчина: Чего сидишь, искупалась бы.
Женщина: Сам же сказал: боюсь воды.
Мужчина: Зато огня, наверно, не боишься. (Женщина молчит). А где малыш?
Женщина не отвечает. Появляется Браток.
Мужчина: Опять ты! Ты мой навязчивый сон! Я тебя вроде не нанимал в телохранители.
Браток (серьезным тоном, вежливо): Вас Шеф вызывает.
Мужчина: А те трое, кто ж такие были?
Браток: Не сомневайтесь, люди авторитетные... Поторопимся, уже время.
Мужчина: Это он тебе шеф. Кто он такой, чтоб меня вызывать?
Браток: И все-таки я б на вашем месте не стал отказываться.
Мужчина: Ну, разве что из любопытства... (Женщине:) За мной, моя тень!

Все четверо вновь петляют длинными, запутанными коридорами. Но теперь дом напоминает офис большой фирмы. Деловая суета, много народу, звонят мобильники, скрипят факсы.
Мужчина, Женщина и Браток в просторном зале, с полом в шахматную клетку. Из мебели только огромный стол у стены. В других стенах — четыре окна-обманки с изображением времен года. Женщина начинает танцевать и продолжает в течение всего эпизода.
Мужчина (показывая на пол): Намек, что мы все тут шахматные фигуры?
Браток: Может быть, никогда об этом не думал.
Мужчина: А я тогда какая фигура?
Браток (чуть иронично): Не иначе — король.
Мужчина: Не очень польстил. Король в шахматах фигура неуклюжая и беззащитная.
Браток (кивая на Женщину): Она-то уж точно королева.
Мужчина: Вообще-то, "ферзь" называется. И впрямь фигура мощная. Ее главная цель защищать короля. А шахматист, понятно, твой шеф. Ну и где он?
Браток (заглянув под стол): Хрен его знает. Он такой. шутник... даже от своих прячется. А потом вдруг как выскочит, словно кот.
Мужчина: Ты поосторожней болтай-то. Вон глазки везде (показывает на стены), даже не спрятаны. Все он видит и слышит.
Браток: Да, дом зрячий. Повсюду глаза, даже в сортире не схоронишься.
Мужчина: Дом-соглядатай. Только окна слепые. Сразу видно, что обманки.
Женщина: Зато красиво.
Раздается шорох. Женщина бросается к столу и за ногу выволакивает из- под него Карлика. Карлик, отбившись от Женщины, встает на ноги и отряхивается. Теперь у него совсем другая повадка — он грозен и решителен.
Браток (шепотом): Сказал же, шутник.
Мужчина: Он что, и есть Шеф? Никогда б не подумал. Ты уверен?
Браток: Он, он самый.
Женщина: Я давно поняла.
Мужчина: Ты вообще у нас умница. Что-то мелковат он для Шефа.
Браток: А Наполеон?
Мужчина: Ну да, у малышей часто мания величия. Если Шеф, что ж он передо мной шестерил? И богачей так искренне ругнул?
Браток (шепотом): Актер по натуре. Любит прикидываться.
Мужчина: Был у меня в труппе один такой гном. Бездарь полная. Вроде на него похож. Может он и есть?
Карлик: Не хами! Сейчас тебе не до смеха будет. Ну-ка, счет, быстро!
Перед Карликом мгновенно вырастает лакей с листком на подносе.
Карлик (берет листок): Тут вот все твои грехи. Все твои пакости, подонок. Читать?
Мужчина: Валяй. Этим вот двоим будет интересно.
Карлик что-то невнятно бормочет.
Мужчина (Карлику): Что ты бормочешь, как моя совесть? Давай уж погромче.
Карлик читает громче, но так же невнятно.
Мужчина (прислушиваясь): Что-что? И это грехи? Это грешки, мелочь, тьфу.
Браток: Эти грешки не мелочь. Они манок для великого зла.
Мужчина: Какой ты умный! У тебя самого что ль грешков не было? В детстве, вспомни.
Браток (неуверенно): Были, наверно. конечно...
Женщина: Помню кровавые пятна на простыне.
Мужчина: Ну да, и пришпиленная бабочка.
Женщина: Да нет, не в тот раз. Противные, розовые. Сожгла ее в печке, меня ругали.
Браток: У баб свои беды.
Карлик: Ладно, хватит. За все надо расплачиваться, ублюдок.
Мужчина: Так сразу и оскорблять. Да ничего я тебе не должен. (Братку:) А тебе тем более.
Карлик: Будто бы! Довольно болтать, платить все равно придется. Вот, глянь. (Протягивает счет Мужчине). Еще скажи спасибо, могли б на счетчик.
Мужчина (разглядывая счет, со смехом): Ну и сумма! Это с учетом НДС?
Еще пять процентов за обслуживание накиньте.
Карлик: Пошути!
Мужчина: Из-за такой чепухи весь сыр-бор? Я в Куршевеле на шлюх больше тратил.
Браток (шепотом): Ну так заплати. Все равно не отвяжется. Вопьется, как мондавошка, не выковыришь.
Мужчина: Иссяк. Кризис, невозвраты. Можно сказать, что я погорелец.
Карлик: Издеваешься, гад!
Женщина неожиданно подбегает к Мужчине, вырывает у него из руки счет и проглатывает.
Карлик: Ха-ха! Твоя куршевельская шлюха сожрала счет, так, думаешь, и концы в воду?
Мужчина: Думаю, что и впрямь влажны концы и начала. А почему шлюха? Она больше на монахиню похожа.
Браток: Во дает баба! Резекцию что ль теперь делать?
Карлик: Да он сам расколется. Расскажет всю подноготную. (Братку:) Тащи утюг!
Браток: Ты чего, какой утюг? Девяностые что ль вспомнил? Где я тебе возьму?
Карлик: Поучи меня, салага! (Лакею:) Быстро в бельевую!
Лакей исчезает. Тем временем Женщина принимает вычурные позы на фоне окон с временами года.
Мужчина (задумчиво): Западня... Непроистекающие сезоны... Переводи взгляд, так и минует вечность.
Появляется лакей с утюгом на том же подносе. Карлик пробует жар пальцем.
Карлик (Братку): Держи-ка его покрепче.
Браток (Мужчине): Прости, мужик. Я солдат, а это приказ.
Он сзади крепко обхватывает Мужчину руками и обнажает ему грудь. Карлик медленно приближается с горячим утюгом.
Мужчина (пытаясь освободиться): Вот он страх электрический. Помню, ткнул в розетку маминой шпилькой. Или это страх огненный?
Браток (назидательно): Лучше поддельный жар, чем боль существованья.
Кошмар бытия заслонит страшный вымысел.
Мужчина: Оно и видно, что ты философ, а не филолог. Что чего заслонит- то? Двойное управление называется.
Карлик (приближая утюг): А ты не трус. Ну, ничего, сейчас всерьез подпалим.
Мужчина: Это у меня ум бесстрашен. А душа робка и слезлива.
Карлик (почти касаясь Мужчину утюгом): Мы до нее доберемся. Ну давай, валяй, признавайся. Что там за тобой, кроме юношеской мастурбации?
Мужчина (в смятении): Больно же! Да-да, сейчас, почти вспомнил. почти совсем.
(Перед ним проносятся видения горящего дома, людей, завернутых в простыни, черной женщины. Медленно открывается дверь в темную комнату. Голос Мужчины: "Кто там? Что там?"). Ну, вот сейчас.
Мужчина шевелит губами, словно собирается что-то сказать, но вместо этого вдруг плюет Карлику в лицо. Браток смеется и ослабляет хватку. Мужчина тычком локтя сбивает его с ног. Браток корчится на полу. Тем временем Женщина, тем же, как и в баре, изящным пируэтом сбивает с ног Карлика, который испуганно уползает под стол.
Мужчина (Братку): Понял, сопляк? Хан тебе не фраер, даже меня научил. (Забившемуся под стол Карлику:) Какой ты Шеф? Ты просто слизняк с мозгами набекрень. Могли б получше актера отыскать.
Лакей, сперва замерший от ужаса, убегает с криком "На помощь!"
Мужчина (Женщине): Все одно — кранты! Сейчас набегут.
Вдруг разбиваются вдребезги все четыре слепых окна и сквозь проемы в комнату проникают байкеры, в том числе и девушка. Подвывая, как волчата, они лижут Мужчине руки. Он отпихивает их ногами.
Женщина: Бежим!
Мужчина: Ага, мне тоже тут не в кайф — настоящий дурдом! Я-то уж знаю.
Они оба ныряют в оконный проем, где было изображено лето.

Дачная местность, именно старый дачный поселок, еще советского образца. Если раньше была, скорее, ранняя осень, то теперь словно б действительно разгар лета. Мужчина идет впереди, Женщина чуть сзади. Теперь Женщина выглядит намного моложе. Она и ведет себя инфантильно: приплясывает, гоняется за бабочками. Она уже и одета по-другому — теперь на ней яркое платье в цветочек.
Мужчина: Да, да, все помню, хотя тут изменилось... Вон там (показывает) был общий колодец, там (показывает) водокачка. Там вон (показывает) керосинная лавка. (Нюхает воздух). До сих пор припахивает керосином.     (Женщине, не оборачиваясь:) Ты чего молчишь? Тебе неинтересно?
Женщина (замирает виновато потупившись, после паузы): А почему нет людей?
Мужчина: Не знаю. Может, они как-то выпали из моей памяти. Или там состарились без присмотра и сдохли все до единого. А может быть. (Мужчина наконец оборачивается к Женщине, изумленно:) Ты чего? Что с тобой?
Женщина: А что?
Мужчина: Ну ты как-то. извини. помолодела.
Женщина: Летом всегда молодею. И вообще выгляжу намного моложе своих лет. (Приплясывает).
Мужчина: А когда успела переодеться?
Женщина: Это я быстро умею.
Мужчина: Ты. кто?
Женщина: Действительно не знаешь или прикидываешься?
Мужчина: Конечно, прикидываюсь... (Отвлекается:) Гляди, гляди, вон там, на том участке (показывает) жила девочка, немного постарше меня. Ты на нее чуть похожа. Мы с ней в тех вон кустах. Ох, как давно это было. У нее уж теперь, наверно, внуки.
Женщина: Ты ее давно не видел?
Мужчина (не ответив): Смотри, смотри. (Останавливается у забора, на участке прямо возле него — раскидистая яблоня с плодами). А это вот наш участок. Видишь (показывает вверх), там столбы, высоковольтная передача. Кошмар детства.
Женщина (прислушиваясь): Гудят, страшно.
Мужчина: Дом уже другой. Прежний. который наш, я слышал, сгорел. Но это уже потом, после. Все другое, живут чужие люди.
Женщина: Ты здесь давно не был?
Мужчина: После того, как. мама, уже не мог. Лет двадцать.
Женщина: Ты ее очень любил. маму?
Мужчина: Да, любил. И она меня. Всегда вдвоем. Отец рано умер, я почти его не помню. А теперь вот мама снится только в страшном облике. Словно не может простить.
Женщина: Ты в чем-то перед ней виноват?
Мужчина (неуверенно): Да нет, я был вроде. так, нечего сын. (После паузы, решительно:) Виноват! И она передо мной.
Женщина: В чем?
Мужчина: Я, что смог пережить ее смерть. Она, что оставила меня круглым сиротой на свете, без присмотра.
Женщина: А как же я?
Мужчина: Ну, разве что...
Мужчина, опершись на забор, задумчиво глядит в сторону отсутствующего в кадре дачного дома. Женская рука касается его плеча. Женский голос: "Эй, возьми!" Мужчина оборачивается. Его изумленный взгляд. Женщина стоит обнаженной в облике Флоры или Евы и протягивает ему на ладони сорванное яблоко. На ней шляпка, украшенная плодами и листьями. Мужчина встряхивает головой, будто хочет избавиться от морока. Мгновенная перемена облика: теперь Женщина уже в трауре, сидящая в позе скорби с головой прикрытой черным покрывалом, так что не видно лица. Вновь перемена: Женщина теперь в облике ведьмы с распущенными волосами, в ее ушах массивные золотые серьги. Она угрожающе приближается к мужчине, все увеличиваясь в размерах, выставив длинные ярко-красные ногти. Во время всех этих метаморфоз слышен игривый девичий голосок: "Угадай, кто я? Кто я?"
Мужчина (испуганно прижавшись к забору, бормочет): Как я мог тебя не узнать, богиня великих страстей? Все мирозданье лишь сережка в твоем ухе.
Фантасмагория иссякает. Перед Мужчиной вновь девушка в цветастом платье, протягивающая ему яблоко.
Женщина: Ешь, вкусное, это штрифель.

Мужчина и Женщина бредут вдоль дачных заборов.
Мужчина (продолжает рассказывать): .даже не помню в каком городе. Я был во многих, все смешалось. Храм назывался Богоматери Одиночества. Именно так, я не мог ошибиться. А что внутри, не помню. Только изображение, статуя, фигура в человеческий рост. Вся в черном, лицо прикрыто покрывалом. Сын погиб и она грустит, одинокая.
Женщина: И что дальше?
Мужчина: Сама знаешь: Он воскрес.
Женщина: Что дальше-то? Почему ты вдруг об этом вспомнил?
Мужчина: Я никогда и не забывал... Такой странный образ... (После паузы). Если кто меня и может спасти. замолвить словечко. то лишь Богоматерь Одиночества, защитница всех одиноких.
Вдруг Мужчина хватается за голову.
Женщина: Что с тобой?
Мужчина: Погоди, сейчас пройдет.
Некоторое время они идут молча.
Женщина: Куда мы идем?
Мужчина: Вон там, за поворотом — кладбище.
Женщина: Прям сразу на кладбище, живьем?
Мужчина: Ну и шутки у тебя. Там похоронена бабушка. Очень давно умерла, еще во время войны. Даже не знаю, где ее могила. Меня туда не водили, берегли нервы. Я был впечатлительным мальчиком.
Женщина: А теперь она тебе зачем?
Мужчина: Сам не знаю. Хорошо б найти свои корни, истоки. Хотя к чему они мне?...Жалко бабушку. Она затеряна в смерти, как мы с тобой — в жизни.
Женщина: Ну хорошо, идем на кладбище. Оригинальное свадебное путешествие. (После паузы). Да я и сама тебя б туда привела.
Мужчина останавливается и пристально глядит на Женщину.
Мужчина: Да кто ж ты, наконец?
Женщина не отвечает.
Мужчина: Молчишь?! Ну тогда я тебе скажу кто ты.
Женщина (испуганно): Нет, не надо. я сама.
Дальше следует перемежающийся монолог Мужчины и Женщины, сопровождаемый зрительным рядом.

Ж: Я росла одинокой неуклюжей девочкой. Только книги. Потом, еще танцы. Училась, но балериной все равно б не стала. Боялась людей, быть на виду. (Девушка в тунике танцует в пустой комнате перед зеркалом). Даже от родителей всегда пряталась. Сама подглядывала из шкафа, из-под кровати. (Крупным планом: чьи-то ноги, а под кроватью мерцает детский глаз. Затем чуть приоткрывается дверца шкафа). М: Скорей кончай с воспоминаниями детства. Ближе к делу. Или я сам продолжу: этого мужчину я впервые... Ж: Нет, сперва дом, прям рядом. Он вырос будто по волшебству. (Вид сверху: строительство, двое мужчин разглядывают огромный лист ватмана, о чем-то спорят. Один из них жестами показывает, каким должно быть строящееся здание. Потом то же, но с другого ракурса, словно сквозь отверстие в заборе. Затем дом будто строится сам собой — возникают стены, башенки, терраски). В нем было безумье, или, может, обобщенье жизни. М: Или чья-то осатаневшая память. Но вот вопрос: я, это понятно, а ты-то что забыла в такой глуши? От кого-то пряталась? Или тебя припрятали? А может, упрятали? Ж: Мужчина уже после. Чем он привлек меня? (Вид сквозь мутный надтреснутый бинокль: задумчивый мужчина на крыльце дома, потом то же, но с другого ракурса, сквозь отверстие в заборе). Скорей не индивидуальным, а всеобщностью лика, где не на чем утвердиться мысли, но просторном для чувства. Его можно было вообразить кем угодно. Он был словно без прошлого или наоборот, с чересчур обширным. М (подхватывает): К его образу и повадке можно было прийти сотней разных путей. Ж: Да, он мог с собой разминуться на любой развилке. (Мужчина в задумчивости идет по улице дачного поселка. Навстречу ему идет женщина с лицом, затененным широкополой шляпой). М: Разминулся не раз. Давай, давай дальше, не тяни. Ж: Лицо его казалось пригодным для игры в прятки, само напоминало запустевший ландшафт. Он не казался пуглив, но был тревожен. Скорей, боялся не угрозы, а быть застигнутым врасплох. М: Ах, ах, какой тонкий психоанализ! Ж: Он был пригоден для того, чтоб его морочить. М: Ты уверена? Ж: Началось с шутки: я пристроилась у него за спиной и ступала след в след, повторяя походку, как раньше ходила за своим отцом, пытаясь вызнать его маленькие секреты. (Женщина тихо крадется за каким-то мужчиной, сперва в комнате, потом на улице поселка). М: Был уверен, что вспомнишь своего папашу. Дальше давай я скажу: потом втянулась в игру, впилась в него, как пьявка. Ж: Да, он стал моим наваждением. Я превратилась в его тень. М: Я следила за ним день и ночь — так? — пробиралась к нему в дом, сеяла там тревогу. (Женщина крадется по ночному дому, отбрасывая на стены разнообразные тени). Потом обзавелась бронзовой шпилькой, ибо для таких как я. ты, то есть. любовь и ненависть почти единое чувство. Ж: Нет, нет, нет! М: Хорошо, пускай нет. А свой идиотский прикид ты где раздобыла? Ж: В сундуке, это бабушкин. (Чердак. Женщина роется в старинном сундуке, достает из него несколько платьев, включая то самое, черное; шляпку с плодами и листьями; старый театральный бинокль и две массивных бронзовых шпильки. Затем Женщина, уже в черном платье, надевает темные очки, принимает "шикарные", вычурные позы, явно изображая шпионку). Я в нем танцевала, как. М (заканчивает): .Саломея. Знаю, видел. (Женщина танцует в черном платье и шляпке перед широко распахнутым окном. Следующий кадр: Женщина танцует во дворе. Из окон трехэтажного дома за ней наблюдают безумные люди). Ж: Ты тоже за мной подглядывал? М.: Размечталась. Нужна ты мне. Ж: Потом странный дом, кажется, сгорел. М: А он ведь не только моя память, но и твоя тоже, от которой не чаешь избавиться. (Женщина бежит по лесу, за ее спиной будто зарево пожара).
Мужчина и Женщина вновь идут по прежней улице дачного поселка.
Мужчина: Ну говори ж наконец кто ты, чего молчишь? (Выясняется, что тот двухголосый монолог был для обоих внутренним, на самом деле они не произнесли ни слова).
Женщина: А ты?
Мужчина: Будем считать, это была минута молчания. До кладбища уже рукой подать.

Мужчина и Женщина бродят по сельскому кладбищу. Позади кладбища — лесопосадка. Кладбище в полном разоре, многие могилы без оград, кресты покосились. За ними следует низкорослый старичок с бородой.
Мужчина: Ну и скотство, так содержать кладбище! Ни в одной стране мира такого нет. И сплошь безымянные могилы. Кладбище безымянных могил. Старичок: Вот и я говорю. Все подновил бы, оградки покрасил. А средств не выделяют. Всем пофигу.
Мужчина (испуганно оглядываясь): Ты кто? Ты откуда?
Старичок: Я здешний сторож.
Мужчина (приглядываясь): А-а, привет, Шеф, давно не виделись. Борода тебе даже идет. Какой ты, однако, прыткий... Решил сменить профессию, верней, амплуа? Вспомнил. ты ж в моем "Гамлете" играл второго могильщика. На большее таланта не хватило.
Сторож: Какой шеф? Вы, товарищ, обознались.
Мужчина (приглядываясь повнимательней): Может, и обознался. Уже зрение подводит.
Сторож: Кого-нибудь ищете?
Мужчина: Ну да. наверно. Ищу. Свою бабушку.
Сторож: А фамилия как?
Мужчина: Иванова.
Сторож: О-о, да Ивановых тут хренова туча!.. Извините.
Мужчина: Попридержи язык.
Сторож: Если желаете, пройдемте в контору. У нас аккуратный учет.
Мужчина: Ну, давай в контору.
Они втроем подходят к угрюмому одноэтажному зданию, похожему на морг.
Сторож: Дочка ваша пусть здесь подождет. Там у нас. не прибрано.
Мужчина (Женщине): Ты, дочка, пока здесь поиграй.
Мужчина и Сторож заходят в тесное и очень пыльное помещение. Там стеллаж с растрепанными регистрационными книгами, а напротив него другой — с погребальными урнами. Некоторые из них — без крышек, курящиеся легким дымком. В углу — печка-буржуйка.
Мужчина (отгоняя пыль, чихая): Так у вас тут колумбарий. (Кивает на печку). И крематорий, что ли?
Сторож (хихикнув): Частный. Вы посмотрите пока урночки, может, кого знакомых найдете. А я в книге погляжу.
Мужчина (разглядывает таблички на урнах, читает): Ли. ли. Нет, это не он. Даже удивительно, ни одного знакомого. Какое-то чужое мне кладбище. (Задумчиво:) Чужой, тягостный сон.
Сторож (тоже чихнув, передает Мужчине развернутую книгу): Глядите, сколько Ивановых.
Мужчина (читает): Иванов, Иванов, Иванова, Иванов, опять Иванова. Где ж бабушка-то? Еще Иванов. Это я, что ли? Имя-отчество совпадает. и год рождения. А дата смерти где? Еще говорил, аккуратные.
Сторож: Не может быть. (Заглядывает в книгу). Вот, видите, тут не поместилось. Переверните страницу.
Мужчина: Как-то боязно.
Сторож: Ну что вы? Это ж просто совпадение.
Неожиданно снаружи раздается заунывное траурное пение.
Мужчина: Что это?
Сторож (испуганно): Бандюки своего хоронят.
Мужчина: Надо глянуть, любопытное, должно быть, зрелище.
Мужчина выходит из конторы с регистрационной книгой подмышкой. За ним семенит Сторож. Рядом с разверстой могилой — небольшая толпа бритых парней в черных плащах. Их видно лишь со спины. Они тянут какую-то унылую и грозную песню без слов. Возле них стоит Женщина. Она опять в трауре. На заднем плане виден тот самый черный джип, который преследовал Мужчину и Женщину.
Сторож: Верни книгу! Верни, говорю!
Мужчина: Пошел к черту, старик! Не отдам тебе книгу судеб.
Мужчина раздвигает толпу, которая охотно перед ним расступается. Одно за другим мелькают бандитские лица. Один из парней немного похож на Братка.
Мужчина (на миг вглядевшись): Нет, показалось.
Мужчина подходит к стоящему на земле дешевому гробу, в котором лежит покойник с распоротым животом.
Мужчина (внимательно разглядывая мертвеца): Надо ж, все кишки наружу, хоть прибрали бы. И впрямь — вот так ливер!.. А запах-то какой!.. (Машет ладонью перед носом).
Голос из толпы: Он и при жизни был вонючим подонком.
Сторож (канючит): Верни книгу, верни книгу!
Сторож наседает на Мужчину, который небрежно его отталкивает, продолжая разглядывать покойника. Вмешивается Женщина: она за шиворот оттаскивает сторожа от Мужчины. Между ней и сторожем возникает потасовка. Братва разражается хохотом. Из-за деревьев появляется суровый мужчина чуть восточной внешности. Смех тут же смолкает.
Голос из толпы: Хан!
Хан (остановившись перед гробом, после паузы): Пусть будет покоен, хотя и дурной человек. Взялись!
Парни опускают гроб в могилу.
Голос из толпы: А с этими что?
Хан: Сами решайте.
Он медленно уходит и скрывается за деревьями. Длительная пауза. На заднем плане видно, как Женщина, отбившись от Сторожа, вынимает из прически бронзовую шпильку.
Мужчина: Вы что, ждете, чтоб я сам вынес себе приговор?
Все молчат. Вдруг перед ним стремительно мелькает образ женщины в трауре. С криком: "Гадина!" мужчина падает в раскрытую могилу.
Братва с шутками и прибаутками небрежно закапывает могилу. Затем слышен звук отъезжающей машины. Мелькают образы горящего дома, побега. Крепкие парни, выстроившись цепочкой, сноровисто передают друг другу ведра с водой. Ими руководит человек, напоминающий Хана. Впрочем, в сумраке невозможно точно разглядеть лица. Из-за забора на пожар глазеют мужчины безумного облика в белых халатах, некоторые даже в стянутых за спиной смирительных рубашках. В толпе несколько женщин в трауре, лица которых затенены огромными шляпами, украшенными цветами, листьями и плодами. В толпе мелькает низкорослый человечек в белом халате. Так же как в прежнем сне Мужчины, медленно открывается дверь в темную комнату. Голос Мужчины: "Кто там? Что там?" Следующий кадр: вид с большой высоты: Мужчина среди пустынного кладбища. Он мечется среди могил, будто пытаясь от кого-то спрятаться. Солнце напоминает огромный зрачок. Затем стремительный полет ввысь, где свет. Потом свет меркнет. В темноте слышится спокойный голос Мужчины: "Наконец-то спасительный мрак!".

Утро. Сторож кисточкой смахивает сухую землю с лица Мужчины. Мужчина открывает глаза.
Мужчина: Опять живой... Какая досада! Всякий раз просыпаюсь живым. Теперь будет сон наяву. (Сторожу:) Ты ж мне снишься?
Сторож хихикает, не ответив. Мужчина сильно трет свою шею сзади.
.
Сторож: Комарик вас, должно быть, укусил.
Мужчина: Комарик?.. А я уж подумал.
Стремительный образ: Женщина заносит бронзовую шпильку, но кто-то перехватывает ее руку.
Сторож (сочувственно): Едва не задохлись. Шпана пригородная, хулиганы. Не поверите: меня жо. задом в муравейник сажали.
Мужчина: Поверю. (Шарит руками вокруг). А где книга?
Сторож: Извините, но я ее в контору снес. Я ж за нее головой отвечаю. Да к чему она вам?
Мужчина: И то верно.
Сторож помогает мужчина выбраться из могилы и щеткой приводит в порядок его одежду. Видно, как к кладбищу приближается милицейский уазик.
Мужчина: Очередное наваждение... (Сторожу:) Готовь свою арматуру.
Сторож: О чем это вы?
Уазик подъезжает, дверца медленно открывается. Мужчина за этим наблюдает с некоторым напряжением. Однако из машины появляются не прежние менты, а совсем молоденький парень в милицейской форме.
Милиционер (Сторожу): Привет, могильщик.
Сторож: Здравья желаю, лейтенант.
Милиционер: Пока сержант. Ты смотри у меня, подхалим. Вижу, что у тебя тут нечисто.
Сторож: Я подновил бы, подкрасил, мусор вывез. А всем пофигу.
Сержант: Дурочку-то не валяй . (Кивнув на Мужчину). А это кто?
Сторож: Здешний дачник. Родню ищет.
Сержант: Дачник, говоришь? Он, думаю, не родню ищет, а приключений на свою. (Мужчине:) Документы!
Мужчина: Опять! Да нет у меня никаких документов, все сгорели. Я погорелец, разве не видно?
Сержант: Ладно, разберемся. А теперь смотрите сюда оба. (Сержант достает газету с фотографией убитого метрдотеля). Знаком?
Сторож: Не припоминаю.
Мужчина: Первый раз вижу.
Сержант (достает из кармана картонки от сигаретных пачек): И это первый раз? Ваше?
Мужчина: Да мне, собственно, ни к чему. Можешь взять себе.
Сержант: Зубоскалишь? Это ведь улики.
Мужчина: Ты что, мне шьешь загрязнение окружающей среды?
Изнутри уазика раздается поскребыванье и жалобный волчий вой.
Сержант (кивнув в сторону уазика): Попались, наконец, отморозки. Трое коблов с их сучкой. Напугали серьезных людей, стекла побили. Если б только... Двух наших отоварили. Вторые сутки без памяти.
Сторож (со вздохом): Много шпаны развелось.
Сержант (разглядывая газету, задумчиво): Женская рука, легкая девичья ручка. (Мужчине, неожиданно:) Где твоя баба?
Сторож: Да какая баба, девчонка!
Сержант: И где ж она?
Сторож: Братки увезли.
Сержант: Да-а, они ее в пять смычков хором.
Мужчина: Ты учился музыке?
Сержант: Я много чему учился. Остальному жизнь научила. А тебе, видать, уроки не впрок... Да отдай ты им, чего должен. А то ведь, как с этим будет. (Показывает на разрытую могилу).
Мужчина: Спасибо за добрый совет, Шерлок Холмс. Наверно, последую.
Сержант: То-то. Ладно, до скорой встречи.
Сержант садится в уазик и уезжает. Оттуда раздается отчаянный волчий вой.
Мужчина: А женщину эту. девчонку, действительно бандиты увезли? Карлик: Да нет, вот она. (Показывает).
Женщина, уже опять в черном, лежит на земле, широко раскинув руки.
Мужчина: А я думал, это тень от креста. Да, глаза уже не те.
Мужчина стоит над лежащей на земле Женщиной.
Мужчина: Эй, ты жива? (Женщина молчит, встревожено:) Да что с тобой?
Женщина (открывая глаза): Я жива.
Мужчина: Ну вот и хорошо.
Женщина (садится): Ничего хорошего. (После паузы). Ты узнал этого. Хана?
Мужчина: Еще б не узнать. Думал, купил его с потрохами. Оказалось — предатель. Любой тут способен предать, даже самый близкий.
Женщина: Я тоже его узнала.
Мужчина: Ливера завалили . Сперва не понял, потом думал — врут, пугают...
Женщина: Кто он, этот Ливер?
Мужчина: Да какой он Ливер? При жизни у него была другая кличка, правда, такая же тошнотворная. Кто он? Никто, дрянь-человек. Но были у меня с ним делишки . Да нет, так, не самые грязные .
Женщина встает и отряхивается.
Мужчина: Ну, пошли. Не судьба мне отыскать бабушку. (Машинально опускает руку в карман). Гляди-ка, пистолет на месте. Что ж это за неведомый благодетель?
Сторож (обнаружившийся рядом): Заглядывайте, у нас тут, как видите, не скучно.
Мужчина: Да уж, самое беспокойное кладбище из всех, где я побывал. Прощай, верней, до свидания.
Они с Женщиной уходят в направлении деревьев. Вдруг Мужчина оборачивается.
Мужчина (Сторожу): У тебя борода отклеилась! (Сторож испуганно хватается за подбородок). Да шучу я, шучу!

Мужчина и Женщина выходят на опушку леса. Заметно, что они оба устали. Вечереет. Перед ними обширное картофельное поле. На другом конце поля — дома небольшого дачного поселка. Один из них основательно обгоревший.
Мужчина: Какое маленькое. А тогда мне казалось бескрайним. Тут прежде золотились колосья. Помнишь?
Женщина: Откуда мне помнить? Это поле твоей памяти, а не моей.
Мужчина: Гляди — все перекопанное. Тогда домов еще не было... А там, за ними — болота. Миф о рукотворных морях уж точно не помнишь, тогда еще не родилась. Все газеты писали. Потом они зацвели, загнили, заболотились. А вон там, правее (показывает рукой) — каналы, водоснабжение столицы.
Женщина (перебивает): Куда ж нам теперь?
Мужчина: Туда (показывает в сторону поселка), через поле моей памяти.
Женщина: Трудным будет путь. Бездорожье, ни одной тропинки. (Женщина садится на траву). Иди ко мне, садись рядом, ты устал, отдохни. Иди, иди.
Мужчина, немного помедлив, садится рядом с Женщиной.
Женщина: Вот так, положи голову мне на колени. (Мужчина покорно кладет голову). Поспи, никого не бойся, я буду хранить твой сон. (Мужчина, приподняв голову, пристально глядит на Женщину). Закрой глаза. Не бойся меня. Я ведь лишь твоя тень, твое воображение. Нет тебя — и меня нету.
Мужчина: Я знаю. (Закрывает глаза).
Тесный коридор, полный явно безумных мужчин и женщин. В той же толпе несколько крепких ребят в белых халатах, напоминающих братков с кладбища. Затем — врачебный кабинет. За столом сидит Карлик тоже в медицинском халате. Из окна виден тот самый дом, который был показан сквозь мутный бинокль и отверстие в заборе.
Карлик: Ну-с, на что жалуемся, все то же?
Голос Мужчины: Все то же, доктор. Будто за мной кто-то следит. подглядывает, вынюхивает. шарит в моем доме. Это болезнь?
Карлик: Не обязательно. Может, за вами и впрямь кто-то следит, нанял сыщиков. не очень умелых.
Голос Мужчины: Кому я нужен?
Карлик: Это вам виднее. Жена, к примеру.
Голос Мужчины: Я не женат. А бывшая далеко, ей уже давно плевать на меня.
Карлик: Конкуренты.
Голос Мужчины: Я разорен.
Карлик: Тогда, кредиторы.
Голос Мужчины (после паузы, твердо): Я никому не должен.
Карлик (вкрадчиво): Мы с вами знаем, какие были времена... Дикий капитализм, первичное накопление. Если не ты, так тебя. Может быть и у вас бывали такие обстоятельства. когда вы были просто вынуждены. сами понимаете . Тогда — месть.
Голос Мужчины (после паузы, неуверенно): Все было, как сон, плохо помню. Кажется, ничего особенного. По тем временам, так, мелочи.
Карлик (вдруг изменившись в лице, с неожиданной яростью, стуча кулаком по столу): Да никто за тобой не следит! Никому ты нахрен не нужен! Все твоя нечистая совесть! Ты сумасшедший! Ты опасный псих! Никогда, запомни, никогда тебя отсюда не выпущу! Ты здесь навек!
Вдруг лицо Карлика искажается ужасом.
Карлик (истошно кричит): У него приступ! Сюда, сюда! Вяжите его!
Голос Мужчины (отзывается эхом, так же громко): У него приступ! Сюда, сюда! Вяжите его!
Санитары и безумные люди толпой несутся по коридору. Затем все сливается в сплошной мешанине. Крики: "Огонь! Огонь! Воду! Воду!" Кадр распадается. Мгновенный образ горящего дома.
Вскрикнув, Мужчина просыпается. Его голова по-прежнему на коленях у Женщины. Она нежно гладит его по волосам.
Женщина: Дурной сон?
Мужчина: Навязчивый, постоянный. Какой-то безвыходный, из него не выпутаешься. Да и на сон-то не похож. До мерзости правдоподобный. Какой-то. рациональный, без диких вымыслов, греховных видений... Явь куда фантастичней.
Женщина: Но так же безысходна?
Мужчина молчит. После паузы Женщина встает и, увязая в рыхлой земле, с трудом идет через поле. На поле она выглядит огромной, ее голова теряется в тучах.
Мужчина: Постой, погоди! Ты ж моя тень! (Бормочет в задумчивости): Тень на закате распласталась до горизонта. Теперь я пойду за ней вслед.
Он достает из кармана пустую сигаретную пачку, отрывает от нее клочок, что-то на нем чиркает горелой спичкой и бросает его на землю. Затем, тоже увязая в рыхлой почве, медленно идет вслед за Женщиной.

Мужчина и Женщина, запыхавшись, подходят к полусгоревшему дому.
Мужчина: Гляди: горел да не сгорел. А от моей памяти одни головешки. Вот теперь наш с тобой дом.
Кадры горящего дома. От дома медленно отъезжает машина. Женщина бежит по лесной просеке, теряя шляпку, украшенную цветами и листьями.
Женщина: От своего дома ты хотел избавиться? Все позабыть?
Мужчина: Мало ли чего я хотел. (Показывает на обгоревший дом). А что, плохой дом? Фундамент цел, стены целы. Сгорели только архитектурные излишества, ненужные подробности. Тут мы и поселимся. Я устал уже от бездомности . И от беспамятства. А ты?
Женщина молчит, словно к чему-то прислушиваясь. Из дома слышно будто б негромкое похрапывание.
Женщина: Слышишь?
Они с Мужчиной осторожно подходят к дому и припадают к окнам. В пустой комнате на полу спят байкеры, в том числе девушка. Рядом валяются шприцы.
Мужчина (шепотом): Увы, место занято. Отвязались-таки от ментов, а то меня совесть мучила.
Мужчина отходит от окна, а Женщина, отворив дверь, раскрывшуюся с трагическим скрипом, скрывается в доме.
Мужчина (громким шепотом): Ты куда, зачем?
Он делает шаг к двери, но замирает на месте и стоит недвижим. Из дома слышатся один за другим негромкие вскрики. После паузы Женщина выходит из дома, касаясь рукой своей прически.
Мужчина (шепотом): Что с ними?
Женщина: Спят.
Мужчина (шепотом): Они проснутся?
Женщина: Проснутся когда-нибудь. Как ты вот проснулся.
Мужчина хватается за голову.
Женщина: Опять голова?
Мужчина: Уже прошло.
Женщина отворачивается и идет, увязая в земле, по картофельному полю. Мужчина бредет за ней следом.

Мужчина и Женщина идут по шоссе, Женщина немного впереди. По левой стороне от них — лес, по правой — сухие, поросшие травой каналы. Впереди — водоканальная вышка, похожая на сторожевую башню.
Мужчина: Прежде тут журчали чистейшие воды. Теперь высохли, как марсианские... Только трава и мусор. Здесь раньше была запретная зона. Вон там (показывает на башню) всегда маячил дозорный. Теперь — ходи кто захочет.
Женщина: А никто не хочет.
Мужчина: Да, марсианская пустыня.
Мужчина и Женщина идут по шоссе. Теперь Женщина далеко впереди.
Мужчина: Погоди, не беги, я устал!
Женщина (останавливается, обернувшись к Мужчине, равнодушно): Ты слаб, теперь ты моя тень, ты мне больше не нужен.
Мужчина: Я теперь не нужен и своим соглядатаям... И сам я ведь тоже соглядатай, свидетель жизни. И я устал.
Мужчина поворачивается к Женщине спиной и отходит в сторону. Он горелой спичкой перечеркивает сигаретную пачку и бросает ее в сухой канал.
Мужчина (задрав голову, бормочет): А Он смотрит. А Он все видит. Никуда от Него не деться. Хватит уже, невыносимо.
Мужчина вынимает из кармана пистолет и подносит его к виску. Женщина незаметно подходит к нему сзади, чуть сбоку. Она тянется рукой к бронзовой шпильке. Вдруг Мужчина, по-прежнему обратив лицо к небесам, начинает что-то беззвучно шептать. Женщина замирает. Неожиданно Мужчина к ней оборачивается.
Мужчина: Цыц!
Женщина испуганно шарахается. Мужчина наводит на нее пистолет.
Мужчина: А может, тебя прикончить, шпионка? Ты ведь стучишь? Колись! Женщина (кричит): Да, да, я шпионка! Ночью пробиралась в твой дом, оставляла следы! Потом. пришли двое. Бритый бугай. И этот. маленький . Сулили, стращали .
Мужчина: Тебя, поди, запугаешь.
Женщина: Вот. смогли.
Мужчина: Чем же?
Женщина: Знали чем. Проще простого. Пригрозили тебе рассказать. Перед тобой. опозорить. Да, да, стукачка! Все им тайком докладывала, подбирала за тобой картонки.
Мужчина: А заодно и спички? Ты же любишь баловаться со спичками?
Женщина (после молчания, запинаясь): Но я не только поэтому... что испугалась... Еще в детстве играла. в шпионку.
Мужчина (иронически): Таинственную? (Женщина не отвечает) Опасную? (Женщина не отвечает). Порочную? (Женщина не отвечает). Ну что ж, не такая уж странная мечта для одинокой книжной девочки. Но от подобных забав можно угодить в дурку.
Женщина молчит.
Мужчина (устало): Все ты врешь. Какая из тебя Мата Хари?
Безнадежно махнув рукой, он прячет пистолет в карман и идет по дороге. Женщина его нагоняет и идет рядом.
Женщина (после долгого молчания): Ты потратил последнюю молитву?
Мужчина (не обернувшись к ней): Да. Я тут, небеса там (показывает). И между нами теперь не перекинут мостик.
Из леса доносятся выстрелы.
Мужчина: Ну вот, опять стреляют.
Женщина: На кабанов охотятся?
Мужчина: Не на меня же . Кому нужен банкрот?
Женщина (тихо): Я спасу тебя.
Мужчина: Ну-ну.

Перед Мужчиной и Женщиной цветущий луг с высокими травами. За спиной у них лес. Вдали, за полем, виден железнодорожный переезд, за ним — мост через реку. Недалеко от него стоит тот самый автомобиль, на котором они прежде ехали. Рядом с ним — две неподвижных фигуры, мужская и женская.
Мужчина (оживившись, показывает на цветущий луг): Вот неожиданность — подлинная память, в цвету. Если не моя, так чья-то. Это не просто пейзаж, здесь все что-то значит. В нем сюжет, движение мысли, чувства. Прошлое тут не умерло, способно цвести и плодоносить.
Женщина: А что значит тот вон куст? (Показывает).
Мужчина: Ты хочешь ясного ответа. Коль все тут поймешь, это и будет разгадка жизни. Тревожный куст. Наверно знак какой-то потери. или затаенной обиды. А видишь тропки — сходятся, разбегаются. Это вязь наших жизненных путей. Упущенные развилки на древе судьбы.
Женщина: Не надо больше об этом, мне страшно. Гляди, твоя машина (показывает).
Из леса доносятся выстрелы.
Мужчина (приглядывается): Точно, она самая. Давай туда!
Женщина: Это может быть засада. Смотри, какие-то двое .
Мужчина: Сейчас бы твой бинокль.
Женщина: Какой бинокль? Зачем он мне?
Мужчина: Ладно. Все равно нет у нас другого пути — круг замкнулся, тот же переезд. Их всего двое, справимся. Мигом — в машину, а на том берегу (показывает в сторону моста) — свобода.
Женщина: А бензин?
Мужчина: Так ведь как-то пригнали ее сюда. За мной, перебежками!
Мужчина и Женщина, прячась в густой траве, перебежками приближаются к дороге. Вдруг они посреди поля, на вытоптанной прогалине, буквально упираются в укрепленные на шестах две огромные набитые сеном куклы, очень на них похожие.
Женщина (испуганно): Что это? Мы с тобой?
Мужчина (разглядывая): Действительно, есть сходство. Нас сбила перспектива, казалось, стоят прямо возле машины. Что ж это, приманка или, наоборот, пугала?
Женщина: Может, какой-то намек?
Мужчина: Намек? Что мы с тобой, мол, марионетки, не больше?..
Женщина: Говоришь, память в цвету. А трава шуршит, как бумажная. (Вдруг тревожно:) Туда погляди, вон туда!
Она показывает в сторону дороги. Теперь видно, что недалеко от машины стоит траурный джип, а возле него кучкой, спиной к Мужчине и Женщине — братки. Они о чем-то оживленно беседуют, смеются.
Мужчина: Да-а... Выходит, что засада.
Женщина (еще более тревожно, показывая уже в другую сторону): Туда погляди, вон туда!
Вдалеке видно, как из леса появляется цепочка людей с ружьями. Они иногда постреливают в воздух. Вся цепь, ступив на поле, медленно приближается к Мужчине и Женщине. Теперь можно разглядеть, что в цепи и Хан, и "сенаторы", и охотники на кабанов, и Карлик в медицинском халате.
Мужчина (шепотом): Загонщики. Вот они, вся шобла в сборе. Как нагло топчут поле моей. или чьей-то памяти. Теперь только вперед, у нас нет выбора.
Женщина (шепотом): Но ведь там эти.
Мужчина (шепотом): Я-то знаю, какие они ротозеи.
Мужчина и Женщина уже на обочине дороги, прячутся в придорожном кювете. Загонщики, продолжая постреливать, приближаются к соломенным куклам. Куклы вспыхивают и быстро сгорают.
Мужчина (шепотом): Назидательное аутодафе.
Слышно, как братки переговариваются, смеются. Подъезжает милицейский уазик. Из него выходит сержант и присоединяется к братве. Его встречают приветствиями; тот самый Браток, что спас Мужчину, дружески хлопает его по плечу.
Мужчина (шепотом): Ну, последний рывок!
Сержант (неожиданно к ним обернувшись): Руки за голову, и по одному, быстро! Я что сказал?!
Он расстегивает кобуру. Рука Мужчины тянется к карману.
Сержант: Не дури, не успеешь!
Женщина, выходит на дорогу, обхватив руками затылок. За ней следом выходит Мужчина, тоже с руками за головой.
Сержант: Та-ак, подозреваемая... Та-ак, предполагаемый соучастник. (Мужчине:) Сказал же тебе, лучше отдай добровольно.
Братва посмеивается. Некоторые братки, выставив указательные пальцы, изображают будто стреляют в Мужчину и Женщину.
Браток: Ну, папаша, теперь ты влип по полной.
Мужчина: А ты и рад?
Цепь загонщиков приближается. Женщина незаметно вынимает из кармана Мужчины спичечный коробок, зажигает спичку и бросает ее в поле. Поле вспыхивает. Цепь загонщиков рассыпалась, они в панике бегут к дороге. Поле мгновенно прогорает, остается черная пустошь.
Мужчина (бормочет): Надо было б догадаться. Она права, все бутафория, приманка, обманка. Не память, видимость одна. А теперь вот сплошное забвенье, черная пустошь.
Вдруг Женщина, воспользовавшись замешательством, отталкивает сержанта. Он падает, а Женщина, распахнув автомобильную дверцу, отчаянным жестом зовет Мужчину.
Женщина: Да быстрей же!
Они оба успевают сесть в машину. Мужчина включает зажигание. Машина трогается в направлении железнодорожного переезда. Сержант, вскочив на ноги, пытается ее догнать. Братки добродушно машут ей вслед. Остальные словно замерли на дороге. Мужчина показывает им вытянутый средний палец.

Машина въезжает на железнодорожное полотно. Неожиданно мотор глохнет, она останавливается прямо на рельсах. Вдали слышен паровозный гудок. Мужчина пытается включить зажигание, жмет на газ, но все напрасно.
Мужчина (в панике): Так-так, вот оно что... думал, ротозеи... Все подстроено.
Паровозный гудок слышится уже гораздо ближе. Гудят провода. Люди на шоссе стоят недвижимы в напряженном ожидании, как на фотографии: немая сцена. Следующий кадр: та же мизансцена, только сквозь заднее стекло машины.
Мужчина (бормочет): Страх железнодорожный, страх электрический. Все тут собрались. соглядатаи. Неудачливые свидетели моей жизни хотят стать счастливыми свидетелями смерти.
Голос Женщины (тихо): Я спасу тебя.
Мужчина оборачивается к ней. Женщина сидит прикрыв глаза, касаясь рукой бронзовой шпильки в волосах. На ее закрытых веках губной помадой изображены глаза, с густо наведенными зрачками. Паровозный гудок слышен совсем близко.
Мужчина: Если успеешь. (Отворачивается от нее, будто подставив шею).
Быстро сменяющиеся кадры. Ребенок в кроватке, рядом с ним мать Мужчины. Смена кадров: коридоры, полные людей в трауре. Детский голос: "Кто умер? Кто умер?" Медленно открывается дверь в совершенно темную комнату. Тревожный голос уже взрослого Мужчины: "Кто там? Что там?" Невнятный шепот молитвы. Опять детская кроватка. К ней склонились мужчина и две женщины, их лица не видны. Новый кадр: гроб на столе. Возле него стоит мужчина, понурив голову. Опять открывается дверь в совершенно темную комнату. Голос Мужчины: "Кто там? Что там?" Невнятный шепот молитвы. Следующий кадр: международный аэропорт. Женщина немного похожая на мать Мужчины и его спутницу, рядом ней респектабельный мужчина западного облика. Перед ними провожающие — мужчина и подросток, лиц которых не видно. Подросток обнимает женщину, она смахивает слезу. Мужчина сухо и коротко жмет руки обоим отъезжающим, и эта пара удаляется в сторону таможенного досмотра. Новый кадр: Мужчина (это уже определенно главный герой) опускает телефонную трубку, только что закончив разговор. В кадре его жесткий взгляд, который постепенно смягчается, исполнившись грусти. Мгновенное виденье горящего дома. И опять отворяется дверь в темную комнату. Голос Мужчины: "Кто там? Что там?" В комнате загорается лампада, высветив образ Богоматери Одиночества — женщины в трауре, прикрывшей лицо черным покрывалом.
Следующий кадр: Мужчина и Женщина кубарем катятся по земле. Она в последний миг успела выхватить его из машины. Поезд, столкнув машину с железнодорожного полотна, скрывается вдали. Слышен удаляющийся паровозный гудок
Женщина: Видишь, спасла.
Мужчина, не слушая ее, встает, решительно выходит на дорогу и достает пистолет. Все братки с криками: "Атас, братва, он псих!" залегают в кюветах. Остальные стоят в прежних позах, застывшие.
Мужчина (бормочет): Только с виду крутые... Знать бы раньше...
Неожиданно Хан срывается с места и бросается к Мужчине. Мужчина стреляет с руки. Хан падает ничком.
Мужчина (бормочет): Ты был хороший учитель. Тебе и первая пуля.
Карлик срывается с места и пытается убежать. Вдруг его голова разлетается вдребезги.
Мужчина (бормочет): А тебе вторая. Это по справедливости. Ишь, как расплескался коварный мозг. Что там мой парень говорил о плоти мысли?..
Начинается паника. Все стоявшие на дороге разбегаются, пытаясь спастись, но один за другим падают, сраженные выстрелами. Теперь дорога усеяна мертвыми телами и залита кровью. Мужчина выбрасывает пистолет, неторопливо достает из кармана сигаретную пачку, отрывает от нее клочок, что-то пишет на нем горелой спичкой, а затем пускает его по ветру.
Женщина (оказавшаяся рядом): Что ты там написал, скажи?..
Мужчина: Да какой секрет? Одно только словечко: "Свобода"... Погляди, каков мир (Широко поводит рукой). Теперь он самый подлинный, уже не декорация. Свежий ветер полей. Земля под ногами и небо вверху. Мы с тобой уже не актеры, и зрительный зал теперь пуст. (После паузы). Хотя б на минутку.
Женщина (с запинкой): А как же . (чуть вскидывает голову и ладонь) Он? Он. тебя простит?
Мужчина (неуверенно): Надеюсь. верю. не знаю. Я ж тебе говорил: Богоматерь Одиночества замолвит словечко.
Женщина: А раньше сказал, ни во что не веришь.
Мужчина: Ну, пошли домой?
Женщина: Так ведь твой дом сгорел. Или нет?
Мужчина: Ты о котором?
Женщина молчит. Мужчина обнимает ее, и они идут вдаль по дороге.

Сзади слышится голос: "Шеф! Хозяин!"
Мужчина (тревожно озираясь): Где Шеф?
К ним по дороге медленно приближаются двое мужчин — Хан и "Главный сенатор".
Женщина (указывая на "Сенатора"): Вон тот, слева.
Мужчина: А что? Правильная развязка. Шефом и должен оказаться какой- нибудь второстепенный персонаж... (После паузы). Но, увы, это не Шеф. Это профессор Глузман. Я его с пеленок знаю. Уже тогда было ясно, что быть ему профессором.
Хан (Мужчине): С пятидесятилетием вас, шеф, с юбилеем. Все в порядке? Если мы слишком, братва извиняется.
Мужчина: Все путем, Хан ... Выходит, зарядили холостыми ...
Хан: Так, на всякий случай. (Протягивает Мужчине картонки от сигаретных пачек). Это ваше.
Мужчина: Спасибо, Хан. Ну и погоняло ты себе выдумал. Сроду тебя никто не звал Ханом.
Он бросает картонки веером и их разносит ветром. На заднем плане видно, как на мотоциклах подъезжают байкеры. С ними чернокожий саксофонист, у которого все пальцы на месте, два мента с перебинтованными головами и лакей из лесного дома. Сержант выносит из уазика ящик шампанского. В воздух стреляют пробки, взлетают фейерверк. Байкеры с грохотом джигитуют на своих мотоциклах. Возникает атмосфера праздника, в котором участвуют все — менты, байкеры, братва, охотники. Кое-кто из них в масках. Негр играет на саксе. В дальнейшем разговор перемежается зрелищем этого юбилейного торжества.
Женщина (Мужчине). Значит, ты сам и есть Шеф?
Мужчина (после паузы): Не совсем уверен. Скорее, он.
Подходит еще один мужчина в официальном костюме с галстуком, с кейсом в руке.
Мужчина в костюме: Уважаемый клиент, общество с ограниченной ответственностью "Блеф", как видите, все условия контракта выполнило. Претензий нет?
Мужчина: Молодцы, чуть и впрямь с ума не свели. Только переборщили с голливудскими штампами — то из боевика, то из триллера. А эту (кивает на Женщину), где откопали?
Представитель фирмы: Индивидуальные контракты гарантируют полную анонимность участников... Тогда подпишем акт сдачи-приемки? Вот тут, где галочка.
Мужчина: Давай. (Подписывает поданную бумагу, после паузы:) Ну, чего тебе еще?
Представить фирмы: Пожалуйте, счет.
Мужчина (изучая счет): Снова счет, опять кому-то должен. А почему так много?
Представитель фирмы: Спецэффекты, участие профессиональных актеров, медицинская страховка. Предпочитаете наличными или?..
Мужчина: Прям тебе, в кармане ношу такие бабки. (Хан протягивает ему мобильник, он переводит деньги на счет фирмы). Ну все, не задерживаю.
Представитель фирмы: Надеюсь, вы и в дальнейшем будете пользоваться услугами нашей фирмы: розыгрыши, мистификации, организация юбилеев и торжеств. Восемнадцать лет на рынке.
Мужчина: Обязательно воспользуюсь, хотя фантазия у вас небогатая, а ответственность ограниченная.
Представитель уходит.
Глузман: Ну и подарочек ты себе устроил на юбилей. Может ты, правда, псих? Полтинник стукнул, а как ребенок.
Мужчина: Да, уже полвека кантуюсь по жизни ее свидетелем, хорошо б не единственным. Этот мозгоправ меня подбил. Врач. Ну, психушка рядом, помнишь?
Глузман: А-а, фрейдист хренов.
Мужчина: Да нет, у него другой метод. Психодрама, что ль, называется. Я ж тебе говорил: у меня что-то с головой началось. Вдруг словно трещина по самым мозгам пробегает — вся жизнь раскалывается. И оттуда прут какие- то образы, яркие, важные. Как эмблемы, как символы. А не разгадаешь. Только чувство, что за тобой какая-то вина, давняя, въевшаяся, привычная, но мучительная.
Глузман: Такое со всеми бывает.
Мужчина: Еще мерещилось, следит кто-то, какой-то соглядатай всегда рядом крутится. И не поймешь, откуда он — снаружи, а может, изнутри. Прям из самой глубины, где кишки, ливер, слизь, гадкие мысли, мутные страсти, вся наша пакость.
Глузман: Знаю, что такое психодрама. Так понимаю, этот гном решил тебя напугать, устроить психологические подвохи, чтоб ты выговорил свою вину.
Мужчина: Вроде того. "Изблевал", как он выразился. Проведу вас, обещал, полями вашей детской памяти. И все будет не понарошку: угрозы настоящие,
оружие стреляет... (Хану:) А что, твоя братва действительно могла б меня грохнуть?.. Чего молчишь?
Хан: Все, как договаривались, хозяин.
Мужчина: Остальные-то все целы?
Хан: Вроде целы.
Хан пытается посчитать участников действа по головам, но путается в праздничном сумбуре. Чуть в стороне едва заметны два простертых тела, напоминающих Метрдотеля и Карлика в белом халате.
Мужчина: А Ливер?
Хан (ухмыляясь): Он в игре не участвовал.
Мужчина: Я так и понял. Никакого актерского таланта не хватит, чтобы столь искренне сыграть мертвеца. Но, вообще-то, невеликая потеря для человечества.
Женщина смеется. Она прикрывает веки, так что становятся видны изображенные на них глаза.
Глузман (про Женщину): А, действительно, кто она такая?
Мужчина: Сам спроси, от меня скрывает. Соседка у меня. видно, что больная на всю голову, опасная. Я и предложил мозгоправу: пусть она тоже. пускай будет постоянная угроза, уж точно всамделишная. А коль вдруг откажется, так замена в его же психушке, он сам рассказывал. Крутая, и мужа, и любовника, обоих прирезала, заколола. Но, кто знает, может, я на шоссе подхватил вовсе случайную бабу. (Женщине:) Ты кто?
Женщина опять смеется. Теперь она в облике девочки, одетой в цветастое платье. Она будет еще меняться, но мужчины будто не замечают перемен.
Глузман: Так соседку ж ты знал в лицо?
Мужчина: Не шибко-то приглядывался. Она всегда какую-то дурацкую шляпку надвигала, будто пряталась. Да что ты на нее уставился?
Глузман: И сценарий он сочинил?
Мужчина: Да нет, думаю, наметил только общую канву, наворотил ужасов, не поскупился.
Женщина смеется. Теперь она в образе обнаженной Флоры со спелым яблоком в руке.
Мужчина (Женщине): Чего смешного-то?
Глузман: А режиссура, конечно, твоя. Решил тряхнуть стариной?
Мужчина: Да какой из меня режиссер? Сам знаешь. Не было никакого режиссера. Я даже не знал, когда игра начнется. тем более чем кончится. Ведь любой мог предать.
Глузман: И я?
Мужчина (не ответив): Игра была многомерней самой жизни. Вольно взмывала по древу упущенных возможностей бытия.
Глузман: Звучит поэтично. Это тебе так врач сказал?
Мужчина: Это я сам решил. А тебе спасибо, что подыграл.
Глузман: Да ну, мелочь, эпизодик. А вот твоему сынку в актеры б пойти, а не философы.
Мужчина: Да, хорош, без волос у него действительно стала рожа бандитская. Даже сперва не узнал. Видно, что рад был покуражиться над папашей. Кто я для него? Жлоб, барыга.
Глузман: Но ведь и спас. (Мгновенный образ: Браток перехватывает руку Женщины, вооруженную бронзовой шпилькой).
На заднем плане виден Браток, стоящий в обнимку с байкершей. Он смеется и живо болтает с чернокожим саксофонистом. Вокруг бушует праздник. Раздается дружное: "С ю-би-ле-ем!", "Нар-ру birth-day to you! Нар-ру birth-day to you!"
Мужчина (бормочет): Спасибо, спасибо. (Пожимая руку Хану:) Ну, прощай, воин, меня теперь не от кого охранять. Я нищ и наг перед совестью. Все, что оставалось, заплатил фирме "Блеф".
Глузман: Тебе одолжить?
Мужчина: Не валяй дурака.
Глузман: Куда ж ты теперь?
Мужчина: Вон туда. (Указывает в сторону моста).
Глузман: А как же твоя вина? Изблевал?
Мужчина: Все в чем-то виноваты. Пускай она, так и не узнанная, тихо перешептывается с моей совестью.
Глузман: Да ты и впрямь стал поэтом.
Мужчина: Я такой же поэт, как ты философ.
Пауза. Они с Глузманом обнимаются.
Мужчина (кричит сыну): До свиданья, сынок, мы еще свидимся в великом Ничто иль более пристойном месте, как заслужим!
Сын, не слыша его, продолжает пересмеиваться с друзьями.
Мужчина (помахав сыну рукой): Прощай, сынок! (Тихо бормочет:) Единственная загадка и тайна: была ли вся жизнь или она только привиделась?
Женщина (громким шепотом): И вот он ответ: конечно была, подлинная. О том свидетельствует высокая грусть Богоматери Одиночества.
Вид сверху: Мужчина обнял Женщину (она опять в трауре) и они уходят по дороге, постепенно уменьшаясь. Видно, как они переходят через мост, как бы входят в небо на горизонте и там исчезают. Одновременно иссякает и праздник, все участники действа делаются все менее реальны и растворяются в воздухе. Остается лишь пустынная местность.