* * *

ничего не исправишь
онемела рука
пианино без клавиш
превращается в шкаф
не стучат молоточки
строй не держат колки
и доходишь до точки
обнищанья строки

духи музыки ныне
не с тобой говорят
в заводной сердцевине
не гудит звукоряд
так попавшее в невод
виртуальной тайги
мимикрирует небо
до вороньей лузги

вместо памяти лета
вместо слов сухостой
нет ни смысла ни света
в деревяшке простой
и вздыхаешь печально
у казённой стены
пригвождённым к молчанью
инструментом больным


* * *

мимолётный ангел лей елей
выдувая воздух из щелей
мир взрывая флейтой родниковой
питерской серебряновековой
затопи земли кромешный зной
черноречной правдой ледяной

на крыле литейного моста
незнакомый взгляд из-под зонта
прелести его не убивай но
с гумилёвским грохотом трамвайным
город твой — архангельский приют
что тебе архангелы поют?

что темнеют храмов купола
что родная улица мала
как ни надевай а всё не к месту
спят провинциальные невесты
стих бежит по миру босиком
сигаретным кутаясь дымком

свет его печален — почему?
что там прозревается сквозь тьму?
кто шагает в венчике ли в шапке
словомир укачивая шаткий
золотой с серебряным в одно
тонкое сошьётся полотно

мимолётный ангел лей елей…


* * *

заступаешь за линию дня —
за окном выключается свет…
я пишу — ты не видишь меня,
отвечаешь — не вижу ответ…

кто заметит, который из двух,
это странное свойство помех,
где слова разбиваются в пух,
а потом превращаются в снег

или в рой заводной мошкары…
попадаешь, не в силах взглянуть,
в это странное поле игры —
есть ли рядом с тобой кто-нибудь?

вдруг подаст тебе призрачный знак
твой двойник на другом этаже?
тишина, занавеска, сквозняк —
до смешного банальный сюжет,

но в конце размыкается круг,
и сценарий уже не спасти —
остаются дыханье и звук,
и ещё не дописанный стих…


* * *

слово твоё ледяная страда
золото в снежном сугробе
не убывает вода и вода
льётся по стороны обе
чёрной лисой ускользает во тьму
и оседает на веки
знаю его посвятишь никому
в новом неведомом веке
слово открытое настежь окно
(мысль о побеге была ведь?)
знаю наверное только оно
сможет меня переплавить
перекроить в перелётные сны
скромные будни поэта
чтобы бежать от вины до волны
в ленту до самого лета
слово которое совершено
вздрогнет молитвенной нотой
и упадёт животворным зерном
в тёплую почву блокнота


* * *

Находясь меж небом и землёй,
Дышим мы привычно, неприметно.
Но испуг, обещанный водой,
О себе напомнит непременно.
Борис Фабрикант

когда к тебе, уставшей и седой,
придёт испуг, обещанный водой,
ты будешь знать, что всё уже случилось,
что берега сошлись в одно звено,
безмолвное, беспамятное, но
вчерашний город стал неизлечимым

там, где стоял вчерашний человек,
безмолвно прозревая тёмный снег,
на беспокойном облаке идущий —
чужих ветров беспамятные кущи
и голоса, плывущие к весне

и новый век прожить уже легко,
но разве суть зависит от веков?
когда, твоим дыханьем оживлённый,
знакомый город стряхивает сон
стеклобетонных человечьих сот
и серый заменяет на зелёный

а ты в нём проступаешь до конца —
загадкой, мифом, отблеском свинца,
медовым саженцем, волшебной чечевицей,
и не дай бог лишиться очевидца —
хранителя неявного лица

на тёплом дне останутся следы,
иди вперёд, но избегай воды,
хоть никому не избежать воды,
ни одному не избежать воды
ни света…
ни испуга…
ни беды…