Ангел-то кто?
Неужели Хомутов, ни разу не навестивший мать, таскавший в кармане большие для тогдашнего времени деньги, решивший их отдать тому, кому нужнее всего.
Катастрофично, что деньги нужнее всего мающимся похмельем: мол, низина жизни выигрывает.
Но Вампилов выстраивал пьесы по законам высоты: в них звучал катарсис, отливал медью вечности, играл солнцем духа.
...ах, как страдают похмельем двое командировочных! Как известно всё и всем, долго живущим в России, как нудно и непонятно разворачивается дальнейшее.
Но пьеса динамично.
Более того, кажется, порой, что иные реплики пылают, призывая. к тотальному постижению жизни и банальности доброты.
Банальности, которая никогда не сотрётся.
…таёжный райцентр, местная чайная, героиня, влюблённая в следователя.
Будничность: та великая будничность, что и определяет жизнь; но такая она повседневность, что за ней необходимо обнаружить нечто высокое, световое, иначе - кранты.
Бездна пустоты затянет, рутина всё съест.
Шаманов не обращает внимания на Валентину, потом внезапно проявляет к ней интерес, обретая новый мир, как пьяница, выходящий из запоя.
…многие сцены Вампиловских пьес залиты алкоголем: национальный колорит?
Да нет, большее - острота, с которой души, спрятанные в кожаных мешках, воспринимают реальность, - острота такая, что только с алкоголем и можно жить…
Много налито в стаканы и в «Утиной охоте»…
…до которой не доехать, из которой не выбраться.
Точно…
Точно жизнь - своеобразная охота на собственную сущность, ибо поиска уже мало.
Плох ли Зилов, или слаб?
И то, и другое в нём смешано, да ещё и хорошего, тонкого добавлено: точно каждый человек: смесь в алхимическом сосуде судьбы, и ничего уж с этим не поделаешь.
Но кто определяет пропорции в сосуде?
А. Вампилов унёс тайну эту в глубину вод, а ведь кажется - знал ответ…

«Мир в доме Сарафанова» - черновое название пьесы «Старший сын» - изменилось, в зависимости от обстоятельств, в которые попадали герои, ведомые автором, или?..
Сложно сказать, если речь о не заурядных произведениях литературы, кто является ведущим, а кто ведомым; но, очевидно, что в не меньшей степени, чем Вампилов живописал своих персонажей, они влияли и на него: заставляя меняться не зримым образом: о чём мы уже вряд ли узнаем.
Вечер весны холоден, что неприятно уже само по себе - от этого периода времени ждёшь другого; в кафе познакомившиеся Бусыгин и Сильва провожают домой подруг, рассчитывая на продолжение отношений, однако, точно подтверждая не-уют весеннего вечера, судьба распоряжается инако.
Всё обыденно: люди, обстоятельства, железнодорожная платформа.
Всё подчёркнуто заурядно.
Но вдруг выламывается из этой повседневности вектор, уводящий к выявлению душ героев - через напряжение чувств, обман, становящийся - отчасти - роковым…
Уж очень хочется простоватому, доброму Сарафанову поверить в наличие у него старшего сына; это же радость радостей!
Об этом поэмы писать!
А ведь дом Сарафанова разваливался, ведь мир, который был вынесен в черновое название пьесы, был так хрупок…
И вот. в общем-то проходимец Бусыгин становится чуть ли не опорой и надеждой!
Тут сама идея «старшего сына» спасительна, тут нельзя медлить, только верить…
Реплики, характеризующие персонажей точно и ёмко, будто и анализируют их.
Пожилой музыкант, блаженный неудачник вмещает лучшие человеческие чувства, дыша чуть ли не детской чистотой - а её так не хватает миру: никакому, как бы ни устраивали социум.
Не сын становится сыном.
Нечто выравнивается.
Конфликты ослабевают.
...больно изломистыми, часто с заострёнными краями тропами выводил А. Вампилов к катарсису: ведь без оного пьеса - просто набор фраз, хоть и связанных сюжетом.
Но к свету выводил всегда.

Шутка шутке рознь, и мальчик, появившийся в квартире Зилова с похоронных венком, на лентах которого значатся его имя и фамилия, не в курсе ритмов розыгрыша.
Сны во многом определяют реальность, причудливо искажая, не то дополняя её (не даром «Бег» Булгакова вместо действий оперирует именно снами), и Зилов, воображая себя умершим, подчинён сновидческой стихии больше, чем реальности.
Небрежность, скука, уверенность в своих силах причудливо мешаются в Зилове, организуя орнамент его личности; решая вместо статьи сдать проект реконструкции завода, пылящийся второй год, Зилов одновременно получает письмо от отца, в котором тот сообщает о скорой своей смерти: но Зилов отмахивается - мол, пишет не первый раз.
И - впереди утиная охота…
Она всегда впереди. У всех, ибо все чего-то ожидают, ибо человек не может, не умеет не гнать время, ибо, оказавшись в пункте ожидания, получает новую порцию разочарований.
В общем, «Утиная охота» Вампилова достаточно безнадежна, чтобы позволить светиться розовым шарам оптимизма.
Конечно, принесут телеграмму: отец умер.
Конечно, будут сборы и суеты, не венчающиеся ничем - ведь впереди утиная охота.
Она впереди у всех: мужественная игра, или щемящее приключение, нечто, бушующее радостью, или искривляющее состав дней.
Когда друзья, позванные Зиловым, приходят в кафе «Незабудка» (название вполне символично: большую часть своей жизни не следует забывать, хотя хочется), Зилов уже пьян.
Он начинает бушевать, разоблачая гостей, цепляясь к ним.
Он нехорош.
Не приятен.
Вместе - он не положительный и не отрицательный: он своеобразный. разорванный персонаж: веско подходящий к нашему времени, когда пятидесятилетние и старше люди, прожив изрядный кусок жизни в СССР, оказывались в каком-то фантасмагорическом, непонятном мире.
Но Зилов целиком из советского времени.
Звучат реплики, хлещут, играют, сталкиваются.
Впереди - утиная охота…

«Прощание в июне» будет исполнено грустно: следует из названия, пусть июнь, пусть лето, которое кажется бесконечным…
Она добрая - пьеса Вампилова «Прощание в июне», она трогательная, она несколько наивная: но как хороша эта детская наивность, отчасти - растерянность перед миром.
Прощание, однако, не легко - настолько же, насколько сложен выбор: особенно тот, что должен оказаться правильным.
В драматургии Вампилова много поэзии: она мерцает зыбкими серебристыми отливами в недрах реплик, вырываясь в действительность, выплёскиваясь, обжигая порой.
Грустно.
Грустная поэзия: густая, как скорбь.
В пьесах Вампилова жалко всех: или - почти; он высоко пронёс факел сострадания: обязательный, коли речь о большом литературном даре, для русского пантеона.
Выбор, нравственная дилемма - всегда чётко, водяными знаками, проступают в сочинениях драматурга; но преподносится сие без дидактики, через образный строй повествования, через суммы реплик, конечно.
Колесов и Таня, Букин и Маша - столь разные пары, но, как у всех влюблённых, у них есть и нечто общее: тонкий горизонт сходства, прочерченный остро, однако, может поранить.
…счастливого финала не будет - он будет открытым: в жизнь: истолковывайте, как хотите, не забывая о мире других, не забывая, что вселенная - единый организм…
Мы слабо чувствуем это, не имея возможности убедиться научно в правильности утверждения.
Тем более - через мир наших чувств.
...Зилов будет.как живой труп; но всё равно - через оптику и акустику Вампилова, через грани его экрана, направленного на мир, идёт свет, приглушённый порою, но отчётливый, ясный.
Какое светлое послевкусие остаётся от «Старшего сына» - дерзкая хохма: мол, переночуем, а там. оборачивается драмой: многослойной и многоступенчатой, с различными ответвлениями; однако всё равно - к финалу собирается световая сумма, побеждающая невзгоды.
Жизнь - слишком щедрый дар: она оправдывает собою все несчастья - с лихвой.
...а вот - «Дом окнами в поле» - чудная сельская зарисовка: в нежно-акварельных тонах исполненная.
Сельский учитель…
Он возвращается в город, отработав несколько лет в тихой школе, и то, как прощается с односельчанами, овеяно грустью, и.кажется высоким: человечно-простым, хлебно-добрым.
Пение под гармонику, или просто игра на ней.
Персонажи, очерченные чётко, и снова - финал, открытый в жизнь: в ощущения каждого.
Не самая известная, но такая характерная для Вампилова пьеса.
У него очень характерный стиль, почерк построения образа.
У него очень значительное, лучащее наследие - у драматурга и человекознатца Александра Вампилова.

Он победил в борьбе с волокнами волн; он выжил, чтобы создавать пьесы - с характерами ещё более глубокими, и ситуациями, какие ещё сильнее просвечивают характеры суммами характеристик…
Зилов - но осветлённый: Зилов, несущий в себе черты и чеховских героев и достоевских, становится страдальцем, выходит на новые рубежи осознания яви.
Или нет: Вампилов пишет пьесу, где не нужны страдания, ибо все чисты и без этого: настолько, что суммы сияний исходят от персонажей.
Нет, он утонул.
Так было - и отрицать факт столь же бесплодно, сколь нелепо отдаваться игре фантазий.
Есть ли победившие в «Старшем сыне»?
Есть необыкновенная грусть человеческих взаимоотношений: словно призыв звучит: надо быть добрее друг к другу.
Призыв звучит, тонкая мелодия шутки двух балбесов оборачивается просвеченными разным характерами; и Леонов - легендарный Евгений Леонов - снова выходит с подушкой, обретя старшего сына.
Растянется история с метранпажем: шаровая ли шутка?
Или виртуозно выписанный водевиль?
...всё совершенно по-своему у Вампилова, но нечто чеховское мерцает всё же: таинственными разводами характеристик человека.
От Островского или Булгакова-драматурга ничего не найти.
«Прошлым летом в Чулимске», таёжный райцентр, узел любовных отношений.
Натянутые нити вибрируют: окатывая определёнными волнами зрителей.
Туго даётся жизнь.
Она туго даётся всем персонажам Вампилова: страдающим и радующимся, грустящим и теряющим себя.
И гроздь их, персонажей, сделана столь значительно, что мелодии нежности продолжают звучать, вливаясь в сердца зрителей новых поколений.